Очень сексуальная - Вайз Кэролайн (читать полную версию книги TXT) 📗
Глава 7
Стоя чуть поодаль от Корта, Сабрина наблюдала, как он заканчивает ремонтировать изгородь. Вчера он полдня чинил крышу сарая, прибивал сорванные ураганом металлические листы. Теперь же крыша выглядела как новенькая, во всяком случае, лучше, чем в предыдущие десять лет. У Сабрины стало одной заботой меньше, и она была несказанно благодарна Корту за помощь Ей нелегко пришлось зимой с протекающей крышей.
Сегодня Корт едва ли не с полудня грудился над починкой изгороди Когда стали сгущаться сумерки, он заработал с удвоенной энергией, чтобы управиться до темноты. Сабрина предложила ему стакан лимонада. Это, конечно, было весьма слабой компенсацией за тяжелую работу, которую Корт проделал, но пива у нее в холодильнике не оказалось. Сабрина пока не разобралась, двигало им чувство вины или еще что-то, в любом случае она была ему очень благодарна. Корт вел себя безупречно, как истинный джентльмен. После того случая, когда он обнял ее в лагере, он больше к ней не прикасался. Отчасти поэтому Сабрина и решила, что им движет в основном чувство вины.
Поначалу Сабрина говорила себе, что Корт перед ней в долгу и просто обязан ей помочь. В конце концов, именно он ушел, оставив ее с ребенком. Правда, Корт не знал о последствиях их близости. Сначала Сабрина злилась на нею и решила не сообщать о своей беременности. Она рассудила так: во-первых, Корт ее не любит, во-вторых, у него своя жизнь в округе Колумбии, а у нее в Монтане. Она не хотела, чтобы Корт женился на ней из ложно понятого чувства долга. Хорошо зная Корта, Сабрина понимала, что он настоял бы на их браке и перевез бы ее с Райаном в Вашингтон. Но брак без любви не мог продержаться долго. Кроме того, Сабрина не хотела растить ребенка в большом городе.
За последние два года ни одно из этих обстоятельств не изменилось. Корт в Монтане ни за что не останется. Как бы ему ни нравилось в «Милиции», рано или поздно она ему наскучит и он снова уедет. И он по-прежнему ее не любит. Но теперь Сабрине приходилось считаться с еще одним обстоятельством: с реакцией Корта на то, что она скрыла от него рождение сына. Как он себя поведет, если узнает ее тайну? Возможно, он так разозлится, что захочет отомстить и попытается отнять у нее Райана. Сабрина не могла рисковать. Но и мысль делить сына с отцом так, чтобы мальчик несколько месяцев в году проводил вдали от нее, Сабрине тоже не нравилась. Поэтому все должно остаться по-прежнему, как бы ее предательское тело ни реагировало на Корта. Например, сейчас, пока она наблюдала, как он чинит изгородь, ее пульс начинал биться чаще, сердце сбивалось с ритма, она чувствовала жар в таких местах, о которых неловко говорить. Сабрина прекрасно знала эти симптомы. Невозможно сосчитать, сколько раз она подростком наблюдала за тем, как Корт выполняет работу на ранчо. Чинил ли он изгороди, кормил ли лошадей или чистил стойла, она неизменно была зачарована каждым его движением.
И вот прошло больше десяти лет, она стала взрослой женщиной, но вопреки всем ее усилиям по-прежнему околдована непринужденной грацией Корта. Никто в целом мире не двигался так, как Корт Броуди. Его тело говорило собственным, особенным языком, который не мог повторить никто другой. Корт был мускулистым и вместе с тем гибким, его крепкое тело наверняка у каждой женщины вызывало желание к нему прикоснуться, распластать ладони по широкой груди.
Сабрина сглотнула слюну. Линялые джинсы облегали тело Корта как вторая кожа. Они сидели низко на бедрах, открывая взору границу загара. Рубашка Корта висела на заборе, и Сабрина могла без помех любоваться его великолепным торсом. Впрочем, она любовалась не только фигурой Корта, но и его по-мужски красивым лицом, на котором выделялись серебристо-серые глаза. А улыбка… Когда Корт улыбался, на это зрелище стоило посмотреть.
При воспоминании об улыбке Корта у Сабрины захватило дух. Да, Корт Броуди — красавец, а ее сын — копия отца.
Стакан лимонада в руке Сабрины стал согреваться, и она заставила себя приблизиться к Корту. Облизнув губы, она мило улыбнулась.
— Как ты быстро. Все почти готово.
Корт перестал работать, снял шляпу, вытер рукой пот со лба и улыбнулся. Сабрина растаяла от его улыбки, ее взгляд скользнул по впечатляюще широкой груди и уперся в верхнюю пуговицу на ширинке джинсов. Ее захлестнуло острое желание.
— Почти. — Корт кивком указал на стакан в ее руке. — Это мне?
Сабрина залилась краской. Она так увлеклась, разглядывая Корта, что чуть не забыла, зачем пришла.
— Да. — Она протянула ему стакан. — Я подумала, ты, наверное, хочешь пить.
Подумала! Она знала это точно, только ей понадобилось больше часа, чтобы набраться храбрости подойти к нему. Сабрина не желала снова испытать почти непреодолимое влечение к Корту. Но, как бы она ни старалась, ей не удавалось полностью изгнать Корта из своих мыслей и чувств.
Сколько Сабрина себя помнила, она всегда была влюблена в Корта. Но любит ли она его по-прежнему или ее ощущения — лишь отголосок прежнего влечения? Она так долго злилась на Корта, что теперь казалось странным чувствовать по отношению к нему что-то другое: желание, благодарность, страх. Сабрина приказала своему телу успокоиться. В данный момент в ее чувствах преобладала растерянность. Вынужденная делать одновременно множество дел — и управлять ранчо, и присматривать за Чарли, и быть хорошей матерью для Райана, Сабрина чувствовала себя так, словно пыталась плыть против мощного течения, а голова ее едва выглядывала из воды. Мало того, через каждые несколько футов кто-то или что-то тянуло ее вниз, под воду.
Допив лимонад, Корт несколько томительных мгновений всматривался в ее лицо.
— Брин, у тебя усталый вид. Ты не надумала рассказать мне, что здесь происходит? Я, правда, догадываюсь, в чем дело.
Под его пристальным взглядом Сабрина попятилась и чуть не споткнулась. Она не желала отвечать ни на какие вопросы, иначе пришлось бы объяснить, что страховая компания не покрыла расходы, связанные с рождением ребенка, и ей пришлось потратить последние сбережения. Затем она несколько недель восстанавливала силы после родов и не могла работать на ранчо.
В последние годы на рынке наблюдался спад, да и погода скотоводов не баловала, в результате Сабрина оказалась на грани разорения. Она чуть было не потеряла ранчо, ее спасла только доброта Дэниэла Остина.
Собрав в кулак пошатнувшуюся решимость, Сабрина скрестила руки на груди и выдержала испытующий взгляд Корта.
— Если ты сам все понял, зачем спрашиваешь?
Корт вернул стакан Сабрине и стянул кожаные рабочие перчатки.
— Не кипятись, я просто спросил. — Он окинул взглядом пастбище, освещенное лучами заходящего солнца. — Я знаю, как много значила эта земля для твоего отца. Мне больно видеть ранчо в таком состоянии.
— А ты думаешь, мне это нравится?! — вспылила Сабрина. — Но у меня не сто рук, я делаю все, что могу сделать одна.
Сабрина прикусила язык, спохватившись, что сказала больше, чем следовало, но поздно. Она не желала показывать Корту, как ей тяжело. Серебристый взгляд, тяжелый, как свинец, казалось, проник прямо в душу Сабрины.
— А как же твой дружок Райан? Он не помогает?
В голосе Корта прозвучала настороженность и еще что-то, чему Сабрина не смогла найти определение. Ей вдруг стало страшно. Корт решил, что Райан — ее любовник.
— Я уже говорила, это не твое дело. Я не просила тебя о помощи, хотя, конечно, я тебе благодарна. — Сабрина старалась говорить бесстрастно, не выдавая своих чувств. — Только не думай, что я теперь перед тобой в долгу. Ничего подобного. Я знаю, что один день — это максимум, чего от тебя можно ждать, и не собираюсь на тебя рассчитывать.
Корт снова снял шляпу и запустил свои длинные пальцы в волосы, словно серьезно обдумывал слова Сабрины. Затем он посмотрел ей в глаза и в один шаг преодолел разделявшее их расстояние. Под его взглядом Сабрина словно впала в транс. Корт подошел так близко, что она почувствовала тепло его тела. Приподняв ее голову за подбородок, он отвел с лица непокорный локон, выбившийся из туго стянутого хвостика. Губы Сабрины жаждали слиться с его губами, хотя в душе Сабрины все протестовало: так не должно быть, она не должна реагировать на Корта! Но что есть, то есть, ничего не поделаешь. Она мечтала, чтобы Корт ее поцеловал, чтобы он любил ее так, как она любила его почти всю жизнь. Глупо, но, видно, она безнадежна.
