Миг бесконечности. Том 2 - Батракова Наталья Николаевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Увы, это то немногое, что удалось сохранить моим родителям от своей библиотеки. Я расскажу, если вам интересно.
— Очень интересно! — воодушевилась гостья. — Вы себе не представляете, как интересно!!! Вот только, Нина Георгиевна, я вас очень прошу: пойдемте в постель!
— Уговорили, — улыбнувшись, сдалась женщина. — Но сначала захватим с собой несколько семейных альбомов из кабинета Сергея Николаевича…
Около двенадцати ночи неожиданно зазвонил мобильный. Постелив себе по настоянию хозяйки в комнате сына, Катя аккуратно отложила раритетную книгу, которую ей позволили полистать, и недовольно покосилась на дисплей. Номер незнакомый, время для звонка довольно позднее. Скорее всего, кто-то ошибся. Однако звонивший абонент был настойчив. Как бы он не разбудил Нину Георгиевну!
— Да, я вас слушаю, — тихо ответила она.
— Катя? Привет! Это Андрей Заяц, — послышалось в трубке. — Ты не спишь? Только что освободился, перезвонил Зине, она рассказала, что случилось, и дала твой номер. Что там у вас?
— Здравствуй, Андрей. Нина Георгиевна уже спит. Давление нормализовалось, чувствует себя хорошо. Поужинали… Что еще рассказать? Поговорили, пообщались. В общем, все хорошо.
— Ну слава Богу! Дежурство тяжелое выдалось, даже покурить не мог выйти. И Саша, как специально, только завтра утром появится. В Польшу уехал, в гости к будущим родственникам. Но если что не так, я могу ребят попросить, кто-нибудь подскочит.
— Среди ночи? Нет, не стоит. Правда, все в порядке. Не волнуйся.
— Ладно. Номер мой забей, если что — звони. Или «скорую» вызывай. А ты… Ты как там оказалась? Ну, в смысле у Нины Георгиевны? Вадим попросил присмотреть? Он когда возвращается?
— Зина сказала, что завтра. Но он меня ни о чем не просил, случайно все получилось. Так что… — Катя замялась, — просьба к тебе: не говори ему, что я была здесь.
— Почему?
— Ну, понимаешь… Не думаю, что ему это понравится. Мы давно не общались, и он может решить, что я ищу повод для продолжения…
— Даже так? Ну, хорошо, как скажешь, — чувствовалось, что собеседник в некоторой растерянности. — Меня снова зовут в операционную. Я утром загляну, не возражаешь?
— Как я могу возражать? Ты — друг Вадима, я здесь не хозяйка. Конечно, заезжай. И мне спокойнее будет оставить Нину Георгиевну.
— Тогда до утра?
— До утра. Спокойной ночи!
— Ну вот… Теперь точно ночью глаз не удастся сомкнуть, — расстроился Андрей.
— Это почему?
— Примета у меня такая: если пожелали спокойной ночи — стопроцентно будет наоборот.
— Извини, я не знала таких тонкостей. Тогда беспокойной ночи!
— Тоже неправильно, — вздохнул собеседник.
— А как тогда?
— Просто: увидимся!
— Хорошо: увидимся утром!
— Ну вот, исправилась. Ладно, я побежал!
Катя отключила телефон и, представив, как грузный Заяц бежит по больничному коридору, улыбнулась.
«Хороший у Ладышева друг. Веселый, по жизни баламут, но верный, надежный… Пора укладываться. Кто бы мог подумать, что мне придется спать в комнате Вадима да еще на его кровати? Как это говорят: „Я сплю на новом месте, приснись жених невесте!“ — грустно усмехнулась она, сняла очки и погасила бра над головой. — Можно только представить его реакцию, если узнает…»
…Прилетев в Минск, Вадим заскочил на пять минут к матери, набрал на минутку Андрея и, не заезжая домой, сразу помчался в офис. До Нового года оставалось всего ничего, а дел, которые нужно завершить до его окончания, — воз и маленькая тележка. Но о том, что слетал во Франкфурт, он не сожалел. Морально поддержал Хильду, встретил с ней католическое Рождество. После того памятного разговора с Мартином он чувствовал особую ответственность за эту женщину.
— …Вот еще почта. Хотите чашечку кофе? — который час подряд ворковала вокруг шефа Зиночка.
— Нет, спасибо, — просматривая распечатанные конверты с аккуратно подколотыми бумагами, досадливо отмахнулся он. — Ты же знаешь, после четырех я кофе не пью. Не могла все это без меня разобрать?
То же, что и год назад: поздравления, приглашения посетить те или иные бутики с обещанием немыслимых предновогодних скидок. И как только им становится известно, где работает материально обеспеченный потенциальный покупатель?
— Зина, убери это, пожалуйста, — не выдержав, раздраженно отодвинул он кипу цветных флаеров. — И чтобы больше я их не видел! В который раз тебя прошу: фильтруй почту! Делать мне больше нечего, как тратить время на рекламные буклеты! На мой стол должны попадать только деловые бумаги!
— Слушаюсь, Вадим Сергеевич, — надув губки, Зиночка сгребла почту, прижала к груди. — Ой! Для вас еще одно письмо есть, личное. Оно в сейфе, я сейчас, — вдруг спохватилась она и исчезла за дверью.
Сквозь щель в кабинет донеслось бряцанье ключами, металлический скрип.
— Вот! — влетела она обратно и положила перед шефом конверт с яркой новогодней картинкой.
— А почему без обратного адреса? — недоуменно повертел он его в руках.
— Так это не по почте прислали. Екатерина Александровна вчера заезжала. Хотела с вами увидеться, но узнав, что вас нет, настрочила записку, вложила в конверт и попросила передать. Я его машинально в сейф спрятала и едва не позабыла: в сейфе-то в основном трудовые книжки хранятся!
Вадим открыл яркий новогодний конверт, вытащил из него сложенный лист бумаги и еще один конверт поменьше и тут же понял, что в нем находится.
— Зина, спасибо, на сегодня ты свободна, — вежливо пресек он неминуемый вопрос любопытной секретарши, не сводившей взгляд с конверта. — Встретимся завтра утром. До свидания.
— До свидания, — разочарованно протянула Зина.
«…Я благодарна Вам, Вадим Сергеевич, что в сложный жизненный период Вы не прошли мимо и уделили мне столько драгоценного времени. Уж не знаю, что заставило Вас сменить профессию, но вы остались хирургом по сути: пусть больно, пусть без анестезии, но спасти больного. Возможно, в моем случае это был и не самый верный вариант, но все равно спасибо. Вы мне во многом помогли.
Возвращаю Вам долг за ремонт машины. Не будь Вас, не знаю, как скоро мне удалось бы сесть за руль. Но мне будет еще комфортнее, если я буду знать, что ничего Вам не должна. Как и Вы мне.
С Новым годом!
Екатерина Проскурина».
Глянув на сотенные купюры, Вадим, не считая, снова сунул их в конверт, сложил лист по старому сгибу и задумался.
«Вот, значит, как… Неожиданно, даже сказать нечего. „…Что заставило Вас сменить профессию“, — припомнил он строчку из письма. — Жизнь и заставила, без анестезии…»
Спрятав конверт в сумку с документами, он повернулся в кресле и тупо уставился на стеллаж напротив.
— Вадим Сергеевич, я тут еще хотела рассказать… — в наброшенной на плечи дубленке заглянула в кабинет Зиночка.
— Ну, что еще? — устало повернулся он к приоткрытой двери. — Тебе не кажется, что твоя забывчивость начинает переходить все границы. Или тебя пора увольнять из личных секретарей, или…
— Понимаете… — виновато опустила глаза Зина. — Я обещала не рассказывать, но вот места себе не нахожу… Подумала, что вам все-таки лучше знать…
— Что знать? Что ты подумала? Ты вообще в состоянии сегодня думать быстрее? Что и кому ты обещала?
— Нине Георгиевне обещала… А еще Катерине Александровне, — пролепетала секретарша.
— Черт, Зина! Ты можешь рассказать толком? Или из тебя каждое слово надо клещами вытаскивать! — разозлился Ладышев. — Наорать, что ли, помочь выйти из ступора?!
— Не надо орать. Я сейчас… Я… Короче, у Нины Георгиевны вчера гипертонический криз случился. Вот.
— Почему мне не сообщила? Зина, я ведь просил дважды в день звонить маме, и если что не так — сразу передавать мне! — занервничав, вскочил он с кресла, сделал несколько шагов в одну сторону, затем в другую. — Почему я ничего не знал?
— Потому что Нина Георгиевна попросила вам ничего не рассказывать, — хлопая ресницами, Зина испуганно наблюдала за мечущимся по кабинету шефом. — Пока Екатерина Александровна писала вам записку, я позвонила вашей маме, она сказала, что давление высокое. Я тут же вызвала «скорую», и мы помчались к ней домой. Доктор сделал кардиограмму, успокоил, что ничего страшного, но предложил ехать в больницу. А Нина Георгиевна наотрез отказалась! — скороговоркой затараторила Зина. — Вы же ее знаете! Сказала, что только недавно оттуда вернулась. Доктор сделал укол и уехал, но перед этим рекомендовал за ней понаблюдать и не оставлять одну. Я поехала домой, а Катя осталась на Пулихова на ночь. Я ее как нашу новую сотрудницу представила. Ее мама тоже была гипертоником, она умеет ухаживать за больными. Я бы и сама заночевала, да сына не с кем было оставить. Я сегодня утром к ним прилетела, а они уже завтракают, чай пьют, семейные альбомы рассматривают. Катя даже Кельвина успела выгулять. Давление — в норме, в настроении обе. Тут как раз вы маме позвонили, сказали, что вылетаете. Нина Георгиевна еще вчера уговорила меня ничего вам не рассказывать, — едва не плакала Зина. — А Катерина Александровна сегодня попросила не напоминать вам о ней, так как вы и без того на нее злитесь. Вот…
