Внезапная страсть - Оглви Элизабет (серия книг .txt) 📗
Стоя она чувствовала себя не такой беззащитной. Если бы они сидели рядом на софе, неизвестно, как бы она на это отреагировала. Потому что ей хотелось, чтобы он ее обнимал и прижимал к себе, как тогда, ночью, в ее квартире, он же стоял, наблюдая за ней, невозмутимый, как статуя.
— Ты сохранил всю мою одежду, — заметила она, испытующе глядя ему в лицо.
— Ты, кажется, удивлена.
— Да. Зачем ты это сделал?
— Я предполагал, что ты вернешься.
— Вернусь? — спросила она дрожащим голосом.
— Естественно. Я думал, ты вернешься хотя бы для того, чтобы забрать весь этот огромный гардероб, который тебе самой будет трудно восстановить. — Он раздраженно нахмурился. — Мне в голову не приходило, что ты будешь настолько упряма, что даже не попытаешься его забрать.
Ее зеленые глаза засветились.
— Я хотела начать все сначала.
— А-а!
Его язвительный тон взорвал ее.
— Да, сначала! Новую жизнь! А эта одежда совсем бы не подошла к тому образу жизни, который я намеревалась вести.
— Конечно, — отпарировал он. — Мешковина подошла бы больше, судя по тому, что я понял о твоем образе жизни.
— Мне хотелось попробовать независимости, — сказала она тоненьким голосом, в последний раз пытаясь объяснить, какой одинокой она себя чувствовала. — Независимости, которую ты мне обещал, а потом отказал.
— Но независимость не дается, Крессида, — сказал он мягко. — Она завоевывается.
— Как же я ее могла получить, если ты полностью подчинил меня себе!
— А почему ты это позволила мне? — спросил он.
«Потому что ты был сильный, а я слабая» — подумала она грустно. «Я испытывала благоговейный страх перед твоей житейской мудростью».
Она поставила стакан на маленький столик.
— Ничего не получится из моего пребывания здесь, и мы оба знаем это, Стефано.
— Наоборот, — примирительно сказал он. — Я ничего такого не знаю. Сейчас не время и не место обсуждать этот вопрос. Ты еще слаба и только что встала с постели, а Роза ждет нас к столу. И… — Его лицо мгновенно стало серьезным. — Ты должна есть и поправляться. Ты обязательно должна заботиться о себе.
И, конечно, о его ребенке, если появится необходимость. Намек был очевиден. Крессида вдруг четко представила, как он станет баловать и оберегать ее, если это подтвердится.
— Мы ужинаем одни? — спросила она, ожидая, что будет присутствовать кто-нибудь из членов его семьи, как это часто бывало.
Он сверкнул глазами.
— Одни. Совершенно.
Во время ужина Стефано пустил в ход все свое обаяние, но для Крессиды эта фальшивая нежность была слишком мучительна, чтобы чувствовать себя спокойно и, несмотря на вкусную еду, приготовленную Розой, она почти не ела, а лишь ковыряла вилкой в тарелке. А когда они пошли пить кофе в гостиную, она собрала все свое мужество, наблюдая, как он молча бросил ей маленький кусочек сахара в кофе, и спросила:
— Ты действительно думаешь, что мы сумеем мирно прожить здесь следующую неделю?
— Я думаю, мы можем попробовать. Видишь ли, я уже говорил тебе об этом раньше, Крессида, я предприму наиболее подходящий способ действия.
Конечно, это был не тот ответ, на который надеялось ее глупое сердце, но, наверное, это был самый лучший вариант из всех возможных в данных обстоятельствах.
Он внимательно смотрел на нее.
— А завтра, — сказал он, — мы поедем в горы.
— Ты не работаешь? — удивленно поинтересовалась она.
Он продолжал внимательно смотреть на нее.
— Завтра — нет. А сейчас, я думаю, мне нужно отправить тебя спать. Ты ведь устала?
И ни одной попытки дотронуться до нее. Даже это осталось в прошлом. Она кивнула, не решаясь заговорить. Закрывая дверь в своей комнате, она услышала глубокий голос Стефано, тихо разговаривавшего по телефону. С Эбони, без сомнения. Считая дни, когда они снова смогут быть вместе.
И тут она действительно почувствовала себя усталой — такой усталой, что ничего не могла делать, кроме как доползти до кровати и упасть на шелковые белоснежные простыни.
Глава 11
К своему удивлению, Крессида спала очень хорошо, но, проснувшись, вспомнила поздний телефонный разговор Стефано, уже после того, как он отвел ее в спальню и ушел. И она согласилась поехать с ним в горы! Наедине с ним в замкнутом пространстве автомобиля. Ощущая ауру этого человека!
Крессида выглянула в окно. День был необыкновенный, один из дней, которые может предложить только Италия — легкий теплый ветерок раздувал тонкие занавески, превращая их в белые мягкие облака вокруг окон. Она приняла решение и быстро встала с кровати. Она поедет. Она сыграет свою роль. Но она не покажет Стефано истинных чувств. И больше никакой физической близости. Это приводит лишь к страданиям.
В столовой никого не было, и Роза принесла ей теплый хлеб, свежий инжир и сок, с удовольствием наблюдая, с каким аппетитом Крессида поглощает завтрак.
— Вкусно? — спросила она.
— Очень, — ответила Крессида, видя в глазах экономки огонек искренней симпатии. Неужели она действительно боялась этой доброжелательной женщины? Или сама идея быть окруженной прислугой вызывала у нее протест? Она убедила себя, что все в доме недолюбливали ее, хотели, чтобы Стефано женился на итальянке своего круга, но теперь ей казалось, что все это она просто вообразила.
— Вы так добры ко мне, Роза, — сказала она тихо. — Вы ухаживали за мной, как родная мать, когда я болела.
Итальянка покачала головой.
— Вы не беспокойство, когда болеть, синьора — сейчас синьора будет беспокойство!
Роза вышла из комнаты, и Крессида слышала, как она говорит с кем-то по-итальянски так быстро, что она не могла понять ни слова.
Вытерев рот салфеткой, она подняла глаза и увидела Стефано, наблюдавшего за ней. Его загадочный взгляд скользил по ее стройной фигуре, по тонкой хлопчатобумажной ткани, облегающей ее высокую грудь, по светло-коричневому поясу, подчеркивающему ее тонкую талию. Он тоже был одет достаточно просто — белая рубашка, заправленная в серые полотняные брюки.
— Доброе утро, — улыбнулся он. — Роза сказала, что ты сегодня хорошо поела. — Его заботливый вид означает всего лишь элементарную вежливость, напомнила она себе.
— Роза очень вкусно готовит, — ответила она, — отказаться от этого может только идиот.
— Но ведь ты никогда не ешь, когда тебе плохо, ведь так? Как вчера вечером, — настаивал он. — Так что можно рассматривать твой аппетит как признак хорошего самочувствия?
С выражением легкой насмешки в темных глазах он был похож на Бога, подумала она. Бога, который больше не любит ее, который не испытывает к ней ничего, кроме желания. Ее задача — не поддаваться его обаянию, которым он обладал в таком избытке, особенно когда старался. Она отодвинула стул и встала.
— Думай, как хочешь, — сказала она бесстрастно, пытаясь пройти мимо него, но он коснулся ее обнаженного предплечья, что вызвало у нее учащенное сердцебиение.
— Крессида, — сказал он тихо. — Сегодня у нас выходной. Сегодня мы не будем ссориться. Ладно?
Она посмотрела в его глаза, в которых читалась немая просьба. Борьба действительно очень утомляла, но по крайней мере за резкими словами можно скрыть истинные чувства. Если их не будет, не выдаст ли она себя?
— Ладно? — Карие глаза смотрели почти нежно, голос звучал так ласково. — И, — как это вы говорите, — перемирие?
Крессида засмеялась.
— Договорились, — согласилась она. — Ты прекрасно знаешь, что именно так мы и говорим. И перестань хлопать ресницами.
Он весело рассмеялся, и, услышав его глубокий бархатистый смех, Крессида подумала, что за последние недели она так редко слышала его.
— Пойду возьму куртку, — сказала она быстро.
— Я подожду в машине.
Через несколько минут она сидела рядом с ним, и серебристая спортивная машина мчалась по дороге.
— Куда ты меня везешь? — спросила она.
— Увидишь, — ответил он уклончиво. — Отдыхай.
