Отражение в глазах (СИ) - Ермаковец Наталья (лучшие книги txt) 📗
— Лучше я сама. Не хочу, чтобы чужие копались в моей жизни.
— Вот это и есть главная причина всего, — указательный палец Синицкой нацелился на нос подруги. — Ты не доверяешь другим, все тащишь на себе, просто привыкла никого не впускать в свою жизнь. И в дверь. Уверена, что, если бы я не заявилась, ты и не подумала бы позвонить.
Таня разжала пальцы и потерла отпечатавшиеся следы ногтей.
— Да, не позвонила бы, потому что разгребала завалы в шкафу, обеспечивая барахолку товаром на года вперед. Но это не значит, что я не рада твоему приходу. Светик, ты настоящая служба спасения. За тебя!
— И за тебя, — ответно подняла бокал Света, но едва успела отпить, как раздался звонок в дверь. — О, еще спасатели явились! Интересно, кто?
— А мне уж как интересно.
Глава 13
Вот не зря детей учат предварительно заглядывать в глазок, а уж потом открывать дверь: так можно избежать многих нежелательных гостей. Жаль, что эта полезная привычка у нее так и не выработалась, и сейчас приходится кусать губы и, судорожно дыша, смотреть на стоящего на лестничной площадке Егора Княжева.
Весь его облик просто дышал спокойствием. Лишь подрагивающие крылья носа выдавали легкое нетерпение и тревогу, но и они медленно сглаживались. На рукавах и плечах пальто блестели малюсенькие капельки воды. Странно, где он мог попасть под снег, если наверняка приехал на машине?
— Здравствуй. Мне одному показалось, что по телефону у нас не получается общаться? Поэтому я восполнил пробел в знаниях и залез в твою анкету, откуда и узнал точный адрес. Подъезд был открыт, и я решил сразу подняться. Это тебе, — Княжев протянул Тане огромные белые розы. — Подумал, что в прошлый раз с цветами нехорошо вышло.
Она машинально отметила цвет манжета его рубашки — темно-синий, но даже не изменила позы, чтобы взять цветы, и держалась за ручку двери, готовая захлопнуть ее в любой момент.
— У меня на них аллергия.
— А-а, — Егор спокойно разжал пальцы и позволил шикарным цветам упасть к ногам, — тогда пусть полежат.
— Ага, как у памятника.
Или ее глупые слова и вправду его не задели, или же Княжеву действительно было все равно, но он только улыбнулся и предложил:
— Если по ним еще потоптаться, будет отличный ковер из лепестков… Мы будем и дальше говорить на пороге, или я все же могу войти?
— Егор Викторович, рабочие моменты лучше обсуждать в офисе. — Влажные пальцы соскальзывали с дверной ручки, и Таня перехватила ее получше.
— Согласен. А что делать с нерабочими моментами? Поделиться с соседями? Тогда могу говорить погромче.
— Зачем вы так себя ведете?
Как она ни старалась, не удалось избавиться от укора в голосе. Под ногой Княжева хрустнули цветочные стебли, а сам он грубо схватил Таню за плечи.
— А мне этот вопрос хочется переадресовать тебе! Хватит недосказанностей. Объясни, что происходит, что случилось вчера, черт побери! Или мы будем, как дети, обижаться и устраивать бойкот? Давай просто скажем все друг другу в лицо, разберемся и успокоимся! Что, я не прав?
Куда подевались его пресловутые сдержанность и невозмутимость? Он смотрел на Таню сузившимися потемневшими глазами, шумно выпускал воздух через нос и явно ждал ответ.
Горячо, как горячо внутри! Наверняка стоит она вся алая. Руки вон и те покраснели из-за прилившей крови. И непонятно отчего. То ли от возмущения, что придется опять ворошить все, что немного улеглось в душе. То ли от стыда за свое действительно подростковое поведение, ведь все в жизни она просто делила на белое и черное и не была готова к компромиссам. То ли от мужских пальцев, тисками сжимающих ее плечи. На мгновение Тане показалось, что они сейчас скользнут по ее рукам, дойдут до талии, бедер и потом опустятся еще ниже… Страшнее всего, что мелькнувшая фантазия была ей приятна.
«Нет уж! Забыла про Элю?!» Таня с силой вырвалась и широко распахнула дверь.
— И в самом деле, заходите! Давайте все выскажем. Все, что думаем. И вы отстанете, наконец, от меня!
— Посмотрим! — расплывчато заверил Княжев и, отстранив Таню, вошел в квартиру.
Из-под резинки выбились волосы. Таня раздраженно сдула их со лба, а потом прокричала:
— Светик, на наш огонек пожаловал Егор Викторович. Ты же знаешь такого? У тебя есть к нему невысказанные претензии? Может, когда премии лишил? Вспоминай. Сейчас отличный шанс сказать все, что наболело, и при этом не получить по шее.
Синицкая выглянула в коридор и мгновенно потянулась к своей куртке.
— Тань, я лучше пойду. Поздно уже.
— Какое поздно?! Мы же еще не разобрались ни в чем.
— И в самом деле, Света, — вклинился в беседу Княжев, — называйте все мои перегибы, недогибы и иже с ними. Сегодня в этой квартире вечер откровений.
Он вольготно расположился у зеркала: пальто нараспашку, руки картинно сложены на груди, ступни ног перекрещены. Он тут что, на отдыхе?!
— Вот я и говорю откровенно, что мне пора. — Света в расстегнутых сапогах протиснулась мимо подруги и захлопнула за собой дверь.
Взбешенная Таня повернулась к Егору, и он тут же сменил непринужденную позу на стойку боксера, только без кулаков впереди.
— Это вы ее выгнали! В кои-то веки ко мне пришла подруга. — Под напором Тани Княжев начал пятиться в сторону кухни и чуть не наступил на лежавший на полу зеленый воздушный шар. — Мы отлично сидели, болтали…
— …пили.
— Да, пили! Между прочим, неплохое вино. Не хотите ли попробовать? — резким движением она схватила за горлышко стоявшую на столе бутылку и замахнулась.
— Стоп! — произнес Егор совсем другим голосом, очень жестким и внушительным. Он шагнул навстречу и задержал руку Тани за ее же спиной. — Не надо делать того, о чем потом пожалеешь. Я об отмывании стен от красного вина. Пятна, видишь ли, все равно останутся, а я не знаю, как клеить обои.
Твердость ли голоса подействовала на нее или просто эмоции успели выплеснуться, но Таня притихла. Что с ней случилось? Она же всегда избегала споров и ссор, сглаживала нарастающее напряжение одной лишь искренней улыбкой. Почему сейчас, забыв обо всем, позволила себе гадости? Нервы ни к черту…
Егор медленно вытянул бутылку из пальцев Тани и аккуратно поставил на стол.
— Я знаю другое, — сказал он уже обычным тоном. — Например, сейчас я точно уверен, что вот эти последние пять минут тут бушевала не ты, а какая-то твоя обида на меня. Ты злишься, но не хочешь сказать почему.
Он перевернул стул спинкой вперед, сел и выжидающе посмотрел на замершую у кухонной двери Таню.
— Давай ты тоже сядешь. Мы употребим так ярко разрекламированное вино по назначению и попробуем начать разговор сначала. Без криков, без колкостей. Как взрослые люди, кем и являемся.
После длинной паузы, в течение которой Княжев не сводил с Тани глаз, она выговорила:
— Ладно, давайте будем цивилизованными людьми. Тогда снимите пальто. Туфли можете оставить. Мужчина глупо выглядит в строгом костюме и без обуви. Все равно вы уже здесь натоптали.
Егор с заметным облегчением улыбнулся и прошел в коридор. Когда он вернулся оттуда без пальто и пиджака, Таня успела опуститься на второй стул у стены.
— Налейте, пожалуйста, вина. Оно и в самом деле мне понравилось.
Княжев молча поставил перед ней наполненный бокал и остался стоять. Таня отпила совсем чуть-чуть, будто смочила губы, и посмотрела на директора. Глубокий синий цвет его рубашки успокаивал, расслаблял, и она неожиданно для себя произнесла:
— Я кажусь вам истеричкой, да? Сначала у вас в кабинете, потом здесь…
— Нет, не кажешься.
— А что тогда?
— Ты мне нравишься. Очень.
Внезапно воздух в кухне стал таким плотным, что его можно было разрезать ножом. Только вряд ли бы пальцы Тани удержали даже спичку: их начала бить мелкая противная дрожь.
Княжев взял второй бокал со стола, не обращая внимания, что из него уже пили, плеснул в него немного вина и отошел к окну.
