Вспомнить о будущем - Лайонз Вайолетт (книги без сокращений .TXT) 📗
— Почему ты плачешь? — тихо спросил он, увидев, что она открыла глаза.
— Я?.. Я не плачу. — Его вопрос озадачил Джейн.
— Нет?
Легко коснувшись кожи у нее под глазами, он провел пальцами, и, к удивлению Джейн, они оказались мокрыми.
— Я не заметила…
Она попыталась сесть, но замерла, встретив сосредоточенный, внимательный взгляд его глаз.
— Ты даже не заметила… — с легкой хрипотцой в голосе негромко повторил он. — Тогда тем более любопытно узнать почему? Почему слезы, любимая? Почему наша близость заставляет тебя плакать?
— Потому что…
Она искала слова какого-нибудь объяснения, но ничего не приходило в голову. Ничего, если продолжать замалчивать правду.
— Потому что было так чудесно! Так восхитительно! Потому что ты такой красивый!
— О-о! — Элджи посмотрел на нее с удивлением, откинув назад голову.
— Может, конечно, тебе это слово не нравится… — Она засмеялась, увидев выражение его лица. — О мужчинах не принято так говорить, но для меня ты именно красивый, потому что я… я люблю тебя!
Ну вот, слово сказано. Наконец-то она открылась ему, и ни на секунду у нее не возникло сожаления. Она сказала ему правду.
Элджи нахмурился. На ее глазах его лицо потемнело, крупные черты лица обозначились резче, и сердце Джейн болезненно сжалось от страха. Теплота и нежность исчезли, сменившись холодом и отчуждением, словно между ними с лязгом опустилась стальная решетка, отрезав их друг от друга.
— Матерь Божья!
Как ужаленный Элджи подскочил на постели, ругаясь на родном языке, кинулся собирать разбросанную по комнате одежду и натягивать ее на себя. По резкости и быстроте его движений можно было судить, до какой степени он разгневан.
— Элджи… пожалуйста… Элджи… — От потрясения и отчаяния Джейн способна была только бессмысленно произносить его имя, взывая к нему.
Но все было напрасно — он не смотрел на нее, он молча натягивал ботинки.
— Элджи…
На сей раз он обернулся, но когда она увидела его лицо, то ужаснулась. Лучше бы он не оборачивался. Она еще не видела на его лице такой враждебности.
— Любовь! — Он выплюнул это слово как грязное ругательство. — Никогда не произноси этого слова даже в шутку.
Она не верила своим ушам.
— Шутка?! Я и не думала шутить! Я говорила искренне! Я отвечаю за свои слова, Элджи! Я…
Но под взглядом обжигающих холодом глаз она не смогла повторить свое признание в любви. Не раз она видела у него этот высокомерный небрежный жест руки, но никогда еще он не казался ей таким повелительным, начисто отметавшим все ее возможные возражения.
— Ты не можешь любить меня, потому что не знаешь меня. Ты не можешь разобраться в своих чувствах, пока не восстановится твоя память. Целый год! Ты забыла целый год своей жизни. Ты…
— Как ты не понимаешь?! В том-то и дело! Когда я с тобой, выпавший из памяти год уже не так важен для меня. Мне плевать на него, хоть бы он совсем пропал, потому что с тобой мне есть чем заполнить эту брешь!
— Черт возьми! Не смей так говорить! Ты не имеешь права заполнять мною брешь размером в целый год жизни! А я не имею права занять это место и не хочу.
Оскорбленная в своих чувствах, Джейн вспомнила, что лежит совершенно голая, в то время как он полностью одет. Она посмотрела на свою одежду, валявшуюся на полу. Надо найти в себе силы и встать, чтобы собрать ее и хотя бы прикрыться. Ее одежда… Она посмотрела на скомканные брюки и вспомнила о клочке бумаги, который второпях сунула в карман. Та записка, которая свидетельствует против Элджи. Он сказал неправду, отвечая на вопрос, знал ли он ее раньше.
— Как ты относишься ко мне? — Говорить под его замораживающим взглядом Джейн было трудно.
Элджи даже растерялся, настолько неожиданным был для него ее вопрос.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты вызываешь у меня желание, потому что ты очень сексуальная. Мне достаточно посмотреть на тебя, чтобы завестись… чтобы испытать влечение к тебе. Нет никаких признаков, что мой голод проходит после ночей, которые мы провели вместе. Но я абсолютно уверен, что не люблю тебя.
— Не любишь?
Какая же я дура! Мазохистка! Я же слышала, что он сказал, так нет, мне еще нужны доказательства! Почему не дать ему такую возможность — вырвать у меня сердце из груди и растоптать его? Эффект будет тот же самый.
— Джейн… — Судя по усилившемуся акценту, он волновался. — Разве я когда-нибудь обманывал тебя? Разве я предлагал тебе другие отношения, кроме тех, что уже существуют между нами? Разве я обещал тебе любовь, будущее, счастье?
— Н-нет.
— Нет. Потому что я не смог бы выполнить этих обещаний. А я никогда не даю обещаний, которых не могу выполнить. Если ты на что-то рассчитывала, ты выбрала не того человека.
— Думаю, ты прав, — произнесла она тихим безжизненным голосом.
Она вспомнила, что он сказал ей в первый день ее пребывания в этом доме: «Могу обещать, что, пока ты в моем доме, под моей защитой, ты не причинишь никому вреда, во всяком случае в том, что могло быть следствием твоей амнезии». Он ведь не обещал, что она не причинит вреда себе. И теперь она страдает, страдает так жестоко, что душа корчится. Ей захотелось сжаться в комочек, забиться куда-нибудь, обхватив себя руками. Но она не может этого сделать, пока Элджи находится в ее комнате.
— Мне нужно, чтобы ты сейчас ушел, — онемевшими губами с трудом выговорила она.
— Джейн!
Положение становилось невыносимым.
— Немедленно уходи! — взвилась вдруг она. — Уходи… убирайся из моей комнаты и оставь меня в покое!
Казалось, она достигла предела в своем несчастье, но, когда увидела короткий наклон головы и то, как он молча отворачивается и выходит из комнаты, не оглянувшись на нее, только тогда она почувствовала себя окончательно несчастной. Горькие слезы потекли по щекам, и Джейн не стала сдерживаться, дав им волю.
До глубокой ночи Джейн названивала своей подруге Кэтлин в далекую Африку, единственному человеку на земле, который может знать, что произошло в ее жизни год назад. Но ей упорно отвечал механический голос автоответчика, и с каждой неудавшейся попыткой таяла последняя надежда и все сильнее наваливалось отчаяние. Ничего не оставалось, как оставить Кэтлин сообщение с просьбой срочно позвонить ей.
Усталость все-таки сделала свое дело, и она погрузилась в сон. Но даже во сне ей не суждено было отдохнуть: она попала в какой-то мрачный пугающий круговорот образов и бессмысленных сюжетов. Там кошмар громоздился на кошмаре, и Джейн проснулась, спасаясь от него, дрожащая и мокрая от пота, с бешено бьющимся сердцем.
Дэнни… Первая мысль, пробившаяся сквозь липкий страх, который затуманивал мозги, была о ребенке. Ее охватило жуткое чувство, что он в опасности и сейчас плачет, зовет ее… И только когда Джейн, забыв накинуть халат, примчалась в детскую, она успокоилась, убедившись, что ее страх за него оказался всего лишь следствием ночных кошмаров,
— Дэнни… — тихо шепнула она, опускаясь на пол рядом с его кроваткой.
Положив голову на деревянную раму, она смотрела на крепко спящего малыша, потом дрожащим пальцем нежно провела по его черным волосикам на крошечной головке, и сердце ее успокоилось.
В ее сне Дэнни не было, вспомнила Джейн. И тут весь сон живо восстановился у нее в памяти. Поняла она и его источник — вот он в руке, этот смятый клочок бумаги. Видимо, перед тем как задремать, она вынула его из кармана брюк и зажала в руке как талисман или кончик путеводной нити, способной вывести ее из темного лабиринта беспамятства. В результате она снова увидела тот сон, где она в машине, где темнота, где скрежет и пронзительные крики. И тот, кого она принимала за Элджи, ведет машину. Теперь она поняла, почему в прошлый раз пришла к такому решению, поскольку сон этой ночи отчетливо запечатлелся в ее голове. Темная мужская фигура и на этот раз в ее сне имела лишь зыбкие очертания, черты его лица были размыты, но голос! Голос она слышала отчетливо — итальянская певучая интонация, характерный акцент. Никаких сомнений, то был голос Элджи!
