Миллиардер под прикрытием (ЛП) - Эшенден Джеки (читать полную версию книги .txt) 📗
- Достаточно честно, - сказала она и, повернувшись, исчезла в дверях, ее белая ночная рубашка развевалась позади нее.
Блядь. Возьми себя в руки.
Вульф пробормотал еще одно проклятие, затем, несмотря на здравый смысл, уже ослабленный другим спиртным, которое он выпил ранее - не говоря уже о требованиях его печально проигнорированного члена - он схватил бутылку джина с тумбочки и отвинтил крышку. Сделав здоровый глоток, он потянулся к телефону и посмотрел на него, сортируя различные электронные письма, которые он получил, все из которых были дерьмом.
Пять минут спустя он допил бутылку, и его раздражение исчезло. Тепло в животе стало еще теплее, и он не мог удержаться, чтобы не закрыть глаза на секунду, его мозг услужливо кормил его образами Оливии, сидящей верхом на нем, смотрящей на него с этим горячим синим пламенем в глазах.
Ему это нравилось, очень нравилось, и очень скоро он погрузился в странный сон, где она постоянно прикасалась к нему, но никогда не приближалась к тому месту, к которому он действительно хотел, чтобы она прикоснулась. И каждый раз, когда он пытался схватить ее за руку и показать ей, что он хочет, он хватал пустой воздух.
Сознание пришло через некоторое время после этого, вместе с отвратительным вкусом во рту, головной болью, пронзающей глаза, и эрекцией, которая не собиралась так просто проходить.
Застонав, он попытался нащупать телефон, чтобы проверить время, потому что был уверен, что брал его в руки перед тем, как вырубиться.
Но его нигде не было.
Вульф выругался, заставил себя открыть глаза и оглядел кровать. Он, казалось, запутался в одеяле, но после секунды или двух распутывания стало ясно, что телефон определенно не запутался в простынях. На тумбочке его тоже не было.
Дерьмо. Куда, черт возьми, он делся?
Бормоча проклятия и расчесывая волосы, он поднялся с кровати и вышел в гостиную, где обнаружил свой телефон на кофейном столике.
Странно. Он мог поклясться, что держал его в руке, прежде чем задремал.
Подойдя к кофейному столику, он взял телефон и положил его в карман, запоздало осознав, что в комнате странно тихо. Не говоря уже о том, что пусто.
Он огляделся, его голова раскалывалась.
- Лив?
Ответа не последовало.
Какого хрена?
Его желудок сжался, когда он обернулся во второй раз, снова обыскивая комнату, на случай, если он что-то пропустил. Но ее там точно не было.
Он вернулся в спальню и толкнул дверь в ванную.
Она была пуста.
Зарычав, он еще раз тщательно, безрезультатно проверил весь гостиничный номер, но ее нигде не было.
Каким-то образом Оливия выбралась.
В нем закипала ярость. Как она это сделала? Дверь была заперта изнутри, и она никак не могла ее открыть. Ни за что на свете.
Если только она не ввела код на твоем телефоне.
О Господи. Она спросила его о двери, о том, как она была заперта, и он ответил, потому что она казалась обеспокоенной. И она никак не могла использовать это против него, потому что должна была знать его код. Никто не знал его кода.
Да, так как, черт возьми, она выбралась?
Рыча, Вульф выхватил телефон из кармана и посмотрел на него, проводя по экрану большим пальцем. Приложение, которым он воспользовался, чтобы взломать замок, было открыто.
Чёрт возьми! Должно быть, она разгадала его шифр.
Под яростью, направленной главным образом на самого себя за то, что он снова все испортил, как и всегда, что-то внутри него затихло и успокоилось.
Его кодом была дата, когда Ной усыновил его, и по какой-то необъяснимой причине она узнала ее. Как? Никто не знал эту дату, кроме Ноя и его братьев - даже его братья не помнили, а Ной был мертв.
Ты сказал ей. Помнишь?
Он моргнул, глядя на телефон в руке.
Блядь, это верно. Один из тех вечеров в библиотеке, когда он разговаривал с ней в ожидании встречи с де Сантисом, она казалась очень тихой, очень замкнутой. Поэтому он спросил, что случилось, и ее голубые глаза наполнились слезами, а она ответила, что сегодня годовщина смерти ее матери.
Она выглядела такой грустной и маленькой, что он обнял ее, даже не подумав об этом. Потом она положила голову ему на грудь и тихо заплакала, дрожа всем телом. Ее горе потрясло его, тем более что она всегда казалась такой замкнутой, и он не знал, что сказать. Раньше ему никогда не приходилось никого утешать.
Поэтому он сказал первое, что пришло ему в голову, о том, как его матери пришлось отдать его на усыновление, потому что она была бездомной и не могла позволить себе заботиться о нем, как, хотя он и не помнил ее, он хотел бы этого. Он не упомянул, что его мать все еще жива и что Ной пытается найти ее. Он просто хотел, чтобы Оливия знала, что он понимает ее чувство потери. Потом он пробормотал, что запомнил дату своего усыновления, чтобы помнить всегда, и произнес ее вслух, пока она плакала.
Он никогда не думал, что она вспомнит об этом. Ему и в голову не приходило, что она его слышала. Но она слышала и запомнила.
И теперь он опять облажался.
Сунув телефон обратно в карман, он направился к двери, потом остановился. Нет смысла идти за ней. Наверное, она уже давно ушла, вернулась домой к отцу. Она расскажет ему, что случилось, предупредит, что Вульф придет за ним, даст ему много времени, чтобы защитить себя, и сделает ответный удар намного сильнее.
- Черт! - Вульф повернулся и пнул кресло, которое оказалось ближайшим предметом мебели, толкнув его в журнальный столик, опрокинув и его тоже. Повсюду рассыпались журналы, а бокалы с шампанским покатились по ковру.
Его так и подмывало пойти, взять еще что-нибудь и разбросать по комнате, но это ничего бы не решило. Он должен взять себя в руки, успокоиться и решить, каким будет его следующий шаг.
Сделав пару глубоких вдохов, он заставил свои напряженные мышцы расслабиться, взял под контроль бешеное сердцебиение.
Его мозг должен был думать о Мэе и прикидывать, какие альтернативы могут быть, если де Сантис узнает о его планах, но все, на чем он мог сосредоточиться, была Оливия. О страдании, отразившемся на ее лице, когда она сидела верхом на нем на кровати этим утром. О том, как она вспомнила дату, о которой он сказал ей только один раз, много лет назад. О том, как она перехитрила его - она, вечно сидящая под защитой дочь оружейного миллиардера, не обладающую никакими физическими способностями, сбежала от закаленного морского котика с восьмилетним военным опытом.
Он мог бы почти восхищаться ею, если бы она не испортила все его планы.
Отпусти ее. Ты не можешь больше ее увидеть. Де Сантис позаботится о том, чтобы она была неприкосновенна.
Вульф зарычал. Так с чем же он остался? Ему нужна была информация о Мэе, чтобы убрать этого засранца, и расписание де Сантиса, чтобы обойти его собственную службу безопасности. И у него не было ни того, ни другого.
И ему оставался только один вариант: вернуть Оливию.
Без сомнения, она предупредит отца, а это означало, что его план убрать де Сантиса, пока элемент неожиданности все еще на стороне Вульфа, был полностью провален. Но, может быть, он сможет использовать Оливию как приманку, чтобы выманить де Сантиса. И тогда убрать его. Да, это может сработать.
Есть альтернатива, кроме Оливии. У тебя был запасной план, помнишь?
Но ему не нужны были запасные планы. Ему не нужны были альтернативы.
Он хотел Оливию и собирался заполучить ее.
И никто не встанет у него на пути.
Включая его самого.
* * *
- И ты действительно не видела его?
Оливия встретилась взглядом с голубыми глазами отца и медленно покачала головой.
- Нет. Он накинул мне на голову капюшон, чтобы я ничего не видела. Я пыталась, папа. Я очень старалась. Но я ничего не могла с этим поделать.
Она не совсем понимала, почему солгала отцу о причине своего исчезновения из комнаты прошлой ночью, особенно когда так отчаянно хотела предупредить его о намерениях Вульфа убить его.
