Выйди из-за тучки (СИ) - Шатохина Тамара (книги без сокращений txt) 📗
Помню, как сейчас: смотрю, а они привычно сидят на ковре, а ковер вокруг устлан листами изрисованной бумаги и Вовка объясняет отцу:
— Это вот… такой дед, а это бабушка Вера в сарафане, а ведро с красным — это с клубникой. Нигде в мире нет такой вкусной клубники, как северная, пап. А вот тут лодка такая…
Я смотрела на них, на Андрея, а он — на меня. И так правильно было то, что они вот так вот сидят — как в тот наш последний вечер. Это было так, как оно и должно быть, но вот только я отлично помнила, что есть это «но». Поэтому мне необходимо было максимально отдалить его от себя, обезопасив нервы, и при этом не обездолить малого.
— Вовчик, — прошла я в комнату, села в кресло и, наконец, обратила на себя внимание сына: — Сейчас закончилось лето, потом настанет золотая осень, а за ней — осень поздняя, с дождями, сильным ветром и холодами. Пока погода позволяет, я предлагаю вам с папой (если, конечно, он не очень занят по выходным), походить по тем местам, в которые ты хотел попасть — аквапарк, океанариум, что там еще? Какие еще у тебя мечты?
Андрей так же сидел на полу, но смотрел на меня уже без улыбки. А сын с радостным энтузиазмом озвучил список мероприятий, которые следовало запланировать и осуществить до начала холодной и дождливой поздней осени.
— Пап, ты же сможешь, сможешь? — теребил он отца за рукав тонкого джемпера. Тот медленно отвел взгляд от моего лица и перевел на сына.
— Сынок, я должен сказать тебе одну очень неприятную вещь. Нет, это не касается аквапарка и горок…, туда мы обязательно сходим. Дело вот в чем, — замялся он на секунду, — твой папа далеко не такой умный, каким всегда считал себя…
— Нет, пап, ты…
— Да, Вова, да. Я совершил ужасную ошибку, из-за которой теперь не могу жить вместе с тобой и мамой. Я даже не имею права просить прощения за то, что сделал, потому что очень сильно виноват. И мне очень плохо без вас… Я очень жалею, но сейчас еще не могу все исправить. Мне придется некоторое время опять… приходить только на выходных. Но все это не значит, что я перестал любить вас. Ты не будешь сердиться на меня слишком сильно?
— Я бы, конечно, сильно погорячился… — начал Вовка, и Андрей растеряно завис… повернулся ко мне с вопросом в глазах.
— Вова услышал это выражение, и оно ему очень понравилось. И теперь мы часто слышим его…
— Наверное, я бы сильно погорячился, если бы сердился на тебя, — не дал сын сбить себя с мысли.
— … не всегда в тему, — закончила я.
— Ну почему же, если я все понял? Я рад, Вова. Сложные обороты речи не так просто употреблять, но ты научишься, обязательно. Ань, я сейчас прямо с работы…
— Суббота… утро… — задумчиво проговорила я, глядя на окно.
— Еще со вчерашнего дня, работали всю ночь — аврал… проверка. Если тебе не трудно, то хотя бы яичницу, я бы с…
— Да, да, конечно, — поспешно ушла я обдумывать все это. Потому что подумать было о чем.
Я тогда накрыла им на стол и ушла по своим делам. Нужно было прикупить кое-что по мелочи, но основная причина была в том, что я просто сбежала, не зная что мне делать. Все это было неправильно, а как сделать правильно — на тот момент я просто не соображала. Диссонанс рулил… где-то там его ждала любовница, а-а… чем там не шутят — может уже и жена?
А он сейчас дома и с ним в нашем доме сейчас так, как было до всего этого. И знакомый запах туалетной воды, и его габариты, уютно потеснившие наше домашнее пространство, и вид в этом его любимом джемпере — все это было необыкновенно к месту. И убить его больше не хотелось за Вовку, вроде уже и не за что — видно же, что зверски скучал. И не разговаривать с ним, игнорируя, как будто не стало причины — отношения выяснили и развелись. Ведь не спросишь же — а как там твоя…, а что ж ты сбежал от нас в магазине, а почему ты закрываешь ее собою, хранишь, спасаешь — даже от Вовки? Не успев даже подумать — на чистых инстинктах…
— Мужик сказал — мужик сделал… — кипела я. Сказал, что развод для него ничего не значит — и меня приучает к этому. А я замерла, как глупый суслик над норкой — то ли испуганная, то ли очарованная. И чтобы опять начать его ненавидеть, как он этого заслуживает, мне приходится на канате притягивать в свое воображение эту проклятую любовницу и пытаться представить себе… а не получается, потому что он ведет себя не так, как нужно, как должно и положено в нашей ситуации. Какие-то проклятые качели — то туда, то сюда — думала я с отчаяньем. Самое время начинать материться.
И когда он уходил, я сорвалась… Никогда я не унизилась бы, упрекая его в невнимании ко мне. Но вот за Вовку… я просто не смогла промолчать. И когда, уже ступая за порог, он посмел сказать:
— Спасибо за Вовку. Сегодня я счастлив первый раз с самой весны…
Я злобно прошипела в ответ:
— Потому и дернулся защищать от него своего ангела? Ее? От нашего Вовки? Прикрывая грудью!
Андрей замер, а потом шагнул назад в квартиру и припечатал меня к стенке, схватив за плечи. И пораженно прошипел-простонал, заглядывая мне в глаза:
— Эт-то выглядело та-ак? А-ангела?! Я прятал от сына свой самый страшный позор, Аня! Я оберегал его. Я еле расцепил руки, ноги от него не шли! Я от стыда глаза не мог поднять на тебя! Да-а, я очень виноват перед тобой, но как ты могла подумать, что я от Вовки…?
Резко отнял руки, крутнулся на месте и ушел, а я осталась — пришибленная и непонятно виноватая. Потерянно думая — а почему я, и правда…? Размышляла об этом весь вечер и до меня потихоньку доходило, что из-за своих личных обид я привыкла думать о нем исключительно плохо. Я даже не приняла во внимание то, что он убрал для нас квартиру, закупил продукты, приготовил еду… Ленке говорила об этом с иронией. Я с ходу стала придумывать тайный смысл его действиям, искать подвох. Да его и не нужно было искать — я сразу увидела в этой его заботе вражеские происки. Я была настроена исключительно на негатив — вот в чем дело.
А еще я тогда думала о том, что сейчас на его месте я бы плакала… И вспоминала эти его почти подвывания, когда он говорил, сбитое дыхание, пальцы, которые будто судорогой свело на моих плечах… Он опять заставил думать о себе, напомнил, не дал забыть себя — такого, каким он был все восемь лет. Я не собиралась ничего менять, я даже не плакала о нем больше, но эти его слова, этот вид — их с сыном… он вселил в меня странное и неоправданное чувство вины — перед малым. И вполне понятное и, как тогда казалось — заслуженное, перед ним — за то, что посмела думать, что он не любит Вовку больше всех на свете.
И само присутствие Андрея в тот день почему-то не вызывало особого отторжения. И ощущение его рук на моих плечах… Я потерянно думала о том, что ничего еще не прошло и мою любовь к нему полностью не смыло обидами и ненавистью. Слишком сильные это чувства — и любовь, и ненависть, и я все еще кипела ими — он тогда был далеко не безразличен мне. Я чувствовала сильный внутренний дискомфорт — не понимая уже саму себя.
Когнитивный диссонанс рулил…
А потом все встало на свои места — вполне понятно и уже почти привычно. Но только вот легче мне от этого почему-то не стало.
ГЛАВА 24
Лена тогда не появлялась у нас два дня. Когда я всерьез забеспокоилась и поскреблась к ней, она открыла и как всегда:
— Заползай.
— Давай к нам, там Вовка один.
— А давай в другой раз? — скривилась она, — честно — не в настроении. У меня тут ломка.
Я все равно вытащила ее и заставила рассказать о том, что случилось. А случилось так, что там же, где теперь работала она, нарисовался ее бывший. Я толком не поняла — он уже там работал, а она не знала, или только сейчас устроился? Глубоко копаться в этом не стала — вряд ли бы ей понравилось. Она вообще никогда не упоминала о нем, поэтому я и промолчала, опасаясь, что если я собью ее с мысли, то она опять замкнется в себе.
— Я как увидела его… Ситуация… — хихикнула она, — только так и мечтают выглядеть брошенные бабы, если вдруг придется встретить своего бывшего. Представь: я при параде — прическа, макияж, костюм тот — бежевый, шпильки… те, что ты посоветовала (удобные, кстати). И под ручку с генеральным…
