Порочный учитель - Коул Бьянка (мир бесплатных книг .txt, .fb2) 📗

— Что я вам говорила, девочки? - Ее глаза сужаются. — Мне посадить вас двоих отдельно?

Мы обе одновременно мотаем головами.

— Нет, извините, профессор, - говорит Камилла, прежде чем сосредоточить свое внимание на книге.

— Этого больше не повторится, - заверяю я ее.

Она выглядит неубежденной, но пренебрежительно машет рукой.

Я опускаю взгляд на страницу книги, но снова все, о чем могу думать, - это Оак. То, как он вел себя в коридоре, одновременно ужасало и возбуждало. Две вещи, которые не должны идти рука об руку, но я быстро поняла, что с Оаком все, что он делает, кажется, возбуждает меня и беспокоит.

Я не могу понять, то ли это потому, что он под запретом, то ли потому, что по какой-то странной причине меня тянет к нему, я связана с ним так, как никогда ни с кем не была.

Глава 13

Оак

Я напрягаю грудные мышцы, разминая спину, и наблюдаю, как стрелка часов пробивает час дня.

Время для моего урока с Евой.

Пальцы нетерпеливо барабанят по столу, пока я жду ее прихода. Ева опаздывала на каждое из наших занятий по дисциплине с тех пор, как мы начали чуть больше двух недель назад, и не имеет значения, как сильно я пытаюсь внушить ей страх. Она не подчиняется моей воле.

Она сильнее, чем ожидалось. Каждый раз, когда наказываю ее, я подхожу все ближе к тому, чтобы пересетупить линию своего контроля. Как будто она пытается подразнить зверя, чтобы тот вышел поиграть. После нашего первого сеанса я предположил, что она, возможно, будет носить более сдержанное нижнее белье, но она каждый раз надевает одинаково узкие стринги.

После вчерашнего в часовне, а затем в коридоре, я боюсь, что она может не появиться. Страх в ее глазах был таким реальным, какого я никогда не видел, и от этого у меня скрутило живот. Я больной сукин сын, и знаю это.

Я заставлял ее посещать уроки дисциплины каждый день, даже в выходные, потому что у меня есть извращенная потребность ежедневно прикасаться к ней и причинять боль, наблюдая, как намокают ее трусики. Я влияю на нее так же сильно, как она влияет на меня, но вопрос в том, что, черт возьми, я собираюсь с этим делать?

Большая стрелка переводит на две минуты третьего, и я стискиваю челюсти. Вчера Ева заставила меня найти ее в комнате общежития, но я знаю, что сейчас она на ногах и где-то в этой школе. Сегодня утром у нее было два урока. Если она продолжит раздвигать границы, я сорвусь.

Милая, невинная Ева не хочет зверя, который скрывается за мужчиной. После того как ее мать и отец уничтожили меня, тьма, которую я пытался сдерживать, властвовала надо мной первые несколько лет – тьма, которую я теперь слабо контролирую.

Я тянусь к линейке в ящике моего стола, но вместо того, чтобы вытащить ее, мои пальцы скользят по кожаному хлысту для верховой езды, который я принес сюда на следующий день после того, как впервые отшлепал Еву. Более чувственный прием, но думаю, что пришло время использовать его на Еве. Отсутствие прогресса у нее означает, что мне нужно быть с ней жестче, поскольку она знает, что я хочу услышать, но она не ломается.

Заставлять ее мыть полы, возможно, было еще менее эффективно. Решимость в ее глазах после этого стала еще более яростной.

Большая стрелка показывает десять минут, и я встаю, расхаживая по комнате.

С кем, блядь, она думает, что играет?

Если через минуту ее не будет здесь, я обыщу всю школу, а когда найду, притащу ее за шею прямо в эту комнату и заставлю пожалеть, что она когда-либо ослушалась меня.

Я открываю дверь и вылетаю из нее, только чтобы врезаться прямо в Еву. От удара она падает на пол и морщится.

Дерьмо.

— Ева, ты в порядке? - Спрашиваю я, опускаясь на колени рядом с ней. Нарастающая внутри меня ярость переходит в легкое кипение на заднем плане.

На мгновение она выглядит немного ошеломленной, прежде чем кивнуть.

— Да, извините, Вы куда-то собирались?

Я встаю и протягиваю ей руку, не отвечая на ее вопрос.

Она выглядит нерешительной, и тот страх, который я видел вчера, остается, когда она принимает мою руку и позволяет мне поднять ее на ноги.

— Внутрь, сейчас же, - приказываю я.

Ее глаза вспыхивают от внезапного властного тона моего голоса, но она не отвечает, проходя мимо меня и направляясь кабинет.

Как только дверь закрывается, она говорит.

— Ну, Вы сегодня уже надрали мне задницу, так что, похоже, я сорвалась с крючка.

Я сужаю глаза.

— Даже близко нет. - Я смотрю на часы. — Ты опоздала более чем на десять минут. Это неподчинение становится утомительным, Ева.

Она наклоняет голову, хмуря брови.

— Ты шел, чтобы найти меня, Оак? - спрашивает она с кокетливой ноткой в голосе, как будто ее не пугает то, как я обошелся с ней вчера.

За последние две недели она легко привыкла называть меня по имени. Сначала мне это нравилось, потому что ее это смущало, но теперь это звучит естественно и не так забавно. Конечно, она не настолько глупа, чтобы снова поднимать эту тему, не после того, как я сорвался на неё.

— Наклонись, Ева, - приказываю я.

Ее ноздри раздуваются, и в ее блестящих карих глазах мелькает веселье, когда она подходит к столу и медленно нагибается, задирая юбку.

Глубокий рык вырывается из моей груди, когда я вижу ее идеальную маленькую киску. Я сжимаю свою эрекцию, чувствуя дискомфорт, когда мой член удлиняется.

— Сегодня без стрингов, Ева? - спрашиваю я.

Ева оглядывается через плечо.

— Ты уже видел меня обнаженной. - Она пожимает плечами. — Какой смысл? В любом случае, так удобнее.

Я не могу сдержать свое желание, когда делаю шаг к ней.

— Возможно, это твой способ признать правду. Скажи мне то, что я хочу услышать, и все закончится.

Ева качает головой.

— Я девственница, которая не целовалась с мальчиком, не говоря уже о мужчине.

Я стону, не в силах поверить, что Ева настолько невинна, настолько нетронута.

— Не лги мне, - говорю я, но мой голос звучит сдавленно.

— Никогда, - бормочет она.

Я чувствую, как поводья моего самоконтроля ослабевают, когда я подхожу ближе, и шлепаю ее по голой заднице рукой, а затем массирую кожу.

— Такая грязная девчонка, - говорю я.

Ева тихо стонет, приглашающе выгибая спину.

— Скажи мне то, что я хочу услышать.

Если бы Ева была похожа на своих родителей, она бы давно солгала мне. Что бы я с ней ни делал, она остается твердой в своих убеждениях, что только заставляет меня хотеть ее еще больше.

— Никогда, - хрипит она, но этот свирепый тон пронизан похотью.

Мне требуется все мое самообладание, чтобы не скользнуть пальцами по ее обнаженной киске. Вместо этого я беру хлыст для верховой езды и сильно бью им ее по заднице.

Ева взвизгивает, ее бедра приподнимаются над столом.

— Что, черт возьми, было...

Я бью ее снова и снова, пока она не начинает задыхаться и хныкать. Это единственный известный мне способ остановить себя от прикосновения к ней, сделать ее своей. Ничто из этого не было частью плана по уничтожению ее семьи.

Я должен бросить ее Арчеру и покончить с этим, но одна только мысль об этом заставляет тьму всплыть на поверхность, угрожая разрушить все, над чем я работал.

— Скажи мне, Ева. - Я откладываю хлыст и нежно массирую ладонью ее покрытую рубцами попку, закрывая глаза от ощущения мягкости ее кожи под моими грубыми руками.

Ева тихо всхлипывает, прежде чем покачать головой.

— Когда ты признаешь, что я говорила правду с самого начала? - Она оглядывается на меня через плечо, в ее глазах смесь тоски и вожделения. — Единственный мужчина, который когда-либо видел меня такой обнаженной, - это ты.

Я тихо рычу, раздвигая ее попку, чтобы лучше видеть девственную пизду.

— Это правда, малышка? - Спрашиваю, прозвище вырывается у меня прежде, чем я успеваю его остановить.

Сдавленный стон срывается с ее губ.