Риск эгоистического свойства - Алюшина Татьяна Александровна (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

– Если вспомните, перечислите, какими именно инфекциями переболели дети, – продолжила профессиональный опрос Катерина, не поддавшись его ностальгическому расслаблению.

– Корь, ветрянка… – Он задумался, вспоминая. – Что еще? Свинка у обоих была. Да, точно.

– В таком случае, Кирилл Степанович, я уверена в своем диагнозе: сильнейшая простуда. Я могла бы предположить энцефалит, сейчас он встречается довольно часто, но я самым тщательным образом осмотрела ее и никаких клещей не обнаружила, на менингит также не похоже, но все равно лучше сдать анализы. Вы не пугайтесь так. Простуды, в самых различных формах от легкой до тяжелейшей, чаще всего случаются именно летом. Человеческий организм не приспособлен к мгновенному перепаду температурного режима на десятки градусов. Для него это стресс и сбой всей защитной системы. На улице стоит жара, градусов под тридцать пять, в помещениях кондиционеры настроены на комфортную двадцать два – двадцать четыре. Если постоять под струей охлажденного воздуха или искупаться разгоряченным и вспотевшим в холодной воде, простуда обеспечена. У нас в больнице все терапевтическое отделение забито такими простывшими детками.

– Спасибо. Вы меня немного успокоили, – как-то слишком по-деловому, словно не благодарил, а отчитал за неуместное высказывание, произнес господин «большой» сосед. – Если вас не затруднит, напишите, какие необходимы лекарства, я сейчас отнесу Соню домой.

– Нет, – устало возразила Катерина.

Вот в один момент кончились у нее силы – тон держать с этим мужиком и докторский и светский, в напряжении находиться в его присутствии. Да с какого перепугу?

И вообще – кончились силы, и все!

– Мы за Соней присмотрим с Валентиной ночью, а утром по ее состоянию решим, что дальше делать.

– Нет, – отрезал начальственно Бойцов. – Мы и так доставили вам беспокойство и неудобство. Валентина за ней присмотрит, само собой, но дома! – И совсем по-барски, свысока поинтересовался: – Сколько я вам должен за хлопоты?

Катька встрепенулась, сбросив отупляющую усталость, как хороший скакун при звуках горна, внутренне встрепенулась, ничем внешне не выдав своих мыслей.

И тоном командующего фронтом, замораживающим все вокруг, изничтожая любые бактерии возражений, – которому, кстати, господину Бойцову еще учиться и учиться – делая ударение на каждом слове, да еще подчеркивая весомость этих слов паузами, Катерина Анатольевна разъяснила диспозицию:

– Значит, так! Соня останется. На ночь. Свой начальственный тон и понты вы можете выказывать в любом другом месте. Не здесь. Так случилось, что за ее здоровье в данный момент отвечаю я. И решать, что для нее лучше, буду я. Нравится вам это или нет. Думаю, сейчас вам лучше уйти. О состоянии Сониного здоровья и дальнейших необходимых мероприятиях вас будет информировать Валентина.

Взгляды встретились, шпаги скрестились, высекая искры!

«А она молодец! – с нежданным восхищением подумал Кирилл. – Не девка, а станковый пулемет: злая, кусачая, бьющая по атакующим без промаха!»

Нравилась она ему!

Хотя, мягко говоря, в сложившейся ситуации никакие такие чувства-увлечения совсем уж неуместны. А когда они кого спрашивали про момент, чувства-то?

Он понял, что уступит этот поединок даме. Потому что она была права по всем статьям. А он нет. Не прав!

И третий раз за этот день ему пришлось просить пардону.

– Простите, – в меру покаянно повинился он. – Я невольно вас обидел, но это от беспокойства за дочь.

Она посмотрела на него внимательно, и только сейчас Кирилл заметил, что выглядит она ужасно уставшей, какой-то замученной.

Ему стало неловко.

Даже принося извинения, он кренделя светские выписывал, рисуясь, вкладывая в слова мало искренности. Он не чувствовал себя таким уж виноватым, а обязанным конкретно ей чувствовать себя и подавно не хотел.

А что такого?!

По логике, ребенку лучше дома, в своей кровати, а не у тети незнакомой! Тем более у этой соседки, пусть и доктора!

Правильно? Правильно, тем паче что до кровати один этаж!

И денег он совершенно логично предложил в такой ситуации – помогла, великое мерси в денежном эквиваленте!

Правильно? Ну… правильно.

Наверное.

Но даже очень уставшие и перегревшиеся от работы «станковые пулеметы» рассусоливать не любят, а бьют по-честному.

– Да бросьте вы, Кирилл Степанович, «невольно обидел»! Все вы делаете вольно и осмысленно! Вы из роли царя-императора, зорко следящего за своим социально-денежным статусом, ни от какого «беспокойству» не выпадете! И все извинения ваши неискренни!

Она стрельнула очередью отповеди почти равнодушным, ровным голосом – простая констатация факта, не упрек и не обиженность, но на этом не остановилась.

А достал потому что! Монумент хренов самому себе!

– Я жутко устала, и мне никакого дела нет до ваших выпендрежей! И подыгрывать вам, шаркая ножкой, я не собираюсь. Нравится играть в социальную статусность? Да пожалуйста! Но без меня. Мне, простите, это глубоко безразлично! И еще: да, вы доставили мне беспокойство, но большим беспокойством станет беганье между этажами всю ночь, чтобы проверять состояние Сони и делать уколы при необходимости. Я понимаю, вам так удобней, мне – нет.

Слушая ее жалящую точными попаданиями отповедь, Кирилл вдруг осознал, что уже давно примерил и уютно прижился в этом образе отстраненного «царя-императора», который так удачно подобрала Катерина и который удерживал на расстоянии людей.

Он постоянно находился в этой роли, редактируя ее в зависимости от людей, с которыми общался. Это удобно. На самом деле удобно и отсекает лишние вопросы, претензии и ожидания людей.

Строгий начальник и отец родной для подчиненных, недосягаемый, как губернатор мужику крестьянскому. С обслуживающим персоналом холодно-надменен, позволяя себе немного снисходительности. С партнерами закрыто-ровный, уважительно-отстраненный.

С родителями щедрый сын, по нынешним временам – состоятельный, который решает все их бытовые и денежные вопросы. Уверенный в своем гораздо лучшем знании жизни, чем стареющие родители, и позволяющий себе от этой уверенности назидательно-покровительственное отношение к ним.

Пожалуй, единственные, с кем он разрешает себе быть наиболее искренним, – это дети. У них сложились особые отношения, редкостные, основанные на взаимном доверии, уважении и открытости, но… Но и с ними он в роли отца, за которым все решения и последнее слово и право журить-наказывать и руководить их жизнью.

С женщинами все по «правилам» – хозяин жизни, щедрый любовник, далекий и недоступный в проявлении чувств, закрытый и не пускающий в свою жизнь – орел, итить его, в поднебесье!

С кем он был откровенен без надобности строгого соблюдения всех этих ролевых игр? Где он сам, истинный Кирилл Бойцов? Когда он последний раз расслаблялся и позволял себе быть самим собой, хотя бы в одиночестве?

А может, он теперь такой и есть, Кирилл Степанович Бойцов? При полном наборе социальной значимости, ощущения и несения ее с удовольствием и в соответствии с принятыми правилами?

Он, конечно, жутко испугался за Сонечку, но стоило Катерине уверенным профессиональным тоном убедить его, что ничего такого уж трагического и ужасного не случилось, он, успокоившись, тут же включился в разговор уже с ней – доктором, женщиной, соседкой.

А это совсем другая песня, как раз подпадавшая под пресловутый статусный расклад, очень напоминающий банальное «кто ты, а кто я!».

Вот так-то!

И, не успев удивиться и поразиться своему порыву, он неожиданно искренне признался:

– Вы правы! – очень по-мужски, без ненужной рисовки. Даже красиво. – Простите, Катерина. – И, сделав паузу, добавил: – За все!

Она поняла, что в пакет «за все» входит и непонимание, возникшее между ними во время затопления частных квартирных владений.

Поняла и оценила. И эту красоту простого человеческого обращения оценила.

От необходимости что-то отвечать и принимать словесные извинения Катерину освободил робкий звоночек в дверь, писк, какой-то придушенный, а не звонок – вернулась с покупками Валентина.