Мой личный доктор - Мельникова Надежда Анатольевна (читать книги бесплатно полностью txt, fb2) 📗
Молчу. Немного стыдно.
— Поэтому вы одна? Предыдущих кавалеров вы приковывали к батарее, кормили до работы и после, пока они не перегрызали себе руку, для того чтобы сбежать?
— Вот это у вас фантазия.
— Сейчас я зол на вас.
— Тогда, может, я пойду?
— Может, и идите, — хрипит Ткаченко, продолжая пить.
Пытаюсь встать, а он меня усаживает обратно. Плюхаюсь на диван.
— Вы вроде не геморроем занимаетесь, Константин Леонидович. Зачем такие сложности?
— Не поверите. С вами весело. Несмотря на то что вы ведёте себя как малолетняя кобылка, с вами весело.
— Чего?! — смеюсь, но рот округляется от возмущения.
— Взбрыкиваете при любом удобном случае. И решили, что я спал с официанткой.
— Да мне плевать, с кем вы спите.
— Я уже сто лет ни с кем не сплю, бегая за вами Ульяна Сергеевна.
От его слов теплеет в груди. Заметив мое замешательство, доктор берёт бокал и подносит к моим губам.
— Пейте.
— Я могу сама.
— Не можете. Пейте, кому сказал. И научитесь наконец-то расслабляться, а то останетесь таким ежом до пенсии и будете жалеть, что пропустили всё веселье.
Послушно открываю рот, делаю два глотка, он ставит бокал на стол, я слышу, как ножка ударяется о столешницу. И, не позволяя мне отвернуться, припадает ртом к моим губам. Наши уста соприкасаются, вкусы слюны и вина переплетаются, и я ощущаю безумное желание отдаться ему прямо на этом диване. Горит так, что я сжимаю пальчики ног в туфлях.
Его язык чудесно и опытно ласкает мой рот, и я боюсь, что, когда встану, на юбке останется пятно. Ни один мужчина не заводил меня так сильно.
Не могу сообразить и отбиться, я просто балдею от нашей страсти. Обиды и глупости забываются. В голове полнейший туман, а Ткаченко, оторвавшись от меня, снова берёт бокал и подносит к моим губам.
— Расслабьтесь.
Немигающе смотрим друг на друга. Ткаченко прерывается первым, взглядом спускается к моим губам, обтирает большим пальцем.
— Суровый завуч с доски почёта.
Меня простреливает диким желанием пососать его палец. Я пьяна. И не от вина, а от доктора. Он невероятно ловко меня соблазняет, и всё, чего я хочу, — это отдать ему своё тело.
Никогда не ощущала себя более покорной.
Немыслимо горячо. Невообразимо жарко. Пусть отведёт меня в туалет и сделает всё, что пожелает. Потому что страсть между нами сжигает мой разум.
Но Костя убирает руку и как ни в чем не бывало ставит бокал на место. Смотрит куда-то вперёд, будто ему ничего не нужно. А я на него. Жадным, голодным взглядом. Это что, новая игра? Сквозь туман возбуждения слышу, как он спокойно обсуждает меню.
— Тут шикарное мясо на гриле. Правда, придётся немного подождать. Как ваша рука, Ульяна Сергеевна? Не чувствуете дискомфорта?
Интересно, когда он соединит нас в один пульсирующий комок страсти, он тоже будет звать меня по имени-отчеству?
В смысле, если соединит… конечно же, если.
А низ живота сводит от сильного желания. Болят органы малого таза. Это, кстати, вредно — бестолково возбуждаться так сильно.
В полнейшем дурмане продолжаю на него смотреть.
А доктор Костя молодец, даром что профессионал. Попивает воду, оглядывает зал, посетителей, ломает кусок хлеба. Кажется, мясо на гриле он желает сильнее, чем меня. Фокусник. Это месть за мою кухню? Раздразним и не дадим?
Ощущаю ли я дискомфорт, сжимая пальцы руки? Сейчас весь мой дискомфорт сконцентрировался между бёдер.
— Это ещё что такое?
В его кармане звонит мой телефон.
— Это Шурик.
— Откуда вы знаете, Ульяна Сергеевна? — недобро прищуривается.
— У меня на него стоит вот эта мелодия.
Он поворачивается.
— Романтичная старомодная мелодия из «Титаника» стоит на Шурика? А что стоит на меня?
— На вас у меня ничего не стоит, у меня и номера-то вашего нет, Константин Леонидович.
— Признайтесь честно, вам нравится Шурик, потому что с ним безопасно? На такого никто не позарится? Вы жуткая ревнуха и собственница, с Шуриком вы обретаете покой? Это чистой воды психология.
— Сбросьте вызов. На нас люди оборачиваются, телефон же орёт на весь зал.
— Ещё чего, — смеётся Ткаченко и, выудив телефон из кармана, перетаскивает по экрану зелёную трубочку. — Смотри-ка, даже фотография есть.
— Эй! — Пытаюсь отобрать аппарат, но я всё ещё не в тех кондициях, чтобы драться со здоровым, крепким мужиком.
— Привет, Шурик, это злобный докторишка, — вспоминает оркестровику его же слова, — мы в ресторане, и только что я облизывал язык Ульяны Сергеевны. Не звони сюда больше.
У меня аж корни волос начинают шевелиться.
— Господи! Что вы такое несёте?! А ещё уважаемый в обществе врач. Кандидат медицинских наук! Отдайте немедленно телефон.
Между нами завязывается драка.
— Мы же с ним вместе работаем! Что он подумает?! Вся школа будет в курсе, чем мы тут занимаемся. Позорище.
— Думаете, Шурик такое трепло?
— Почему нельзя было просто скинуть вызов?
— Значит, вам ревновать к официантке можно? А мне к Шурику — нет? О, снова звонит, — улыбается Ткаченко и, удерживая меня одной рукой на расстоянии, другой кладёт телефон на стол ловко ещё раз поднимает трубку.
Глава 26
— А зачем вам понадобилась Ульяна Сергеевна, уважаемый Шурик Иванович? — саркастически интересуется доктор.
— Николай! Он Николай Иванович! — Аж подпрыгиваю на диване.
Ну почему я не могу просто сходить на свидание? Почему со мной всегда что-нибудь случается? Ну зачем я позвала Шурика в больницу? Теперь всё перепуталось окончательно.
— О! Как я угадал отчество. Хотите поговорить с Ульяной Сергеевной? — смотрит на меня, издеваясь над моим коллегой. — Сильно хотите? Прямо до синдрома ущемления переднего кожного нерва?
Зыркнув на доктора исподлобья, пыхчу, как набирающий ход паровоз. Сама виновата, вроде бы взрослая, а как малолетка впутала в это всё Шурика, теперь вот расхлебываю.
— Да дайте же вы наконец мой телефон, Константин Леонидович! — Выхватываю у хохочущего доктора трубку.
Неловко перед оркестровиком, стыдно, гадко, жалко и… Главное, ужасно скучно слушать его невнятные возмущения. Шурик бубнит:
— Ульяна Сергеевна, с вами всё хорошо?
Работа есть работа. Я не хочу, чтобы коллега выплёскивал там свои эмоции из-за меня. Пытаюсь его успокоить:
— Я отлучилась поужинать, Николай Иванович. Что случилось?
— Что случилось? Вы ещё спрашиваете? Я вам сейчас скажу, что случилось! Вы, — судорожно захлебываясь, с обидой в голосе, — вы в конце дня по сети созвали небольшое совещание с молодыми учителями.
В ужасе понимаю, что он прав.
— Мы пришли, — ещё более печально, — а кабинет закрыт. Вас нет. А теперь ещё ваш телефон поднимает этот! Лекарь-болтун! Как это понимать, Ульяна Сергеевна?! Что вы себе позволяете? Нельзя вначале позвать людей, а потом забыть о них. Это же непрофессионально!
Прижимаю руку ко рту. В глазах темно. Голова кружится. Я гиперотвественный и правильный человек. У меня всё всегда сделано в срок. А тут я даже не вспомнила о назначенной мною же встрече. Господи…
Но тон… Тон оркестровика впечатляет. Вот поэтому никогда нельзя мешать работу и личное. Стоило чуть приманить Шурика, как он тут же возомнил себя имеющим право разговаривать со мной вот таким образом.
Правильно говорят — чёрт попутал. Только у меня не чёрт, а Ткаченко.
Как он появился в школе, так я вообще забыла обо всем на свете, сконцентрировавшись только на том, кто с ним уснёт первой.
— Хорошо, что в коридоре я встретил директора... — Шурик берет театральную паузу. — Он, конечно, в курсе, что вы пока ещё на больничном, но строго осудил подобные фортели, ведь сразу четыре молодых педагога сорвались с уроков…
— Вы рассказали директору, что я вас позвала, а сама ушла с работы?!
У меня сейчас инфаркт случится.
— А что мне было делать, Ульяна Сергеевна? Вы долго не отвечали, потом трубку поднял ваш этот Дуремар, а тут как раз директор. Прям вот мимо проходил. По коридору. Судьба, как говорится. Вот я и поинтересовался. Буквально секунды.
