Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Потребовались адские усилия, чтобы выйти в последний момент. Стиснув зубы, чтобы не закричать от ослепительных ощущений, излился на нее, словно поставил окончательную подпись на своей собственности.
Только после этой безумной гонки, вывернувшей душу на изнанку, пришел неожиданный покой. Мужские руки нежно и трепетно гладили чувствительную грудь, а губы покрывали легкими, как крылья бабочки, поцелуями губы, шею, ключицы. Давненько Глеб не замечал за собой такой нежности и странной дурацкой радости.
За окном завелся двигатель старенького Мини Купера. Его хозяйка сегодня вдоволь насмотрелась поцелуев, что в окне любимого, что в окне молодой помощницы шефа. Уж где-где, а там он соблазнил не одну дурочку. Правда, сегодня Ферзь превзошел себя…
Тусклые силуэты неистово целующейся пары не выходили из головы, когда она выезжала из ставшего ненавистным аэроклуба.
Ночь навела свои порядки, где-то бушевала страсть, где-то пьяное откровение задушевной беседы, а где-то и сонливое безразличие к жизни. Ни одна звезда не освещала черное небо, словно кто-то сверху решил, что свет сегодня не нужен. Даже лампочка в уличном фонаре умудрилась перегореть именно в эту ночь. Проклятие какое-то…
Английский бульдог Дольф уныло взирал на своего товарища по несчастью. Их обоих сегодня оставили в одиночестве, оба долго бродили между разбросанных домиков, все рассматривали, вслушивались, ждали, но тщетно. Оставалось лишь объединить тоску или завыть. Неожиданно и жестоко умеет пошутить злодейка-ночь с неприкаянными душами.
Красавец-спортсмен потрепал сурового пса за ухом и направился к дому. Может хоть выспаться удастся. Бульдог утробно подвыл его мыслям и двинулся следом.
Они даже не заметили, как с каждым шагом сближались, проникались унынием друг друга. Лешка рассказывал псу о гордой красавице Рите, что в очередной раз наверняка разменяла его на нового хлыща и сейчас где-то развлекается. Он искал ее полночи, плюнув на гордость и здравый смысл, но закрытая дверь красноречивее любых слов вернула на грешную землю.
Ферзь говорил и об очаровательной помощнице шефа. Та вообще сбежала, как Золушка в самом разгаре бала. О ее поцелуе и пустоте в душе, которую не заполнить ни красотой и свежестью юности, ни привычной похотью.
Человек делился обидой и болью, а пес нервно махал обрубком хвоста и фыркал, будто понимал каждое слово, сопереживал.
К утру, выговорившись вволю, оба сладко уснули на узком угловом диване общей гостиной. Какофония из человеческого и бульдожьего храпа заполняла весь первый этаж еще долгое время после рассвета.
Булавину пришлось немало потрудиться, чтобы растолкать неповоротливого питомца и завести в машину. Спортсмена он будить не стал, хватило и собственного нелегкого пробуждения.
Карина уже ждала в машине, на переднем сиденье, закинув ногу за ногу. Глеб только хмыкнул, усадив пса назад. Судя по короткому цветастому сарафану и голым соблазнительным коленкам, никто сегодня не желал облегчить его участь.
Машина резко тронулась с места, оставляя позади все утренние сомнения и открытия. За окошком проносились полюбившиеся домики и раскидистые яблони, а внутри салона, досыпая положенное время, громко храпел бульдог. Девушка свободно откинулась на сиденье, влюбленно наблюдая, как сильная мужская ладонь, раз от разу, все упорнее стремится схватиться за ее коленку вместо холодного рычага переключения передач.
Водитель хмурился, находя руку в неположенном месте, о чем-то вздыхал, но продолжал гладить бархатную кожу, по-хозяйски, жадно, без всякого стыда.
Даже удивительно после такого бурного утра, как было у них. Она до сих пор с удивление поглядывала на сосредоточенного шефа и не верила в происходящее. Глеба Викторовича Булавина будто подменили: грозный, вечно недовольный, заваленный делами начальник бесследно исчез, оставив вместо себя трепетного, заботливого мужчину. Мужчину, который умел будить поцелуями, эротичной лаской и такой головокружительной нежностью, что и сейчас внутри все пылало после пережитого наслаждения.
Глеб старался смотреть только на дорогу. Во что бы то ни стало нужно добраться до города и доставить Карину родителям. Каждая минута промедления грозила обернуться саботажем. В мыслях он уже десятки раз разворачивал авто и несся назад в лагерь, где широкая кровать собственной спальни идеально подходила для большинства пикантных фантазий. И это после сегодняшнего!
Проснулся он с тревожным чувством. Что-то происходило не так, непривычно, ново. Неслышно было традиционного бульдожьего храпа, а под боком, прижимая его руку к груди, сладко спала девушка. Ресницы ее подрагивали, словно что-то беспокоило даже во сне, а бархатная, нежная кожа головокружительно пахла сексом.
Выходит, ночные эротические фантазии не были сновидением? Колокол в голове предупредительно зазвонил об опасности. Но попытки сбежать или хотя бы отодвинуться заранее были обречены на провал — позади прочная стена дома отрезала пути, а впереди горячее юное тело так и манило остаться. Он сам не заметил, как пальцы нащупали нежный сосок и сжали.
«Даже собственным рукам доверять нельзя!» — напрашивался неутешительный вывод. Другой «аргумент» уже возбудился и упрямо терся об упругую женскую попку, требуя особого контроля. Пятилетняя теория о том, что просыпаться лучше одному, впервые трещала по швам, в то время как сознание и подсознание весело махали белым флагом, предлагая сдаться и не портить себе утро.
Через минуту он уже подмял под себя сонную девчонку и вплотную занялся реализацией одной из последних похотливых идей. Карина только широко раскрыла глаза и охнула, когда дорожка из горячих поцелуев закончилась в самом неожиданном и уже влажном месте.
Только час спустя грозный наниматель позволил своей молодой помощнице сбежать в душ, а сам направился домой.
На деревянном крылечке, раскуривая сигарету, сидел недовольный инструктор.
— Так это ты, что ли, хулиганил полночи с девчонкой, не давая мне уснуть? — Кузьмич с неподдельным удивлением рассматривал небритое, задумчивое лицо шефа. — Я уже охламону-Лешке собирался тёмную устроить…
— Да ладно тебе, Иван…
Булавин присел рядышком на ступеньки и взъерошил волосы. Друг, услышав свое имя, чуть не выронил из зубов сигарету. Вот так-так! Глебушка его Иваном со времен рождения дочурки не называл. Как оно звучит, это самое имя, он и сам уже подзабыл. Выходит ночка была та еще…
— О чем печешься, рабовладелец? — крепко затянувшись, спросил Кузьмич. — Или роль Ромео оказалась не по зубам?
Глеб посмотрел на надежно запертую дверь за собой, потом на закрытое окно второго этажа и тяжело вздохнул.
— Сто лет себя так глупо не чувствовал, — проворчал Булавин. — У самого завтра комиссия, допуск в небо почти в кармане, а я тут…
— Не понимаю, и чего ты мучаешься? Парашют у тебя никто не отберет, да и в ЗАГС пока не тащат.
— Поплюй! Туда меня больше никаким арканом не затащишь!
— Ну, вот! Так все ладненько!
— Кузьмич, да я ее лет на двенадцать старше, а после травмы этой так считай на все двадцать!
— Наговариваете вы на себя, Глеб Викторович, — лукаво усмехнулся друг. — Чего-то другого ты боишься.
Тот ничего не ответил. Что толку рассуждать о здоровье или возрасте, если ни за какие коврижки он не желает больше связывать свою жизнь с кем бы то ни было. Снова выстраивать отношения, доверять, ожидать чего-то, задумываться о совместном будущем — нет! Тем более с молодой, красивой девочкой, у которой все еще впереди. Парочка сборов или соревнований, пару месяцев отсутствия дома, и все старания полетят к чертям. Проходили, знаем!
Женщины за последние годы сменялись в его жизни часто, не выдерживая конкуренции с небом. Они уходили легко, не оставляя шрамов на душе. Красивые, лощеные любовницы знали свое дело в кровати, сопровождали в дорогих ресторанах и никогда не требовали большего.
