Assистент с причудами (СИ) - Весенняя Марина (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Хотя на самом деле я знаю, чем займусь сегодня. К своему стыду, я уже две недели не навещала маму. Прошлые выходные посвятила подготовке к вступлению в новую должность. До этого удалось приехать, но мама так и не вышла, и возвращаться домой пришлось рано.
— Надеюсь, хоть сегодня получится, — пробубнила под нос, заходя в ванную. Быстро ополоснулась, переоделась. Волосы сушить не стала, чтобы не разбудить Андрея. Из собственной квартиры сбегала, словно какая-то воровка — тихонечко и максимально быстро. Андрея из головы хотелось выбросить как можно скорее. И так всю ночь снился со своими бредовыми предложениями. Причем моя фантазия пошла намного дальше простых «переезжай ко мне».
Нафиг.
В уши — наушники и музыку на максимальной громкости. Как только спустилась в метро, достала электронную книгу, чтобы почитать. Когда едешь рано утром в субботу через весь город на ярославский вокзал, пустые места в вагоне можно встретить как раз, если садишься где-то в районе Выхино. Завершая дачный сезон сотни, если не тысячи, москвичей пытаются попасть за город.
Если задуматься, я очень скучаю по этому. Грудки, посадки… В детстве думала, что ненавижу. А со временем поняла — было здорово. Очень здорово. Как ни крути, а большой город душит. Просто до поры до времени не обращаешь на это внимания.
Но ничего. Сегодня надышусь вдоволь. Пока доеду до Сергиева Посада, потом до клиники. Вернее — пансионата. Они предпочитают, чтобы их называли пансионатом. Красивое старое здание на окраине города, окруженное хвойным лесом. Воздух там потрясающий, конечно. Жалко, что в целом атмосфера угнетает.
Чуть не пропустила пересадку, но обошлось. Вовремя опомнилась, вынырнув из текста. Пока переходила на красную ветку, мобильник поймал связь.
«Ты где?»
И снова здравствуйте, товарищ Коржаненко. Он что, контролировать меня пытается? Не ответила. Как и на два следующих звонка.
«У меня дела», — все-таки набрала сообщение, когда зашла в вагон и устроилась в углу. А то знаю я Андрея. Не хватало еще сотни звонков и стонущих голосовых сообщений.
Немного подумав, набрала еще одну смску:
«Я не в городе, вернусь поздно. Если будет плохо — звони сразу врачу».
Отправила, понимая, что сообщение уйдет лишь тогда, когда я выберусь из метро. Казалось бы, связь уже давно провели, но мой простенький китаец ловит сигнал только на нескольких станциях.
Как только телефон отчитался об отправке, задумалась: а что я вообще перед Андреем отчитываюсь? Будто чем-то ему обязана. Вернее, обязана… вроде. Но вряд ли спасение сумочки обязывает меня ставить Андрея в известность о каждом своем шаге.
Кажется, я запуталась.
И музыку не сделаешь громче, чтобы затмить ей все мысли о парне, пока буду трястись в электричке.
Читать тоже не получалось. Текст не шел, какую книгу я ни открывала. Просто в какой-то момент понимала, что уже бессмысленно пролистываю страницы, совершенно не улавливая, о чем идет речь. А учитывая, куда я еду, невольно нарастало волнение, которое вряд ли когда-нибудь меня оставит.
Вдруг мне тоже грозит провести остаток жизни в беспамятстве?
Любая мелочь могла довести практически до приступа паники. Забыла какую-то деталь? Не могу сосредоточиться? Да даже резкие перепады настроения — повод кусать локти и брать новую книгу для чтения, ручку, чтобы записать как можно больше деталей. Что угодно, лишь бы оттачивать разум и отсрочить болезнь, которая может уже подстерегать.
Телефон молчал всю дорогу. Я поглядывала на экран, ловя себя на мысли, что жду хоть какую-нибудь весточку от Андрея. И злилась на то, что он не пишет.
Мог бы хотя бы написать, что жив, здоров. Или поинтересоваться, в порядке ли я.
Вот и думай потом, что женщинам нужно. То пусть не трогает, не звонит, не пишет, то чтобы был виноват, раз не трогает, не звонит и не пишет.
Полтора часа в электричке пролетели почти незаметно. Время вообще быстро летит, если каждые несколько минут зажигать экран, проверяя, не пришло ли каких-нибудь сообщений. Да и виды в окне замечательные.
Сердце щемило от тоски по природе. Пока бывшее руководство занимается развитием активного отдыха для офисного планктона и колесит по всему миру, я сижу в бетонной коробке и кусаю себе локти.
Так что приятная часть сегодняшней поездки — природа. Первая и последняя приятная часть поездки.
— Аня, добрый день! Не ждали вас сегодня, — поприветствовали меня в «пансионате». Такси от станции довезло быстро. Двадцать минут, и я на месте.
— Забыла предупредить, — улыбнулась девочке с ресепшен. Таня… Уварова. Да, Уварова. Татьяна Семеновна, если совсем точно. Учится в меде, по выходным подрабатывает здесь. Двадцать один год. Родилась… в марте. Я точно поздравляла ее с днем рождения.
Удовлетворенно кивнула. Все-таки память моя на месте. И, наверное, стоит перестать волноваться. Хотя бы сейчас. В конце концов… обычно раньше шестидесяти пяти Альцгеймер не проявляется.
Если не считать мою плохую наследственность.
— Глеб Егорыч сегодня на месте, он упоминал, что хотел с вами встретиться.
— Спасибо, — устроилась на банкетке, переобулась. — Могу идти?
— Да. Я позвоню, предупрежу.
— Спасибо, — повторила, все еще стараясь держать улыбку. — Тань… Как она?
Вопрос, который страшно задавать. Знаю, что ничего хорошего я не услышу. Уже пару лет не слышала. Так что тот случай, когда лучше ничего, чем что-то.
— Поговорите с Глебом Егорычем, — поникла Таня, тут же прячась за стойкой ресепшен.
Я бы тоже лучше спряталась, чем подниматься к главврачу.
Тем не менее уверенно направилась к нему, на второй этаж.
Редкие пациенты гуляли по коридорам под чутким присмотром персонала. Темные коридоры пахли старым деревом, тусклое освещение действовало как успокоительное. Местные… гости, скажем так, в основном пожилые люди, за которыми требуется круглосуточный уход. Редко — пациенты, которые хотят дожить свои последние месяцы в тишине и покое.
— Можно? — постучавшись, заглянула в кабинет Глеба Егоровича.
— Анюта? Проходи, — пригласил мужчина. Привычным жестом он снял очки, протер стекла и вернул их на место. Средних лет, немного полноватый. Сколько лет мама находится в этом месте, Глеб Егорович — бессменный руководитель. Приятный, общительный. И всегда предельно честный. Запредельно честный.
— Какие-то проблемы с оплатой? — уточнила сразу. Не любила эти вопросы, так что лучше сразу все уладить. Пару раз уже было — то платеж задержался, то реквизиты выдавали старые. Бегай потом, ищи — куда пропало, когда вернут, пройдет, и откуда взять внеочередной платеж для внесения в кассу, пока электронные гуляют черт пойми где.
— Нет, насколько я понимаю, здесь никаких проблем нет. Бухгалтерия, во всяком случае, не передавала. Но в некотором роде оплаты тоже коснемся.
Ну вот. Даже не удивлена, наверное. Цены везде растут, почему тут сделают исключение? Только я надеялась, что хотя бы до Нового года повременят.
— Хотел предупредить, чтобы вы не торопились вносить деньги за следующий месяц.
— Это… почему?
— Ваша мать… — мужчина вновь протер очки. — Понимаю, вряд ли вам кто-то это скажет, кроме меня. Сами понимаете — заведение частное. Тем не менее. В общем… Я не думаю, что ваша мать дотянет до следующего месяца.
Я осела. Хорошо, стул оказался за спиной.
— Всё…. Так плохо?
— Ань… Она и так держалась столько лет. В среднем с ее диагнозом живут пять, ну, семь лет. Каждый следующий год — это уже подвиг. По статистике….
— Давайте без этого, — оборвала я Глеба Егоровича. Потому что всю статистику знала не хуже мужчины.
— Тринадцать лет — это большой срок. Последние полгода…. Ты и сама видела, как быстро она начала тухнуть.
Нет, не видела. Растерла лицо руками.
Не видела. Не хотела.
Когда родной человек столько лет медленно катится в бездну, сложно отмерить, когда «конец» все-таки начинается.
— Валентина больше недели не встает. Еда… Ты и сама знаешь. Сейчас стараемся кормить, но приходится прибегать к капельницам. В ее состоянии любая простуда может стать последней.
