Моногамия. Книга 3 (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Yann Tiersen — Comptined`unautreete — l`apres-midi
Алекс работает. Много. Но все воскресенья и вечера он дома, он со мной и детьми. Мы рядом, все формальности соблюдены, но так бесконечно далеки друг от друга. Мы спим в одной постели, никто не смеет уединиться, но секса между нами нет и уже давно. Мне плохо от одной мысли об этом, и он, похоже, уже не ждёт ничего. Мне всё равно, где и в чём он находит удовлетворение, я погружаюсь в свою диссертацию с головой, работа не движется, она летит, всю свою энергию и все свои интересы я направляю в это русло, мне нужно за что-то уцепиться, найти почву под ногами, и это единственное, что доступно мне в этот период моей жизни.
Диссертация закончена, результат блестящий, предстоит защита, я готовлюсь. Если всё пройдёт гладко, а это так и будет, я знаю, мне предстоит работать на кафедре математиқи в Вашингтонском Университете, буду учить американских студентов алгебре. Я увлечена и поглощена этим, наконец, могу гордиться собой, мне предстоит полнейшая финансовая независимость от Алекса, потому что теперь мой уровень доходов вырастет в разы. Я думаю о покупке собственного, простого, но уединённого дома.
До защиты четыре месяца, и в этот момент в нашей жизни снова появляется Габриель. Они с Анабель живут в доме рядом — вопиюще провокационная ситуация. Алекс напоминает мне бумеранг, в который мы с ней играем. Теперь моя очередь запустить его, а её — поймать. Но я не собираюсь в это играть, по крайней мере, я так думаю.
Но в этот раз у Габриель иная стратегия. Она и раньше была умной, хитрой, изворотливой. Мне следовало учесть это, но я погрузилась в темноту, единственным лучом света для меня в то время была моя работа, моё исследование и его результаты. Я увлеклась по — настоящему, отдалась всей душой и пропустила важное: то, как Габриель встречала Αлекса после работы вкусными обедами, расспрашивала его о новых проектах, интересовалась верфями, вела с ним беседы о современных моделях яхт, которые он собирался строить. Она стала истинным ценителем морских красавиц, знала их устройство и могла говорить на эту и другие близкие ему темы часами. Она расспрашивала его о проблемах, выслушивала, поддерживала и хвалила, всё время хвалила его за успехи, за работу, за сердечность, за талантливость. И она никогда, никогда не говорила ему, что он красив. И это только то, что я слышала, когда они пересекались у нас дома или на нашей террасе. Но Алекс часами уже пропадал на её территории, он навещал там Αнабель, вроде бы, и Лурдес и Соня были там же, вроде бы… как. Только я уже почти не видела его, а он меня. И я не помню, когда в последний раз он спал дома. Такое уже было, и я тогда совершила роковую ошибку, повторять её не собиралась. Он просил меня не бросать его, и я не бросала, но дом купила. Знал он или нет? Скорее нет, чем да. Он тоже был поглощён совершенно новым для него делом, которое к тому же стало и увлечением: он строил верфи, на верфях — лодки и яхты.
SYML-The War
Οднако, однажды случилось событие, которое меня изрядно повеселило. Это случилось в пятницу около пяти вечера и обстоятельства сложились таким необычным образом, что все оказались дома, включая Алекса. Я работала на малой террасе, той, что выходит со второго этажа, а Алекс в холле этого же этажа трудился в своём ноут-буке. Вдруг слышу крики и визг, смотрю и не верю своим глазам! Габи и Кристина сцепились в нешуточному бою: лупят друг дружку и рвут волосы. Не имею понятия, что они не поделили, но об этом не сложно и догадаться. Меня просто распирает от хохота, успокоившись немного, я кричу Алексу:
— Алекс-султан, в гареме непорядок! Наложница побила вторую жену, вам следует срочно вмешаться, иначе, вы рискуете кого-то из них потерять!
Алекс не совсем понимает в чём юмор, он был в наушниках и не слышал криков, медленно выходит и, увидев их, уже тогда только стремительно бросается вниз и разнимает их. Шипит на Габриель, а Кристине сообщает, что она уволена.
Возвращаясь, проходит мимо меня, я вижу, что он в ярости, напоминаю:
— А я говорила: «избавься от неё!»
Он ничего не ответил. Это событие подняло мне настроение на весь день, и на следующий тоже немного хватило. Потом опять мрак…
Наконец, настал день моей защиты — роковой день. Я прошла её блестяще, кажется, сейчас я на пике своих профессиональных достижений, уважение и почтение со стороны коллег ко мне огромно: мой труд не просто стоящее исследование, его результаты на самом деле послужат пользой обществу, применение в практике уже разрабатывается в нескольких компаниях. О результатах я сообщу в своей научной статье, выход которой запланирован спустя полугодие. Всё это словно наделяет меня волшебными крыльями, раздувает мои паруса, я вновь нашла себя, нащупала свою личность, обрела свою душу. Наконец что-то похожее на счастье поселяется во мне. Переполненная радостью, я веду домой свой Porsсhe, сколько лет он служит мне верой и правдой? Алекс устал предлагать более новую модель, я упорно не хочу расставаться с этой машиной. Она напоминает мне о счастливых временах…
Я вхожу в дом на высоких тонких каблуках, прислушиваюсь к нежному их стуку по белому мрамору, чувствую себя красивой, женственной, уверенной. На мне узкая черная юбка до колен и белоснежная, полупрозрачная блузка — такой я предстала перед членами редколлегии. Вынимаю шпильки из собранных волос на ходу, и они рассыпаются, наконец, давая мне облегчение. Я счастлива, очень счастлива. Но не потому, что официально закончила, наконец, труд многих последних лет, а потому что, кажется, я нашла выход. Я знаю, что спасёт нас — это ребёнок, я рожу Алексу сына. У него должен был быть сын, но он потерял его из-за меня. Конечно, есть сильно больные почки, но мы что-нибудь придумаем, какую-нибудь поддерживающую терапию. Тони сказал можно, всё можно, если очень хотеть. Мои биологические часы еще не пробили полночь и пока есть время, я должна успеть. Я знаю точно, ребёнок это то, что снова свяжет нас, приблизит друг к другу, и, нащупав конец этой верёвки, мы ухватимся за неё и дальше уҗе двинемся сами.
Алекс дома.
— Алекс! Всё прошло блестяще. Можешь гордиться мной. В двух компаниях мой метод взят на разработку! Может, прочтёшь всё же мою работу?
Он не смотрит на меня, в нём словно нет жизни, и также безжизненно и тихо говорит:
— Поздравляю тебя.
В последнее время, он говорит со мной очень тихо, всякий раз мне едва удаётся расслышать его.
Он встаёт и направляется к выходу.
— Куда ты?
— К Габриель, — отвечает он, не глядя, но замедляется.
— Может тебе стоит уже поселиться у неё?
— Разве у меня есть выбор? — наконец, он поднимает глаза на меня, наверное, впервые, за последние несколько недель… Я только сейчас вдруг осознала, как давно мы не говорили.
— Ты совершаешь ошибку, Алекс. Мы уже проходили это …
Он молчит и снова отворачивается, а у меня почему-то возникает чувство, что где-то внутри себя он плачет. И это отражается в его движениях, в его мягкости, покорности. Он какой-то необыкновенно тихий, отдалённый, даже безвольный, словно кто-то разбил ему сердце … Кто бы это мог быть?
— Не уходи, я уйду сама. Я уже купила дом себе, такой, какой всегда хотела.
Он молчит. Ужасная, давящая тишина.
— Но прежде, чем я уйду, хочешь, докажу тебе, как ты не прав?
Беру его за руку, она тёплая, нежная, и веду к Габриель. Пасмурно, кажется, собирается дождь, море шумит громко, нервно. Стеклянная дверь в холл распахнута, Γабриель готовит, наверное, что-то для Алекса. В последнее время это основное её занятие, она отдаёт всю себя заботам о нём и Анабель, старается изо всех сил. Я прижимаю его к стене у двери и жестом приказываю тихо оставаться в этом укрытии, он молча повинуется. Вхожу:
— Привет, Габриель. Ты всё жужжишь! Похвально-похвально, что готовишь?
— Тебя не касается!
— Фу, как грубо!
— Какими судьбами ко мне?
— Поговорить.
— Нам не о чем говорить.
