Мой (ЛП) - Эванс Кэти (мир книг .txt) 📗
Ложь. Я хотела не просто его поцеловать. Я хотела прижаться грудью к его груди, пока соски не перестали бы ныть, и хотела слиться губами с его ртом, чтобы его член глубоко пронзил меня, и прокатиться на нем верхом до Австралии и обратно.
Если Реми сходит с ума из-за моей беременности, то я даже не хочу озвучивать то, как его голубые глаза и мои бушующие гормоны подействуют на меня. Теперь он выяснил, что мне лучше нюхать еду перед употреблением, чтобы определить, вызывает ли она у меня рвотные позывы или нет, и начинать есть за двоих. Я беспокоилась, что он откормит меня до размера слона, так что, если он хочет, чтобы я ела, пусть лучше это будут свежие органические продукты, чем всякий мусор.
И вот они мы, Диана и я, бродим по магазину "Вся еда" на бульваре в Лас-Вегасе.
Снаружи супермаркета все усеяно вывесками с рекламой игр, женщин и выпивки. Это Лас-Вегас, детка! Но никто из нас не делает вообще ничего, чтобы "остаться здесь". Напротив, Ремингтон надрывается в спортзале, а тренер фактически увеличил часы его тренировок.
Он набирал мышечную массу и становился все более рельефным, но вся команда согласна, что Скорпион не заслуживает ничего, кроме лучшего Разрывного в конце сезона. Так что мой зверь тренируется по девять часов, пока я позволяю себе немного дополнительного сна по утрам, после чего присоединяюсь к нему в спортзале, прежде, чем он заканчивает. Он употребляет белок, как сумасшедший, и тренер добавил ему коктейли с L-глютамином, чтобы сохранить мышечную массу, поэтому сейчас я также помогаю Диане выбрать лучшие продукты для его тела и мозга.
Пит говорит, что Скорпион хочет снова трахнуть Реми мозг, поэтому мы должны убедиться, что он правильно спит, тренируется и питается так, чтобы оставаться максимально стабильным. Сейчас он особенно нуждается в омега-3.
Так что сегодня мы выбираем много полезных продуктов для моего тиранозавра, поэтому нам с Дианой понадобилось целых две тележки. Мы делаем небольшие остановки по всему магазину, покупая фрукты, овощи, лучшие сыры, черный шоколад, проросшие зерна и орехи. Когда мы переходим к протеиновой части, то заказываем свежего королевского лосося с Аляски, лучшую рыбу среди всех, которая не содержит токсинов.
Пока мы ждем, чтобы нам завернули несколько фунтов рыбы, я присмотрела несколько идеальных пучков брокколи, которые положила в одну из наших тележек. Я всегда называю их "маленькими деревцами", а Мелани зовет их "зелеными штучками", как и все, что было зеленым. Единственной причиной, по которой она ела овощи, был их цвет. Мел любит цвета.
— Моя бабушка научила меня всему, что я знаю о еде. Она вылечила дедушкину депрессию специальной диетой, — рассказывает мне Диана.
Мы заказываем немного свежих креветок, которых только недавно выловили, и продавец кладет их в пакет.
— У меня однажды была депрессия, — внезапно говорю я ей, останавливая свой взгляд на глазах мертвой рыбины. — Это не весело.
— У тебя? Брук, глядя на тебя, я бы никогда не подумала. Что-то случилось, из-за чего она началась?
— Думаю, моя жизнь изменилась до того, как я была к этому готова.
Я пожала плечами и печально ей улыбнулась.
— Я не могла поверить в вещи, которые происходили в моей голове в те дни, — признаюсь я. — Все казалось таким бессмысленным. Тоскливым. Думаю, очень сложно выйти из такого состояния в одиночку.
— И как получилось у тебя? — подталкивает она.
— Не знаю, думаю, часть меня осознавала, что я была не в себе. Мозг - это просто еще один орган, вроде почек или печени.
Она была прекрасным слушателем, кивающим и понимающим, поэтому я продолжила, даже если это и прозвучало, как безумие:
— Мой мозг хотел, чтобы я умерла, но в каком-то нереальном смысле; я чувствовала, как моя душа борется с этим.
Иногда я не могу перестать думать и сравнивать: в то время как я страдала от депрессии однажды, она длилась около двух месяцев, Ремингтон проходит через это постоянно, проходя весь цикл снова и снова, поднимаясь и падая. Любой, кто проходит через это - борец. Точно так же и их близкие, которые борются вместе с ними. Клянусь, душа Ремингтона настолько сильная... Я знаю, что когда его засасывает темный вихрь, его душа именно то, что побеждает его. Вся энергия, которая кипит у него внутри, слишком мощная, способная подавить его. Но он словно... разрывает ее.
— Как ты это ощущала? — шепчет Диана, когда парень наконец упаковал для нас продукты в несколько термосумок.
— Это вроде как ты обретаешь визуальный или звуковой раздражитель, или, если ты касаешься чего-то, твой мозг диктует тебе ответ, что это раздражитель, — отвечаю я ей. — Я вижу тебя, и мозг сразу же посылает мне импульс, который при виде тебя вырабатывает ощущение комфорта и счастья. Но когда у меня была депрессия, я видела обычные вещи, но мозг сопротивлялся и выдавал искаженную информацию. Это было безумием.
— Это звучит, как безумие! — соглашается она.
Я улыбнулась, и мы забрали у парня пакеты, поблагодарив его, и стали толкать наши тележки к отделу с мясом и сырами. Я добавляю:
— То, как это вижу я, если представить мозг в виде доктора, а надпочечники в виде аптеки, которые выписывают рецепты. Ты можешь смотреть рекламу со смеющимися детьми, и несбалансированный разум быстро определяет тревогу, после чего ты начинаешь лить слезы, смотря на детей. Даже, если это не логично, без разницы. Именно такой рецепт был дан твоему телу.
— Мне очень жаль, Брук. Я и правда никогда не задумывалась, на что это может быть похоже.
Мы добавили к покупкам органический козий сыр, кокосовое, миндальное и цельное молоко.
— Они пичкали меня таблетками, но это лишь быстро ухудшило ситуацию. Единственное, что помогло вырвать меня из этого состояния, это моя семья, Мелани, физические упражнения и солнце.
— Я знаю, что с нашим парнем это происходит несколько раз в год, — шепчет Диана, изучая этикетку на баночке с органическим греческим йогуртом. — Знала, что что-то с ним происходит; просто не догадывалась о поставленном ему диагнозе до тех пор, пока в последний раз он не был госпитализирован. Парни рассказали мне.
Внезапно я мысленно переношусь обратно в больницу, когда Ремингтон пытался мне что-то сказать, а я сбежала... а потом его, пытающегося справиться с этим, с тысячами женщин в его постели.
Клянусь, внутри меня такая дикая боль, так глубоко, что, скорее всего, задевает и душу.
И прежде, чем подумала об этом, я неосознанно обхватила рукой свой живот, так, словно могла почувствовать его внутри. Во мне. В нашем ребенке.
— Он удивительный боец, — восхищенно говорит Диана и ее глаза светятся одобрением. — Он прилагает все усилия, чтобы быть хорошим. Ты должна была заметить, что Ремингтон никогда не ест того, что не подходит его телу. Никогда.
Желудок урчит, когда я вспоминаю о здоровом завтраке альпиниста и сравниваю его со своим, состоящим из крекеров и минеральной воды. Но все равно не могу запихнуть в себя что-нибудь другое по утрам, даже аппетитные органические финики без косточек. Но естественно, я заметила, как хорошо ест Реми. Он употребляет самые чистые продукты, и сохраняет свое тело в наиболее естественном из возможных состояний. Мне это нравится. Я обожаю то, как трепетно он относится к своему телу, серьезно выбирая еду после ежедневных многочасовых тренировок.
И потом я смотрю на Диану, и в самом деле понимаю ее, вижу, как хорошо она его знает. Эта женщина, которой немного за сорок, с ее широкой улыбкой и добрыми глазами, окруженная аурой комфорта, который излучает, то, какой уют она придает каждому гостиничному номеру. Я знаю, насколько хорошо она заботится о нем, знаю, что она вполне может быть ему ближе его собственной матери. В порыве, отпускаю тележку и крепко ее обнимаю, шепча:
