Порочный миллиардер (ЛП) - Эшенден Джеки (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Он осторожно шагнул в комнату, оглядываясь вокруг, не в силах удержаться.
В квартире было четыре спальни, но было очевидно, почему она выбрала именно эту. Большое витражное окно, находившееся в центре гостиной, выходило и в эту комнату в виде высоких арочных окон, которые пропускали цветные полосы света на белые стены и темный деревянный пол, на тяжелое белое постельное белье.
Она действительно любила цвет, он это знал, и она уже не раз говорила с ним о том, как ей нравятся витражи. Окно его не слишком волновало. Он купил это здание, потому что снаружи оно все еще выглядело как церковь, и надеялся, что люди не подумают, что внутри находится квартира. В конце концов, убежище бесполезно, если оно похоже на убежище.
Он сделал еще пару шагов, прищурившись, глядя на одну из тумбочек. Блокнот лежал на ближайшем к окну столике, сверху лежала пара карандашей.
Какого хрена ты делаешь? Прокрался в ее комнату, как чертов извращенец?
Лукас проигнорировал голос в голове. Он хотел увидеть рисунок. И кого это вообще волновало? Он просто хотел взглянуть, значит так и сделает.
Обогнув кровать, он остановился у тумбочки и осторожно сдвинул карандаши в сторону. Затем он взял блокнот и начал листать его. Там было много набросков, везде люди. Женщина на скамейке в парке, пытаясь приманить куском хлеба птиц поближе. Человек лежал на спине и смотрел в небо. Подросток бросает баскетбольный мяч через обруч.
Простые наброски людей, делающих повседневные дела, и все же каждый рисунок был полон движения и жизни. Даже те, которые были более спокойными и созерцательными, казалось, готовы были соскочить со страницы.
Он ничего не знал об искусстве, абсолютно ничего, но был уверен, что то, на что он смотрит, хорошо. Нет, лучше, чем хорошо. Удивительно.
Перевернув рисунок, на котором группа подростков сидела на ступеньках и смеялась, он обнаружил, что смотрит вниз на изображение того, что выглядело как сам дьявол. Только у этого дьявола было его лицо.
Лукас замер, глядя на рисунок.
Она нарисовала его со своего угла обзора, сидя на полу, так что он нависал над ней. По какой-то причине она нарисовала ему крылья и дьявольские рога, а в руках он держал вилы. Длинный шипастый хвост завивался у него за плечом.
Но на самом деле это были только детали. Его лицо, он не мог отвести от него взгляд. Лицо и выражение его глаз. Потому что каким-то образом, хоть выражение его лица было холодным и каким-то угрожающим, ей удалось поймать жар в его взгляде.
Тот дискомфорт, который он испытывал, глядя на свой рисунок с боксерской грушей, снова охватил его. Как будто его разоблачили или что-то сняли.
Господи, неужели он выдал себя? Неужели он каким-то образом проговорился о своем странном влечении к ней? Знает ли она? Потому что он смотрел прямо на нее, когда она рисовала его. И если бы она увидела этот жар внутри него...
В дверях что-то шевельнулось, и Лукас превратился в статую.
Грейс вошла в комнату, напевая себе под нос. Она была завернута в одно из его больших белых банных полотенец, ее плечи и большая часть ног были обнажены.
Он был очень хорош в неподвижности, очень хорош в смешивании с фоном, и часть комнаты, где он стоял, была в тени. Она, казалось, не заметила его, когда подошла к креслу и наклонилась, чтобы порыться в своей маленькой сумочке.
Он должен что-то сказать. Пошевелиться. Сказать ей, что он здесь. Но он оставался там, где был, не шелохнувшись. Наблюдая за ней.
Полотенце начало соскальзывать, поэтому она пробормотала проклятие и выпрямилась, вытащила уголок полотенца и развернулась, держа ткань прямо по обе стороны от себя, по-видимому, чтобы снова завернуться в нее.
И это дало ему место в первом ряду для ее обнаженного тела.
Разноцветный свет падал на нее, окрашивая молочно-бледную кожу золотом. Она была вся усыпана веснушками, даже на маленьких, высоких, круглых грудях и их прелестных розовых сосках, и в свете казалось, что кто-то посыпал ее золотой пылью.
У него перехватило дыхание.
Она была длинной и элегантной, с восхитительными изгибами талии и узкими бедрами. Золотисто-рыжая прядь на ее голове гармонировала с копной кудряшек между стройными бедрами, и все, о чем он мог думать, это, чтобы провести по ним пальцами, чтобы убедиться, что они такие же мягкие, как кажутся. Или раздвинуть их, чтобы увидеть нежную розовую плоть под ними.
Свет падал и на ее волосы, ловя в них красно-золотые отблески и зажигая их. Поджигая всю ее. Она горела, как пламя, в белой спальне - красная, золотая, розовая, оранжевая и все остальные цвета.
Он не мог поверить, что когда-то считал ее некрасивой. Нет, ее красота не была обычной, но тем не менее она у нее была. И дело было не только в ее бесспорно прекрасном теле. Ее угловатое лицо с длинным носом и сильной челюстью выглядело таким же обнаженным и уязвимым, как и она сама под полотенцем. Не простой, ни в малейшей степени, а уникальной и совершенно неотразимой.
Она была цветом, жаром и пламенем, и он хотел ее. Господи Иисусе, он просто хотел ее.
Она смотрела в окно, и в ее прекрасных янтарных глазах застыло отстраненное выражение, когда она снова завернулась в полотенце, подоткнув его между грудей. И он чувствовал, как его член становится твердым, требовательным, его пульс забился, как гребаный марш отчаяния в его голове.
Было бы так легко сократить расстояние между ними. Снять полотенце и позволить ему снова увидеть ее великолепное тело. Прикоснуться к ней, почувствовать ее шелковистую кожу под кончиками пальцев. Взять один из ее сосков в рот, пососать его, посмотреть, так ли он сладок на вкус, как выглядит. Раздвинуть ее бедра…
Внезапно Грейс моргнула, слегка повернув голову в его сторону. Затем ее глаза расширились, открытый страх вспыхнул на ее лице, руки поднялись, чтобы схватить полотенце.
- Лукас? - ее голос был резким и высоким.
Теперь ты напугал ее, чертов мудак. Возможно, тебе не следовало стоять в углу ее спальни и наблюдать за ней, как любопытный Том.
Похоть била в него, как неконтролируемый огонь за закрытой дверью, опаляя его, затрудняя дыхание. Делая трудным оставаться на месте и не преодолеть расстояние между ними, положить свои руки на нее.
Успокойся, блядь.
Но он не мог. Каким-то образом она зажгла огонь внутри него, и он не мог потушить его.
- Да, это я, - ему пришлось заставить себя заговорить, и когда он произнес эти слова, они прозвучали словно не его голосом.
Темно-розовая волна омыла ее лицо.
- Какого черта ты делаешь в моей спальне? О Боже, ты видел…, - она замолчала, ее глаза расширились еще больше, потому что он начал двигаться, обходя кровать, решение было принято до того, как он полностью обдумал этом.
- Лукас? - ее голос звучал неуверенно.
Но он не сказал ни слова, направляясь прямо к ней. Она сделала пару быстрых шагов назад, но он не остановился. Он продолжал наступать, пока она не ударилась о стену, и ей некуда было деться.
Какого черта ты сейчас делаешь?
Глаза Грейс расширились, и он мог видеть, как панически бьется ее пульс у основания шеи. Также он слышал ее дыхание, быстрое и тяжелое, и ее запах внезапно распространился повсюду. Влажная кожа, вся сладкая и мускусная, и этот слабый, дразнящий аромат яблок.
Он не понимал, что делает. Он не знал, почему прижал ее к стене, когда должен был развернуться и уйти. Во-первых, он не знал, зачем пришел в ее гребаную спальню, потому что ему совершенно не нужно было смотреть на этот чертов рисунок.
Но он сделал все это, и теперь она была здесь, так болезненно близко, глядя на него своими глазами цвета виски. И теперь он видел, что в них не было страха. Все было гораздо хуже.
- Лукас, - повторила она дрожащим голосом, и это был не вопрос.
И все, чего он хотел, - это прижаться губами к ее шее, туда, где бешено бился ее пульс. Попробовать ее кожу. Стащить с нее полотенце и поднять одну из этих длинных ног, обернуть вокруг его талии. Рывком сорвать вниз молнию, достать свой член, погрузиться в нее, почувствовать ее тепло вокруг себя…
