Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre" (читаем книги онлайн TXT) 📗
– Э-эй! Кончай строить из себя болезную фрейлину ее Величества в глубоком обмороке! – прикрикнул на него Джава, приклеившись к решетке, за которой сидел Артем, но не рискуя заходить внутрь.
– Ты адресом ошибся, мой недалекий друг, – покинув камеру, осмелела Леся, пристроившись за спинами парней и поближе к Филу, обращаясь в Шеру, который камеру явно покидать не спешил, – дом с желтыми стенами дальше по ул…
Не давая ей закончить ехидную речь, к девушке подскочил Владик и засыпал вопросами относительно ее здоровья, душевного состояния и прочего, прочего, прочего. Егор решил выразить благодарность Филу, фанки-маны вступили в нешуточные дебаты по поводу умственного развития, то есть отсутствия какого-либо умственного развития Шеридана, китаец по-тихому учапал в родной Чайнатаун, а Вика, на правах старшей сестры решила устроить разнос своему братику:
– Признайся честно – ты выжил из ума? – начала она праведно возмущаться. – Ты на полном серьезе решил остаться здесь? Really?
– Ага, – сонно подтвердил Шер, отвернувшись к стене.
Она не кричала, не повышала голос ни на децибел, не визжала как полоумная свинья, у которой украли последний желудь, ее возмущение угадывалось тоном, строгим и разочарованным. Как если бы мать отчитывала оступившегося сына, стараясь говорить с ним на равных, не выказывая своего явного превосходства, при этом все равно было великолепно заметно, что на лестнице социальной иерархии Виктория стоит на вершине, а Артем жмется где-то у подножия. Но даже будучи в таком незавидном положении, он предпочитал не опускаться еще ниже, а «отдать свое сознание на поруки Императрице», все же будучи верным своему мнению и не меняя принятого решения – он остался в камере, и никто его не смог переубедить покинуть казематы.
Сойдясь на мнении, что Шер окончательно сдурел, а также выслушав всем участком тираду, вернее крик души, Матва, что «бедная его сестренка связалась по чистоте своей наивной сущности с умственно-отсталым дауном-уголовником» (в душе, однако, он ликовал, ведь лучше иметь в будущем в родственниках идиота, чем «бездушного оленя, сердце которого поглотила тьма»), все шумною толпою направили тапки на выход.
Сестричка Шера, пообещав припомнить братику его глупые принципы, сдержала свое слово и отомстила Артему с небывалой жестокостью. Всего-то: позвонила тете Фросе и рассказала, где ее чадо сегодня ночует.
Шер об этом возмутительном поступке не знал, так что ее фееричное появление в участке уже через полчаса после того, как все остальные на крыльях счастья его покинули, вызвало в нем бурю негативных эмоций вплоть до потери дара речи. Его драгоценная мамочка церемониться не стала и, всыпав для проформы дежурному, а также выбежавшим на крики сонным постовым и осоловевшим майору и лысеющему подполковнику (последнего, впрочем, пожалев – лысенькие всегда вызывали у нее приступ неконтролируемой жалости), она одарила сыночка настолько убийственным взглядом, что все полисмены его дружно пожалели, и в довершение ко всему прочему добила сомнительным обещанием:
– А с тобой, Артем, я дома переговорю, – а потом отконвоировала его по указанному пункту назначения.
Всю дорогу до дома он беспрестанно жалел, что так тупанул и из-за глупой гордости проигнорировал помощь Фила – разве что о стену головой не бился – стены в машине, к его великому огорчению, предусмотрено не было. Зато было стекло, бронированное, а по скорости набухания шишака на лбу – не уступающее в прочности стене. Мама, увидев растущий на голове бедного чада шишак размером с голубиное яйцо (которые она хоть и не видела ни разу в жизни, но художественная литература не оставила ее без нужных знаний: каждый второй автор утверждал, что шишки на лбу бывают размерами именно с яйца этих любителей памятников), схватилась за сердце и повезла его к доктору, обеспечив ребенку еще одну бессонную ночь.
Но проводить ночи без сна с намеком на зарождающуюся инсомнию является типичным для молодых людей. Так и остальные задержанные, которых отпустили раньше при помощи Фила, отправились праздновать это дело, всем скопом завалившись в ближайшее круглосуточное кафе-бар. Благоразумием отличилась лишь Леся, которой завтрашний день предвещал начало рабочих трудовых будней, и Егор, благородно предложивший проводить даму. Она для виду посопротивлялась, повздыхала, что до этого не додумался Фил (вместе с этим покинувший круг ее фаворитов), совершенно не зная, что тот просто не стал влезать на чужую территорию. Фил прекрасно видел, какие ревностные взгляды на Лесю кидал Егор и также видел, что тот никаких активных попыток предпринимать не пытается, так что отведя его в сторону от посторонних ушей, открыто сказал:
– Я, пожалуй, провожу ее, вроде я ей симпатичен…
– В смысле? – тугодумно удивился Матв, который до последнего был уверен, что Фил в предмете его тайного эстетического удовольствия не заинтересован.
– Ты как ребенок из пеленок, – добродушно подернул губы в улыбке закордонный актер, – она хочет меня, я тоже не прочь устроить себе расслабляющий вечер…
– Она занята! Понял? – вмиг прошипел Егор.
– Это кем?
– Это мной!
– А она об этом знает?
– Щас узнает, – пообещал Матв и поскакал предлагать свои услуги в качестве эскорта до дома, а Фил, мысленно поаплодировав себе, подхватил под руку Вику и вбежал в бар, дабы случайно не стать камнем преткновения для зарождающихся отношений, ну, или препятствием на их пути к счастью.
Покорив немного Егора за отсутствие машины, Леся заставила его вызвать такси, после этого парочка распрощалась с остальными и отправилась домой.
– Ого, какой шикарный домик, – восхитился Егор, открывая дверцу машины для Леси.
– Да ничего особенного, – махнула та рукой, резво выскочила, запнулась каблуком об бордюр и, костеря по чем стоит всю цивилизацию, особенно того, кто имел смелость (в вариации Леси «неслыханную смертную глупость») придумать асфальт и всякое к нему прилагающееся, полетела прямо на Егора, имевшего неосторожность вырасти на траектории ее колоритного головокружительного полета, а таксист, созерцая действо в зеркальце заднего вида, подумал, что даже курицы, совершающие трансатлантический перелет, и то куда грациознее.
– Ауч! – глухо отозвался Матв после «интимной встречи» затылка с асфальтированной поверхностью.
Через пару секунд он осознал, что его положение совсем даже не аучевое, а, наоборот, благоприятное, местами – особенно благоприятное, и его лицо приняло блаженное удовлетворение идиота.
– Что ты ржешь? Ща получишь по харизме! – наорала на него Леся, контузив парня на пару минут и, перевалившись через него, села на попу, прижав к груди колени, таким образом, пуская свой дальнейший возмущенный треп на оценку тех соседей, которые пожалели денег на кондиционер и жаркими ночами вынуждены были открывать створки своих звукопроницаемых стеклопакетов. Но сам адресат воплей, Егор, оставался в неведении конкретного перехода на личности, лишь по мимике догадываясь, что ничего позитивного из ее уст не звучало. Вскоре давящее ощущение в ушах его отпустило, а разум был поглощен ругательствами и обзывательствами, а также обвинениями по поводу:
– Ты мне ногу сломал, маньяк недоделанный!
Егор себе в этот момент напоминал сто тысяч маньяков, при этом каждый из которых был маньяком в своей профессиональной области, однако, ругаться он не стал, хоть и буркнул, что «доделанный», и, припомнив похотливые речи Фила, вновь включил рыцаря, подняв ее на руки. От подобного злодейского действия Леся потеряла дар речи и даже на вопросительный взгляд Мартина, консьержа, толком ответить не смогла, пробурчав себе под нос что-то маловразумительное. Мартин дураком не был и верно рассудил намерения парочки, так что вызвал им лифт и удалился восвояси.
На своем этаже им встретились только близняшки Ева и Ава, соседки из квартиры напротив, которые уже полчаса пытались вскрыть замок своей двери. Обе были немного пьяны, так как только что вернулись из клуба. Егор героически спас двух юных дев, сокурсниц Леси и Лены, которым родители за отличную учебу купили квартиру. Вот только они не учли (то есть заранее схитрили) того, что девчонки учатся в другом городе, по гениальному плану родителей близняшек после окончания архитектурной академии должны были вернуться в родной город хотя бы из-за классной квартиры. Обо всем этом они поведали Егору, пока Леся недовольно подпирала косяк своей двери и мысленно выдумывала способы казни двух «рыжих хитрож***х лисиц».
