Аромат гибискуса (СИ) - Кутузова Елена (читать книги полностью .txt) 📗
— Это ручная работа! Индивидуальный дизайн!
— Ева, представь, что да Винчи отказался от своей манеры письма и рисовал только то, что хотят видеть заказчики…
— Он и так рисовал на заказ! А я делаю украшения в своей манере! Их даже скопировать не всем удаётся!
— Но удаётся же! Ева, пойми, ты можешь собирать жемчуг в глубинах океана, а вместо этого плещешься на мелководье, довольствуясь морской галькой! Самой не обидно?
— Нет! Это моя работа, она приносит мне и удовольствие, и деньги…
— И ты всегда счастлива? Даже если заказ не нравится?
— Если мне не нравится заказ, я его не беру!
Мы спорили до глубокой ночи, пока Виктор не спохватился:
— Тебе спать пора. Не думай о плохом, для этого есть день.
И, пожелав таким странным способом спокойной ночи, он проводил меня в комнату, а сам вернулся на кухню. С ноутбуком, лишив возможности посидеть в сети.
Пришлось ложиться — с телефона не слишком удобно серфинговать. А уж видео смотреть — тем более.
22
И все-таки мне не спалось. Виктор предлагал не просто сделать коллекцию. Если послушаю, придется полностью менять стиль работы, отлаженный годами, проверенный и надежный. Нужно будет отвернуться от заказчиков и делать вещи на свой страх и риск, не зная, купят ли. В общем, Виктор требовал отпустить синицу ради мифического журавля. Казалось, он уверен в успехе. Но, с другой стороны, это моя жизнь, не его. Не останусь ли у разбитого корыта? А мне ребенка поднимать.
Но настойчивые слова крутились в голове. Подушка казалась жесткой и горячей. Бессонница казалось, пришла навеки поселиться и я решила бороться с ней проверенным методом. Встала, включила свет и достала заготовки. Не кольца- браслеты, не цветочные колье… В коробке ждал своего часа бонсай.
Тонкие ветки изгибались и переплетались. Они хорошо просохли и выглядели как настоящие. Но до конца работы было еще ох как далеко. Предстояло вылепить множество листочков, а потом и цветов. Бутонов. Плодов. Стало интересно, как они выглядят у гибискуса. Зеленоватый шарик скрывали пятилепестковые чашечки, чем-то напоминающие водосбор. Только тяжелого багрового оттенка.
Захотелось почувствовать их аромат. Раздавить в пальцах зеленоватый плод, поднеси к ному, вдохнуть глубоко-глубоко, до головокружения… Такого же, как тогда, в «Раю», когда Виктор был простым хастлером.
— Дура! — пробормотала тихо-тихо, так, что сама едва услышала. — Ты беременна от одного и до трясучки хочешь другого! Быстро запихнула свое желание куда подальше и за работу. Хватит с тебя мужиков!
Осторожный стук в дверь заставил замолчать.
— Ева? — в щель просунулась голова, — Ты почему не спишь?
— Бессонница, — ответила кратко.
Разговаривать ни с кем не хотелось. Хотелось творить. Но Виктор пропустил мимо ушей мой недовольный тон:
— Принести теплого молока?
— Лучше тесто из холодильника, — я прошла мимо него, шлепая по полу босыми ногами.
Комок, завернутый в пищевую пленку, уменьшался. Пора было делать очередную партию. Но это завтра. А сегодня…
Формы, формочки, скалки, палочки, стеки… Все, что поможет сделать листочек — живым. И только отправив на просушку с десяток поняла — Виктор не ушел. Сидит на расстеленном диване тихо-тихо, и словно дышать боится.
— Что?
— Это прекрасно!
Но смотрел он не на дерево. Взгляд темных глаз был направлен на меня.
По спине словно холодный ветер пробежал, и сразу же сменился жаром. Черт побери, этот мужчина действует на меня, как… Блин, а он никакого афродизиака в еду не добавляет? Хотя это вряд ли — кому нужна беременная? И пусть живота еще совсем не видно, но уже через месяц — полтора начнет округляться, а потом я стану толстой, неуклюжей коровой!
— Устала, — соврала, лишь бы ушел. Сил моих не было терпеть. Еще минута- другая, и сама прыгну к нему в кровать. Чертов хастлер!
— Тогда отдохни, — Виктор послушно направился к двери. — И все же подумай, что я сказал насчет коллекции.
— Это вряд ли. Только если вот так, ночами. Потому что кушать хочется больше, чем славы.
— Слава и деньги идут рука об руку. Стоит немного потерпеть, и…
— Или остаться у разбитого корыта.
— Что, прости?
Ну да, он же не знает сказки о Золотой Рыбке.
— Я нарабатывала заказчиком несколько лет. Эта работа меня кормит. Так я уверена, что не буду ничего делать вхолостую, выкупают все. А вот так, отсебятину пороть… А если это никому будет не нужно?
Такого смеха я давно не слышала. Виктор закинул голову и хохотал так, что слезы проступили. Он вытер их тыльной стороной руки:
— Какая же ты наивная!
— Ну и… — обида снова подняла голову.
— Тебе простительно!
— Потому что беременная дура? Все мозги в матку ушли? — выдала первое, что в голову взбрело.
— Потому что гений! — не повелся на провокации Виктор. — Поверь, я работал с такими, как ты. в парфюмерии их немало.
— И? — стало любопытно. Уж кем-кем. а чем-то необычным я себя не считала.
— Когда вы творите, это прекраснее самой красивой музыки, самого яркого фильма. Даже спецэффекты не нужны. Вокруг ваз витает… — он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, — аура. Особая, очень тонкая, как аромат жасмина. Мне иногда кажется, что ваши умения сродни магии. Но проблема в том, что гении совершенно не разбираются в реальной жизни!
Ну вот, всю малину испортил! А я-то уж губу раскатала, заслушалась!
— Ну, как-то дожила до двадцати пяти…
— Именно, что «как-то». Нет, ты можешь казаться себе и другим вполне успешной. Но… просто я знаю, каких высот ты можешь достичь на самом деле. Нужно только немного постараться, дать хорошую рекламу, снять видео… Ева, открою тайну: корпорации наживаются на талантах. Тебе же что надо? Возможность творить, да чтобы не беспокоиться о жилье и пище. Так? Ну, в отпуск съездить, что-то нарядное купить. Ведь этого достаточно?
— Вполне. — кивнула, уже понимая, что последует дальше.
— Но мне вполне хватает того, что есть!
Шах и мат! Ну, мне так мнилось. Виктор думал по-другому.
— Это тебе сейчас так кажется. Но позаботься о ребенке. Ты ведь захочешь дать ему самое лучшее: вкусную еду, красивую одежду. Будешь искать самую лучшую няню, а когда придет время — престижную школу. Потом — университет. Хорошее образование стоит денег. Сможешь ли ты их заработать, оставаясь на той же тропинке?
Виктор шантажировал. Нагло и откровенно. Но была в его словах доля правды, признавать которую так не хотелось. И я ушла от ответа:
— Скоро рассвет, а я еще не ложилась. Нужно хоть немного поспать.
— Тогда — спокойной ночи.
Показалось, что вместе с Виктором из комнаты ушла бодрость. Я чуть не вывихнула челюсть, зевая. И едва успела добраться до кровати. Последнее, что помнила: чувство счастья и удовлетворения, которые не оставляли с той поры, как я начала делать бонсай.
23
Утром сварила кофе. С молоком. Виктор молча забрал со стола чашку с мятным чаем и вылил в раковину.
— Осуждаешь?
— Неуверен, что тебе можно кофе.
— Беременность протекает образцово-показательно, так что мне все можно. Только осторожно!
Но как была приятна эта забота, пусть даже излишне навязчивая. И я все чаще ловила себя на мысли, что я девочка, хочу платьице и на ручки.
— Беременная дура, — ругала себя. И баловала.
Во-первых, слезла с диеты. Теперь мне позволялось куда больше обычного. Но физкультуру не оставила. Только вместо пробежек были спокойные прогулки и легкая гимнастика. И как-то само собой получилось, что Виктор тоже стал принимать в них участие.
— Насиделся дома. И, вообще, свежий воздух хорошо влияет на мозги! Я старался всех своих работников выгонять на улицу.
— Надеюсь, фигурально?
— Буквально! Тем, у кого были высокие умственные нагрузки, полагалось выбираться на воздух каждые три — четыре часа. Минут на десять. И, знаешь, показатели выросли. Жалко, отец угробил это начинание на корню!
