Старинный орнамент везения - Корсакова Татьяна Викторовна (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Оказалось, повстанцам наплевать на какие-то там помыслы, и на Тима им тоже плевать. Единственно, что их интересует, – это сто тысяч долларов, а про какие-то там уговоры они знать не знают, ведать не ведают и потому ни Тима, ни его толстого друга никуда не отпустят. Вдруг найдется еще какой-нибудь дурак, согласный заплатить за них выкуп.
От неслыханного вероломства, оттого, что весь его замечательный план по вызволению Коляныча пошел псу под хвост, Тим очень сильно обиделся и разозлился. Наверное, именно из-за этого он повел себя как последний дурак, с голыми руками – нож и пистолет у него отняли еще во время обыска – попер на того, кто у сепаратистов был за главного. И ведь достал гада, и даже успел врезать ему по морде пару раз перед тем, как кто-то из этих лживых псов прострелил ему колено…
Колено взорвалось такой адской болью, что все остальное: и повстанцы, и выкуп, и даже Коляныч – потеряло свою актуальность. Тим взвыл, рухнул на твердую, как камень, землю и отключился.
Он пришел в себя все от той же боли. Она острыми зубами вгрызалась в простреленную ногу, рвала плоть на куски. Тим застонал.
– Ну ты, блин, даешь, Счастливчик! – послышался где-то совсем рядом рассерженный голос Коляныча. – Ты какого хрена сюда приперся?
– И тебе здрасьте. – Тим завозился, поудобнее устраивая раненую ногу. Каждое движение отдавалось вспышкой боли, сначала в ране, потом почему-то в голове.
– Болит? – Голос Коляныча смягчился, но не сильно, а так, самую малость.
– Нет, это я от удовольствия стону, – огрызнулся Тим. Какой же он кретин! Это же надо было так попасться! Называется – помог другу. И амулет остался у процентщика. Вот как только отдал его, так неприятности и начались. Простреленное колено – это ведь неприятность…
– Я тебе рану перевязал. – Коляныч на его реплику не обратил никакого внимания. – Пришлось порвать на бинты рубашку, а она мне, Счастливчик, очень нравилась, так что за тобой должок – купишь новую.
– Всенепременно. – Тим пристроил, наконец, ногу и теперь старался не то что не шевелиться, даже не дышать. – Как у них тут обстоят дела с магазинами модной одежды?
– Плохо. Сам, что ли, не видишь?
Все он прекрасно видел, а от этого злился еще сильнее. Вот ведь как бывает. Не зря, видать, говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Он сам ее вымостил, благими намерениями и еще глупостью.
Их заперли в каком-то сарайчике с дырявыми стенами. Солнечный свет проникал исключительно через эти дыры. Окна в их тюрьме предусмотрены не были, только дверь, с виду хлипкая и не слишком надежная. Может, если врезать по ней как следует?..
– Даже не думай, – сказал Коляныч лениво. – Я уже пробовал. Дверь висит на соплях, но за ней сидят два урода с «калашами». Меня отделали так, что до сих пор больно дышать. – Он задрал полуоборванную рубашку, демонстрируя изрядно похудевшее пузо. Все пузо было в кровоподтеках. – Видишь? Ногами били, твари.
– А я за тебя выкуп привез, – сообщил Тим и покосился на лежащий между ним и Колянычем пластиковый баллон с водой. Вода была подозрительно мутной, но уж больно хотелось пить. Может, рискнуть?
– Да? – вяло удивился Коляныч. – Сколько?
– Сто тысяч долларов.
– Ого! – друг уважительно присвистнул, точно порадовался, что за его лысую башку запросили такие бабки. – А где взял?
Тим пожал плечами – какая теперь разница? Может, ничего с ним не случится, если он сделает пару глотков из этого баллона? Вон, Коляныч наверняка из него пьет, и ничего, с виду здоровый, если не считать отбитое пузо.
– Это можно пить? – спросил он осторожно.
– Пей, – разрешил Коляныч. – На вкус болотная жижа, а так ничего, вполне сносно.
Вода и правда пахла гнилью и затхлостью, но пить с каждой секундой хотелось все сильнее, и Тим решился: сделал сначала один осторожный глоток, потом другой.
– Ты не увлекайся, Счастливчик, – предупредил Коляныч. – Этой воды нам на сутки, больше не дадут.
Тим с неохотой оторвался от баллона, завинтил крышку, посмотрел на раненую ногу. На повязке выступила кровь.
– Дрянь твое дело, Счастливчик, – сообщил Коляныч. – Кровотечение я кое-как остановил, но без антибиотиков тебе кирдык.
Тим приуныл. Стоило ехать к повстанцам, чтобы там ему сделался «кирдык» из-за какой-то гребаной царапины. Думать о том, что это не царапина вовсе, а самый настоящий огнестрел и что даже с антибиотиками и обезболивающими его нога больше не будет прежней, Тим себе вообще запрещал.
– Ну что же ты упертый такой? – спросил Коляныч со смесью досады и уважения. – Велено ж было сидеть и не рыпаться, а ты в неуловимых мстителей решил сыграть. И куда только Ассан смотрел?
– Ассан не в курсе, что я поехал за тобой. Он был против.
– Вот ядрена вошь! – Коляныч стукнулся затылком об тонкую стену сарайчика. Сарайчик задрожал, снаружи послышались недовольные голоса. – Да пошли вы все на… обезьяны черные! – заорал он и врезал по стене еще раз.
В ту же секунду лязгнул запор, двери распахнулись, впуская внутрь двоих с автоматами. Их тюремщики не стали разбираться: один приложил прикладом Коляныча, второй носком тяжелого армейского ботинка ударил Тима по раненой ноге. В колене, а затем и в голове взорвалась бомба. Негоже настоящему мужчине орать, но как тут не заорать?!
– Прости, Счастливчик, – прохрипел Коляныч, когда охранники убрались.
Тим ничего не ответил, только кивнул – боялся, что стоит только разжать зубы, и крик снова вырвется из глотки.
– Меня бог за жадность наказывает. Захотел, старый дурень, с повстанцев бабки срубить, вот и попался. А ты за что страдаешь?
– За идею, – процедил Тим сквозь зубы.
– За идею, – грустно повторил Коляныч. – Дурак ты.
– Это ты к тому, что дуракам везет?
– Да, Счастливчик, у нас теперь надежда только на твое хваленое везение.
– Сам же сказал, нам отсюда не выбраться.
– Ну, как знать, – Коляныч задумчиво поскреб щетину. – Неисповедимы пути господни.
– С каких это пор ты стал таким набожным?
– Станешь тут…
…Прошло двое суток. И с каждым новым днем – да что там днем? – с каждым часом Тиму становилось все хреновее. Рана загноилась, нога распухла как колода, начался жар. Коляныч пытался ему помочь, изорвал на бинты остатки своей рубашки, выпросил у охранников еще два литра воды для обработки раны. Да только чем им могла помочь вода, когда нужны антибиотики?
К концу третьего дня Тиму стало совсем плохо, он впал в странное состояние, нечто среднее между сном, бодрствованием и забытьем. Наверное, это даже к лучшему, в таком состоянии не страшно умирать. Если бы еще Коляныч оставил его в покое…
Однако Коляныч не видел в этом ничего хорошего, тормошил, разговаривал, не позволял отключаться. Так жестоко, а еще друг называется… Тим вырубился, несмотря на все старания Коляныча. Вырубился и пропустил все самое интересное – их чудесное спасение.
Спасение пришло с неожиданной стороны. Архангелом с карающим мечом выступил не кто-нибудь, а принципиальный и непоколебимый Ассан. Чудеса! Ассан явился не один – он однозначно оказался поумнее Тима и привел с собой воинство, наверное, добрую половину действующей сенегальской армии. Тиму впоследствии очень хотелось узнать, на какие рычаги пришлось нажать Ассану, чтобы провернуть такую широкомасштабную операцию, но друг молчал, а собственной Тимовой фантазии не хватало. Да и, по большому счету, не так это и важно. Намного важнее, что они с Колянычем остались живы, и деньги свои им удалось вернуть. Не все, конечно, – пришлось поделиться кое с кем из армейцев, – но большую часть.
Оказалось, что хитроумный Ассан вовсе не собирался бросать Коляныча в беде, просто для реализации его плана ему требовалось время, а бестолковый Счастливчик своей очень геройской и не менее идиотской выходкой чуть было все не испортил. Хорошо, что Ассан зашел к Лилу и та по извечной женской традиции делиться с близкими важной информацией рассказала, что Тим собирается жениться и для этих целей ему понадобилось тридцать пять тысяч долларов. А уж сложить два и два, узнать про проданный по дешевке джип, заложенный дом и визит к процентщику особого труда не составило. Глупый мальчишка, вместо того чтобы переждать трудные времена за границей, рванул в Казаманс, в самое вражеское логово. Еще хорошо, что он, Ассан, забрал у процентщика амулет. Отнимать его пришлось силой, потому как расставаться с медальоном хитрый проныра ни за что не желал, даже нацеленный в его тощее пузо ствол нужный эффект оказал далеко не сразу.
