Окрыленная мечтой - Либби Патриция (библиотека книг .txt) 📗
Девушки бок о бок побежали по шоссе. Они еще не видели аварии, но уже слышали крики. Ужасающие детские крики.
— Пропустите нас! — закричала Джина. — Мы медсестры.
Люди расступились.
На мгновение, которое казалось вечностью, Керри застыла при виде картины, открывшейся ее глазам. Автобус был перевернут, на дороге лежали тела детей, в основном недвижимые — будто какой-то шутник разбросал жалкие, изорванные тряпичные куклы.
Сквозь оцепенение пробился чей-то голос:
— Вон тот… он еще жив. — Человек из толпы указал на маленького мальчика со светлыми волосами.
Керри рванулась вперед и плюхнулась на колени на мокрую землю рядом с мальчишкой. Быстро и осторожно она осмотрела его, чтобы найти источник кровотечения. Вот оно. Глубокая вмятина на черепе за правым ухом.
— У вас есть чистый носовой платок? — спросила она у мужчины, указавшего ей на мальчика.
И когда он кивнул, добавила:
— Сверните его и приложите к ране. Постоянно сохраняйте несильное, но устойчивое давление. Кто-нибудь, укройте его. У него шок.
Керри стала пробираться дальше через лежащие в грязи школьные сумки, разбросанные книжки и коробки с завтраками, туда, где Джина склонилась над еще одним мальчишкой. Под ним медленно росла лужа крови. Она видела, как подруга наложила мальчику жгут из его же шарфа выше колена, ниже нога была почти оторвана.
У одной девочки лицо было превращено в кровавую маску. Другой девочке острый кусок металла пробил грудную клетку, лишь чудом не попав в сердце. Некоторые дети не двигались — и многим из них уже нельзя было помочь.
Послышался вой сирен — это прибыли машины скорой помощи, в них немедля загрузили детей. Троих трогать не стали, просто накрыли и оставили на земле. Их заберет другая машина. Им теперь некуда спешить.
Джина пошла к своему автомобилю. Керри доехала до Хартфорда в «скорой помощи». Ее попросил присмотреть за пострадавшими один из интернов.
Керри провела в операционной шесть с половиной часов. Вместе с Бреттом и доктором Мэдисоном они спасали жизнь трем наиболее сильно пострадавшим детям. Другими занимались остальные хирурги в прилегающих операционных.
Только когда была наложена последняя повязка, последний шов, когда последнего из пациентов отвезли в реанимацию, — Керри позволила себе глубоко, судорожно вздохнуть. Слава Богу, это все наконец кончилось.
— Было тяжело, да? Нам повезло, что мы смогли их спасти, — произнес Бретт.
У него был бесконечно уставший голос, бесконечно уставшее лицо.
Керри не хотелось говорить об этом. Образы катастрофы и операций еще слишком живо вставали в ее мозгу. Она подняла руку, чтобы снять с головы хирургическую шапочку, и сморщилась от боли, острой иглой вонзившейся ей в плечи.
— Мышечный спазм, — определил Бретт. — Это от напряжения. Посмотрим, поможет ли это.
Он положил руки ей на плечи и стал массировать их, то увеличивая, то ослабляя давление.
— Ах…
На мгновение Керри полностью отдалась смешанному с болью удовольствию, почувствовала, как сведенные мускулы расслабляются. Но затем вспомнила, как его руки касались ее — с любовью. Ее пронзила другая боль. Где-то глубоко в сердце. Она резко отстранилась.
— Теперь лучше? — Бретт улыбался, глядя на нее. — Как насчет чашки кофе и кресла, на котором можно свернуться и вздремнуть?
— Нет, спасибо. Через несколько минут у меня встреча с Гартом. — Едва Керри произнесла его имя, как все тут же встало на свои места.
Бретт нахмурился:
— Пускай глубокоуважаемый доктор Гамильтон подождет. Это ему только на пользу.
Бретт даже не пытался скрыть свою нелюбовь к Гарту — они неважно относились друг к другу еще с тех времен, когда они оба были интернами.
Керри искоса взглянула на доктора-плейбоя. Она очень хотела увидеть его реакцию на слова:
— Бретт, едва ли девушке следует обращаться так со своим женихом.
— С кем?
— Гарт и я помолвлены. В июне мы собираемся пожениться.
Он как раз хотел достать сигарету. Его рука застыла в воздухе. Несколько долгих мгновений он смотрел на нее, не веря своим ушам.
— Разве ты не хочешь меня поздравить? — спросила Керри.
Может, она сыплет соль на рану. Ну и что? Бретт же не счел нужным скрывать от нее свой романтический интерес к Меридит Блэйр.
— Конечно, принцесса. Я тебя поздравляю. — Слова Бретта были как удары кнутом. — Ты получила что хотела. Не мужчину, конечно, — образ жизни. Ты ведь именно это искала, разве нет?
— Ты говоришь чушь.
— Да ну? — Он фыркнул. — Ты, как щитом, закрываешься Гартом от собственных слабостей. Он ничего от тебя не требует. Ему достаточно того, что ты красивая женщина. А мне недостаточно, принцесса! Я хотел, чтобы ты хотя бы попыталась реализовать свой потенциал. И за это ты меня возненавидела.
Она бежала от безжалостного торжества, сквозившего в его словах. Выскочила из операционной и помчалась по коридору. Это неправда! Он лгал, потому что она унизила его. Он-то полагал, что она будет виться вокруг него в ожидании подходящего случая возобновить отношения. Весьма естественно для Бретта Тейлора. А то, что она не стала этого делать, больно ударило по его гордости. Керри отчаянно пыталась найти способы разрушить воздействие его язвительных слов.
Глава 16
Незаметно подошло Рождество, и, как всегда, многие не успели как следует к нему подготовиться. Керри не была исключением. Надо было купить кое-какие подарки, отослать несколько открыток, связать свитер Гарту. Она еще решила напечь пирожков для детей, которым придется встречать Рождество в больнице.
По мере того как приближался праздник, Керри все меньше виделась с Джиной. Та проводила почти все свое свободное время с Тревором, который заново обставлял дом — ему требовалась консультация Джины по любому, даже малозначительному, вопросу.
— Я выбираю все самое лучшее, — сказала однажды Джина.
У них с Керри был поздний сеанс «девичьих откровений». Ее глаза зажглись золотистым блеском торжества.
— В конце концов, может, я скоро буду жить в этом доме. Ты только подумай! Я, Джина Росси, живу в доме, который стоит сто тысяч долларов. Сдается мне, я уже очень далеко от Цицеро-стрит.
Керри подумала о Майке Девени. Несколько дней назад она разговаривала с ним. Она не рассказала об этом разговоре Джине, так как знала, что это не поможет. Они встретились в магазине подарков, расположенном на территории больницы, — она покупала плюшевую собаку.
— Керри, мне нужно поговорить с тобой. Ты можешь уделить мне одну минуту?
Его лицо осунулось, под глазами — темные круги. Смены по тридцать шесть часов, между ними — двенадцать часов отдыха. Все это сказывалось на его внешнем виде.
— У меня есть время выпить чашечку кофе, — ответила она.
— Не могу. Через десять минут я должен вернуться в отделение нейрохирургии. — Он замолчал, тяжело сглотнул, затем продолжил в каком-то отчаянии:
— У Джины с этим Маккензи все серьезно, да?
— Спроси ее сам, Майк, — открестилась Керри.
— Не мне об этом судить.
— Понятно. Джина в последнее время даже не здоровается — наверно, слишком занята. Нелегко, оказывается, ублажать мистера Кошелька Маккензи!
У Керри болела душа за несчастного интерна, но она ничем не могла утешить его. Джина жгла за собой мосты, и Майк Девени исчез в густом дыму — в дыму, где исчезают вещи, которым место только в памяти.
— Найди себе кого-нибудь другого, Майк, — посоветовала Керри.
Он попытался улыбнуться, но его улыбка больше была похожа на гримасу.
— Вот ты и ответила на мой вопрос. Эй, не расстраивайся так. Диагноз «разбитое сердце» — это еще не приговор. Мы, Девени, — крепкие орешки. Нужно сильно постараться, чтобы довести нас до ручки.
Позже Керри пришлось вспомнить его слова и задуматься, была ли в них правда. Задуматься над тем, насколько крепким орешком может быть мужчина.
Керри колебалась, принимать или не принимать приглашение Гарта провести Рождество в Санта-Барбаре, с его родителями. Она не хотела оставлять Джину одну. Рождество — время дружбы и радости, и вдвойне хорошо, когда своей радостью можно поделиться с друзьями.
