Паутина грез - Эндрюс Вирджиния (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Я вновь кивнула, хотя удивилась, как любящие люди могут обманывать друг друга, пусть даже в мелочах. Разве сама любовь не подразумевает отсутствие в отношениях тайн и недомолвок? Разве доверие друг другу не спасает от недоразумений, которые в иных обстоятельствах могли бы привести к разрыву?
— Спасибо, Ли, спасибо, девочка. Я знала, ты поймешь. Я знала, что ты уже взрослая. Так я говорила и Тони. Ты, между прочим, очень понравилась ему. Он постоянно говорит о тебе, о том, в каком восторге от тебя Трой, о вашей прогулке по берегу. Господи, жду не дождусь, когда мы все вместе окажемся в Фартинггейле. Ли, для нас мечта превратится в реальность. Вот увидишь. Ты станешь настоящей принцессой. У тебя будет блистательный женский дебют. — Мать встала. — Теперь я могу со спокойным сердцем принять ванну, потому что знаю: моя девочка меня любит и понимает. А попозже мы с тобой сядем и поболтаем. Расскажешь мне о Ямайке и о своих впечатлениях, о’кей?
Я тут же вспомнила о подарке.
— Я кое-что купила для тебя, мама.
— Правда? Как это мило с твоей стороны. Ты такая чудесная, добрая девочка, Ли. Я счастлива, что ты моя дочь.
— Подожди, я сейчас принесу. — Я быстро сбегала к себе за подарком. — Вообще-то он небольшой, но красивый, — сказала я, вручая ей коробочку.
Она быстро развязала ленточки.
— Подарки, сувениры хороши любые, даже самые недорогие. Тони тоже так считает. Он почти каждый день преподносит мне какой-нибудь сюрприз! — воскликнула мать. А я, следуя обещанию не противиться «новому счастью», промолчала. — О, какая прелесть, Ли! — завопила мама, разворачивая расписной шелковый шарф. — У тебя чудесный вкус. Шарфик подойдет ко многим моим нарядам. Да, жаль, что мы с тобой не побродили там вместе, но ничего, я все тебе восполню. Вот увидишь.
— А папе я купила резную тросточку, — сообщила я.
— Это прекрасно, — уже на ходу бросила мама, направляясь в ванную.
Я несколько секунд послушала, как она напевает вполголоса, и вышла.
Незадолго до ужина приехал папа. Мама все еще сидела у себя, болтала по телефону, делала маникюр, причесывалась. До меня у нее руки пока не доходили, так что рассказы о сестрах Спенсер, о Рэймонде и Фултоне приходилось держать при себе. Я надеялась поговорить с ней за ужином. Но неожиданно услышала, как открылась входная дверь и Кларенс сказал:
— Здравствуйте, мистер ван Ворин.
Это папа! Когда я слетела вниз, он был уже в кабинете, перебирал бумаги.
— Ли, привет! Ну что, освоилась дома?
— Да. Мама здесь. Она наверху.
— Ясно. — Отец снова склонился к столу.
— Ты побудешь здесь немного? — робко поинтересовалась я. Мне было до боли жаль его. Он выглядел таким усталым, подавленным, старым, каким не казался никогда, и я подумала, какой удар он получил от мамы, узнав о ее любви к Таттертону. А вдруг он до сих пор не расстался с надеждой, что все уладится, несмотря на начатый развод?
— Нет, Ли. Я только соберу документы и поеду в правление. Новый круиз требует большой подготовки.
— Но где же ты будешь спать?
— Я снял номер в «Хилтоне». Не стоит из-за меня так беспокоиться, Ли. Я считаю, что ты больше должна думать о своей жизни и… — Он бросил взгляд вверх, будто мог видеть сквозь потолок мамины апартаменты. — …И о маме.
Папа начал складывать папки в портфель. Я неподвижно сидела на кожаном диване и страдала. Мне казалось, я предаю отца, скрывая от него правду — факт предстоящей свадьбы, мамину любовь к Тони. Противоречивые чувства раздирали меня. Когда я улыбаюсь маме, тянусь к ней — я причиняю боль отцу. И наоборот. Более того, мать не простит мне, если я выдам ее секреты.
Отец заметил мое смятение.
— Ну что ты, что ты, — промолвил он. — Не трави себя. Я же говорил, буря прошла, впереди безмятежное плавание. Все ветра тебе нипочем. Будь отважной. Ты столько дней провела в море, что на суше бояться нечего.
— Да, папа.
— Вот и умница. Что же, по-моему, я взял самое необходимое, — сказал он, просматривая ящики стола. Потом застегнул портфель и встал.
Сердце у меня отчаянно билось. Вдруг я увидела, как мягкое, доброе выражение на его лице сменилось жестким, даже сердитым. С трудом я взглянула на дверь. На пороге стояла мама.
— Здравствуй, Клив, — произнесла она.
— Я зашел за бумагами.
— Очень кстати. Нам есть что обсудить. Я собиралась отложить этот разговор, но, пожалуй, сегодня это можно сделать с тем же успехом.
— Разумеется, — сухо отозвался отец.
— Ли, оставь нас на некоторое время, пожалуйста, — с ледяной улыбкой попросила мать.
Я взглянула на папу. Он кивнул. И неожиданно мои ноги, которые были хилые, как вареные макароны, обрели силу. Я вскочила и вылетела из кабинета. Мать закрыла за мной двери.
Сначала я хотела прижаться ухом к дверям, но не посмела.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мама поднялась ко мне. Я жадно посмотрела в коридор, надеясь увидеть там папу. А вдруг им удалось преодолеть разногласия, вдруг они решили дать шанс своему браку, что, если папа сказал волшебные слова, и оба вспомнили дни, когда им светила любовь… Я с отчаянной надеждой ждала этих вестей. И молилась за такой исход.
— Могу поспорить, что ты умираешь с голоду, — сказала вместо этого мать. — Я, например, чуть жива.
— Папа будет ужинать с нами? — угасая, спросила я.
— Нет, все как прежде, — сухо ответила она. — Отец поехал в порт.
— Как? Он уехал? — вскричала я. — Нет, он не мог уйти, не попрощавшись, не поцеловав меня напоследок!
— Да, он уехал. Пошли ужинать.
И мама отправилась вниз.
Он не мог уйти!Внутри у меня все кричало. Он не мог уйти без доброго слова на прощание! Я выскочила из комнаты, но побежала не в столовую, а в отцовский кабинет.
Я распахнула двери, и на меня обрушилась темнота. И пустота.
— Где он? — в слезах закричала я.
— Ушел, я же сказала, — раздался сзади голос мамы. На мои крики она вышла в холл.
— Но… как же я… он не попрощался, — чуть ли не в истерике билась я.
— У него не было настроения прощаться. Ну все, все, милая. Успокойся. Иди умойся, освежись. Не можем же мы перед слугами демонстрировать свои переживания, правда? Потом поедим, и тебе станет полегче. Вот увидишь.
— Я не хочу есть! — крикнула я и рванула вверх по лестнице.
— Ли!
Я не обернулась. Не смогла. В своей комнате я кинулась к окну в надежде увидеть отца, но улица была пуста. Далеко-далеко уходил ряд тусклых фонарей, бросавших на мостовую мутно-желтые пятна. Мои кулаки непроизвольно сжались. А потом я оглядела свою комнату, где столько напоминало об отце: вот его фотография, вот модели судов, картина на стене. Но все кончено. Прежняя жизнь моя ушла в никуда по пустынной ночной улице. Встречая приятного человека, отец имел привычку говорить: «Надеюсь, мы не разойдемся, как в ночном море корабли. Звоните, заходите».
Ах, папа, папа, а теперь такими кораблями стали мы. Ночь разлучила нас.
Потянулись однообразные дни. Я вернулась к занятиям в школе. Всем подружкам расписала свое путешествие на Ямайку. Особенно они заинтересовались Фултоном и Рэймондом. Кстати, через неделю после возвращения я получила от Рэймонда замечательное письмо. Я даже показала его в школе, особенно тем девочкам, которые считали, что я привираю насчет дружбы со старшими парнями и насчет их мнения, что я «скорее как старшеклассница». В письме он в основном писал о школе, но все-таки добавил, что постоянно вспоминает наш круиз и время, проведенное вместе. В конце стояло: «Верный тебе Рэймонд».
На исходе первой недели позвонил папа, чтобы рассказать о своих ближайших планах. В конторе у него стоял ужасный шум, от телефона его все время отрывали, так что разговор получился скомканным. Папа обещал написать или даже позвонить сразу по прибытии на Канарские острова. Как же я скучала без него! Как же злилась на мать, что она вырвала из моей жизни дорогого человека!