Третий (не) лишний (СИ) - Серпента Евгения (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Когда у меня появились подозрения, что ягодки с этого куста собираю не я один? Да, наверно, почти сразу же.
Парень, с которым она якобы рассталась? Почему-то не верилось. Никаких следов постоянного мужчины в ее квартире не было. Разве что растоптанные тапки сорок пятого размера, но они вполне могли быть гостевыми. Даже если люди вместе не живут, все равно что-то такое оседает. У меня и то попадались разные забытые женские мелочи, хотя все мои подружки были исключительно приходящими и краткосрочными.
Конечно, она могла пройтись по квартире с огнеметом и выжечь все до молекулы, но я сомневался. Не та натура. Не было у нее никакого парня. Мы с ней из одной стаи: брать то, что идет в руки, получать удовольствие и идти дальше. А с ее аппетитами один мужчина – это всего лишь для разминки. Такой у меня еще никогда не было. Я бы не удивился, узнав, что нас у нее не двое, а больше.
Не удивился бы, да. Но ощущение было не из приятных. Даже пока я не знал наверняка, а только подозревал. Это трудно объяснить, но иногда я нутром чувствовал, что она не со мной. Думает о ком-то другом. Представляет рядом кого-то другого.
Ревность? Нет, наверно, не то. Моей она не была, поэтому ревновать не имело смысла. Брезгливость и опасение подцепить какую-нибудь дрянь? Отчасти да. Особенно если учесть ее нелюбовь к презервативам. Она, конечно, уверяла, что все стерильно, но… Хотя что там притворяться, я тоже предпочитал именно так – на свой страх и риск.
Тогда что?
Была у меня одна. Уламывал ее нетипично долго. В какой-то момент проскочил точку невозврата, до которой легко можно сказать «ну тебя на хер». Потом включается режим «разложить любой ценой». Хотя обычно все равно оказывается, что оно того не стоило. Как выяснилось позже, телка та была в кого-то там безнадежно влюблена и в постели со мной представляла его. Это она мне сама сказала, когда попросил на выход. Может, конечно, со злости, чтобы укусить в ответ, но похоже было на правду.
Ощущение, что тобой попользовались, оказалось ну очень неприятным. Да, если подумать, я поступал точно так же. И меня это никогда не смущало. А вот самому очутиться повернутым раком… Я дал себе слово впредь избегать подобных ситуаций. Но сейчас постоянно чувствовал, что меня используют. Самым наглым и беззастенчивым образом. И даже то, что, скорее всего, не меня одного, не слишком утешало.
Ну так и в чем проблема? Запустить с ноги в Антарктиду, где ей самое место. Пусть ее там пингвины трахают. Каждый раз убеждал себя: хватит, это был последний. И что? А ничего. Она звонила и говорила: приезжай. И я ехал. Потому что хотел ее не меньше, чем до того, как мы впервые оказались в постели. И отказаться не мог.
Что в ней такого особенного? Почему меня так растащило? Сколько ни спрашивал себя – ответа не находил.
А однажды пробило и вовсе опасно.
Она была в душе, и я решил заглянуть. Вошел, отодвинул пластиковую шторку. Тонкие струйки воды стекали по ее груди, животу, бедрам, дробились на крупные капли. Она открыла глаза, откинула с лица мокрые волосы, посмотрела на меня. Этот взгляд…
Словно обожгло. Содрало кожу. И это было не желание. Не только желание. Нечто гораздо большее. Щемящая тоска по чему-то недоступному, как дальний космос.
Я, конечно, разделся, забрался к ней, и был совершенно фантастический секс – да с ней он всегда был фантастическим. И всегда разным. Но это саднящее ощущение внутри не проходило. Как будто заусеница у ногтя, которая никак не может зажить.
Я не хотел об этом думать. Мне это было не нужно. Но не думать – не мог…
14. Денис
- Не понял, в чем проблема. Ну ладно еще до съемок, а потом?
Они сидели на кухне у Яны. Тот редкий случай, когда Денис остался у нее на ночь, а не она у него. Теперь он торопливо пил кофе, поглядывая на часы. Чтобы успеть в клинику вовремя, надо было выйти не позднее, чем через десять минут. Ей-то хорошо, завалится сейчас обратно и будет дрыхнуть хоть до обеда. А у него операция. После бессонной ночи. Спасибо, что не нос, а ассистентом на интимной пластике.
Прямо как в насмешку. Хотя интересные места пациенток его нисколько ни возбуждали. Просто рабочий материал. И все же гинекологом быть он не хотел бы.
- День, еще раз. Я вообще не хочу, чтобы он что-то о нас знал. В принципе.
Яна сидела на стуле, откинувшись на спинку и положив ноги ему на колени. Полы короткого шелкового халатика, под которым ничего не было, разъехались, и панорама открывалась самая зазывная.
- Ну конечно, - он положил руку ей на бедро. – У нас же с тобой такой тайный секс. Секретные материалы.
- Все просто, как апельсин, - пальцем ноги Яна поддела из-под пояса джинсов его футболку и пробралась под нее. – Вы оба меня хотели. Я выбрала тебя. Но если бы ситуация была обратной, ты предпочел бы знать об этом – или думать, что никому не обломилось?
- Пожалела неудачника? - хмыкнул Денис. – Да ты гуманистка. Кстати, мне всегда было интересно, почему «ты обломался» и «тебе не обломилось» означает одно и то же.
Он извлек из-под футболки ступню Яны, поцеловал подъем – высокий, красивый. Встал, вздохнув тяжело.
- Я бы предпочел никуда не ходить и завалиться обратно в постель. Но… труба зовет.
- Когда у тебя выходной? – спросила она, выйдя за ним в прихожую.
- Ха зэ. Ты не знаешь моего папочку. За два дня съемок придется отрабатывать как раз в выходные. А если учесть, что у меня сейчас всего один в неделю, то не раньше начала ноября. Я только недавно за те три дня расплевался. Кстати, не хочешь куда-нибудь съездить на денек? Чтобы можно было из постели вообще не вылезать?
- Не знаю, День, - Яна прижалась к нему, и его руки рефлекторно пробрались под халат, пробежали по бедрам, скользнули между ног. – Полдня только на дорогу убьешь, что там останется. Лучше я к тебе приеду. На целый день. И ночь. Все, давай, беги. Завтра на съемках увидимся.
Денис поцеловал ее и вышел. Спустился по лестнице, не дожидаясь лифта, сел в машину. Когда выезжал, чуть не зацепил соседнюю – от злости руки дрожали. Надо было срочно успокоиться, в таком состоянии даже скальпель подавать не вариант. Не говоря уже о том, чтобы в пробках ползти.
Милосердная мать Тереза, твою мать! Пожалела бедного Антошу. Ему же неприятно будет, если узнает, что его обошли на вираже.
Яна предупредила, чтобы молчал, как рыба, сразу же. С мотивировкой: они втроем наверняка попадут в финал, и лишние терки на съемках совершенно ни к чему. Ладно, резонно. Пришлось делать вид, что она его вообще не интересует. Мол, забирай ее себе, если сможешь, а мне такая блядь на хер упала. Но вот после финала с удовольствием его обрадовал бы, поскольку гуманизмом не страдал ни разу. Но Янка наложила вето.
А это ее «давай я к тебе на целый день приеду»? Лишь бы их вместе никто не видел?
Так, стоп, Райчев. Что это тебя вдруг переклинило? Ладно, хрен с ним, с Антоном, но тут-то что? Тебе мало ее трахать, хочется, чтобы все вокруг об этом знали? Ты давай еще фоточек наделай и в Контактик выложи.
Более-менее успокоиться удалось только на парковке у клиники. Точнее, загнать злость так глубоко, чтобы не мешала работать. Хотя на самом деле она никуда не делась.
На следующий день они встретились в доме: микроавтобус забрал их от ближайшей станции метро.
Финал в онлайн-трансляцию не шел, да и вообще это было такое фуфло, что аж стыдно. Все по готовому сценарию, хорошо хоть слова учить не надо, от себя говорить можно. За два дня операторы должны были отснять куски в доме, в контактном зоопарке и в театре, а вместо ресторана на этот раз кто-то шел с Яной в котокафе. Потом эти нарезки предстояло смонтировать так, как будто все это происходило в течение трех игровых дней.
Готовую запись планировали показать через две недели, после чего Яне в прямом эфире снова нужно было выбрать лишнего. Но и это никакого значения не имело, потому что судьбу главного приза решало голосование зрителей. Деньги делились на троих: сколько процентов голосов каждый из них набирал – такой процент от суммы и получал. За вычетом подоходного налога, разумеется.
