Ручей любви - Ховард Линда (книги бесплатно txt) 📗
— Потанцуй со мной, — еле слышно сказал он. — Пожалуйста.
— Нет! — выдохнула она отказ.
Она была в таком смятении, что не могла снова оказаться в его руках, в какой-то степени не предав саму себя.
— Тогда давай выйдем отсюда.
— Нет! — и на этот раз восклицание было наполнено ужасом.
Еще одно приглашение заняться чем-то недостойным! Как мог он просить ее снова пойти с ним после того, что произошло днем?! Но, возможно, это и было причиной его просьбы, горько подумала она. Он ожидал, что она опять окажется такой же податливой.
Своей сильной рукой Луис взял ее за локоть и развернул.
— Пойдем отсюда, Оливия. Ну.
Жесткий, командный тон, которым он произнес эту фразу, заставил девушку притихнуть. Она молча позволила ему вывести ее из зала и провести по ступеням. Прохладный воздух овеял ее разгоряченное лицо, когда они перешли через улицу и остановились в тени большого дерева. Она по-прежнему слышала музыку, смех и какофонию голосов множества говоривших одновременно людей, но все это было приглушено и удалено, задушено звуками ночи.
— Что тебе нужно? — прошептала она почти испуганно.
Оливия попыталась освободиться, но он сжал ее руку сильнее.
— Я хочу, чтобы ты перестала выглядеть неприступной, как камень, — сердито ответил он.
Спина Оливии напряглась при этом тоне. Она не обладала необузданным нравом, но это не означало, что она не могла постоять за себя, если ее подвергали несправедливым нападкам.
— Я буду выглядеть так, как захочу, — резко ответила она, обескураженная тем, что смогла придумать только такой детский ответ.
Она оказалась в невыгодном положении, почти не имея опыта в спорах. Очевидно, он тоже заметил это, поскольку его хватка ослабла и легкая улыбка тронула уголки его рта.
— Напомни мне когда-нибудь, чтобы я научил тебя бороться, — сказал он. — Ты должна была сказать что-то, заставившее бы меня тоже почувствовать себя виноватым.
— Зачем? — спросила она расстроенным голосом. — Случившееся было моей виной. Я не должна была идти с тобой.
— Ах, дорогая, — он мягко рассмеялся, поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал один из ее пальцев. — Не взваливай на себя всю вину, ведь мои плечи намного шире. Я, по крайней мере, знал, что делал.
— Я не ребенок, мистер Фронтерас. Конечно, и я знала, что делала.
Она была раздражена его снисходительностью. Его же продолжало забавлять ее упрямство.
— Неужели? Не думаю. Если бы у тебя был хоть какой-нибудь опыт, ты бы не была так огорчена сейчас. Кто-нибудь еще когда-нибудь целовал тебя?
— Конечно, — возмущенно ответила она.
— Правда? И как? — произнес он скептически. — Легкие поцелуи с закрытым ртом, которые даже не позволяют ощутить вкус?
Оливия вдруг осознала абсурдность своего поведения, поскольку она старалась убедить его в наличии у нее опыта, которого у нее не было, и в то же время боялась, что он поверит в ее опытность. Ситуация показалась ей комичной, и она прижала ладонь ко рту, чтобы подавить смех. Луис усмехнулся тоже.
— Так-то лучше, — сказал он и нежно погладил ее щеку. — Происшедшее сегодня — это то, что случается между людьми, которых влечет друг к другу. Это не позорно, но, конечно, всегда должно оставаться в тайне. Думаешь, твои подруги не ощущали прикосновения мужских рук к своей груди? Уверяю тебя, что большинство из них ощущали.
— Большинство из моих подруг замужем, — заметила Оливия. — Полагаю, что состоящие в браке люди могут… могут более вольно общаться друг с другом, — осторожно закончила она, чувствуя, что ее лицо горит.
— Немногим более чем остальным, — медленно произнес Луис.
— Не думаю, — сказала она, смущенная этой мыслью.
В этот момент из зала вышли два ковбоя, и их веселые голоса громко звучали в неподвижном ночном воздухе. Луис обнял ее за талию и обошел дерево, подальше от их глаз. Она чувствовала у себя за спиной грубую кору и благодарно прислонилась к твердой опоре.
— Конечно, многие занимаются любовью до того, как поженятся. В конце концов, это же так приятно.
Ей становилось все труднее понимать суть спора.
— Приятно или нет, мистер Фронтерас…
— Луис.
— …Мне не следовало позволять вам сегодня такие вольности, и мне стыдно за мое поведение.
— Маленькая дорогая моралистка, — нежно произнес он.
— Я не ваша дорогая! Пожалуйста, не называйте меня так.
— Но это так. Ты просто еще не признала это.
Она глубоко вздохнула, пытаясь собраться и привести в порядок свои мысли.
— Наши отношения носят слишком случайный характер, чтобы я могла позволить подобное между нами, и я не допущу, чтобы это произошло еще раз…
Он положил руки на дерево, и она оказалась в его объятиях.
— Не нужно, — тихо сказал он, — не нужно делать таких заявлений.
— Но я должна, — так же тихо ответила она.
Луис тяжело вздохнул. Он не мог позволить ей уйти. Но он и не мог просто соблазнить ее. Оливия сочла бы себя падшей и никогда бы не вышла замуж, чтобы сохранить свою ужасную тайну. Она была милой и благородной и заслуживала большего.
Ему казалось, что никогда в жизни он так сильно не желал ни одну женщину, как Оливию Милликен. И был готов на все, чтобы получить ее.
Он наклонился к ней и сказал:
— Мои намерения благородны. Тебе не нужно сопротивляться моим чувствам, пока я не стану настолько неприятен тебе, что ты захочешь, чтобы я ушел. Но я не думаю, что это произойдет. А если бы и произошло, я бы все равно не отказался от тебя, — закончил он с железной решимостью.
У нее перехватило дыхание. Она откинула голову назад, глядя на его худое лицо, видимое в лунном свете, струившимся сквозь чуть колыхавшиеся листья. Она была так ошеломлена, что не могла собраться с мыслями.
Это было почти непостижимо. Луис хотел жениться на ней? Очевидно, он это имел в виду под «благородными намерениями». Но как он мог даже думать о женитьбе на ней? По его же собственному признанию, он был бродягой. У него не было дома. А она, хотя и мечтала о путешествиях, но в глубине своего сознания всегда создавала образ дома, места, куда она могла вернуться. «Дом»в ее мечтах был не домом родителей, а теплым, гостеприимным гнездышком, созданным ею вместе с любимым человеком. И этот дом заполняли бы голоса детей. Как могла она даже думать о браке с человеком, который не мог обеспечить этого?
— Нечего сказать? — спросил он с кривой усмешкой. — Но это произойдет. Я не сдамся.
Потом он наклонился и начал целовать ее, и у нее снова перехватило дыхание. Если его поцелуи были возбуждающими днем, то сейчас она ощущала их еще сильнее, поскольку знала, чего ожидать. У нее промелькнула мысль о сопротивлении, но она отмахнулась от нее. Ей не хотелось сопротивляться, не хотелось думать о том, что она должна или не должна делать. Она хотела наслаждаться.
Оливия поняла, что, пройдя по дороге один раз, трудно не сворачивать на нее снова и снова. Дерзкая рука Луиса обжигала ее жаром, и она не могла найти сил, чтобы отказать ему. Вместо этого ее собственные руки ласкали его мускулистую спину. Она ощутила шелковистость его черных волос, проведя пальцами по его затылку. Он чуть заметно вздрогнул, и ее сердце забилось, когда она поняла, что ее прикосновения волнуют его.
Низкий стон вырвался из его груди, и он отшатнулся от нее, тяжело дыша.
— Возвращайся назад, — сказал он. — Иначе мы займемся не только поцелуями, а здесь неподходящее место. Завтра воскресенье, и я буду свободен. Ты прокатишься со мной?
Ее мысли смешались. Что она сказала бы своим родителям? Они бы не одобрили прогулку верхом с незнакомым им мужчиной, тем более мексиканским бродягой.
Луис, видя ее замешательство, понял все без объяснений и горько усмехнулся.
— Конечно, нет, — сказал он, отвечая за нее. — Я понимаю. Мне следовало подумать, прежде чем задавать тебе такой вопрос.
— Луис, — неуверенно произнесла она. — Дело в том… — но все было настолько очевидным, что она умолкла.
