Королевский маскарад - Джеймс Арлин (книги хорошего качества .TXT) 📗

Он словно ощущал в комнате легкость и сияние. Было так, будто каждый перестал обороняться от остальных. Осталось только общее беспокойство за похищенного члена их семьи.

Лэнс Грэйсон пришел последним, плотно затворил дверь в комнату, затем слегка поклонился.

— Ну, — резко спросил Виктор, — что нового?

Грэйсон кивнул в направлении камина, где стоял Роланд.

— Благодаря информации Роланда мы можем снять с Монтегю все подозрения в причастности к исчезновению вашей дочери.

— А что известно о Марибель? Вы нашли ее, Грэйсон?

— Нет, ваша милость, — ответил тот. — Но мы продолжаем изучать всех женщин по имени Марибель и исследовать записи о рождении.

— Делайте все, что необходимо. Только найдите мою дочь.

— И приведите ее домой, — добавила Сара, кладя руку на бедро мужа. Виктор накрыл ее руку своей и легонько сжал.

Грэйсон поклонился и обратился к Роланду:

— Мои поздравления, сэр. Ваша информация оказалась бесценна.

Роланд склонил голову. Похвала показалась ему в значительной степени незаслуженной, но, вполне вероятно, это поможет осуществить то, что он собирался.

— Спасибо, Грэйсон. Вы, конечно, сообщите мне, если я смогу быть полезным?

— Конечно.

Грэйсон поклонился последний раз и стремительно удалился, закрыв за собой дверь.

К удивлению Роланда, отец обратил свое внимание на него и объявил:

— Не могу выразить, как я тебе обязан, сын мой.

Грэйсон прав. Ты преуспел. Спасибо.

Роланд был слишком ошеломлен и смог только моргнуть и запоздало поклониться.

— Я думаю, мы закончили, — сказал Рейф. — Я помогу жене подняться наверх, чтобы она немного полежала.

— О, будь добр, Рейф, — опомнился Роланд, — я хотел бы, чтобы вы оба еще немного задержались. Мне надо сделать важное личное заявление.

Его сердце забилось быстрее, ладони вспотели, и он поправил костюм, поведя плечами.

Рейф обменялся взглядом с женой, которая подвинулась на край и начала переносить свой вес на ноги. Она сказала:

— Так как это личное, я, скорее всего, должна извиниться.

— Нет, пожалуйста, — сказал Роланд. — Я хотел бы, чтобы ты осталась, если возможно.

Элизабет подняла бровь и опустилась в кресло.

— Я останусь, если ты уверен, что хочешь этого.

— Уверен.

— Боже мой, сын, это звучит зловеще, — заметила Сара.

Роланд поправил свой итальянский шелковый галстук и через силу улыбнулся.

— Вовсе нет, мама.

— Лучше не мучить нас ожиданием, — попросил Рейф. — Что ты хочешь нам сообщить?

Роланд кивнул и прокашлялся. Странно, но его сердцебиение замедлилось, и ладони больше не были липкими. Он предвидел то, что сейчас произойдет, но знал, что поступает правильно. Его тянуло к Лили так же, как Рейфа к Элизабет.

— Я собираюсь жениться.

Тишина взорвалась возгласами:

— Жениться, ты говоришь?

— Он встречался с кем-то? Я не знал!

— Жениться! Я не верю этому!

— Но кто же невеста?

Этот вопрос матери был единственным вопросом, адресованным лично ему. Роланд усмехнулся, считая себя полностью подготовленным к тому, что последует, и сказал:

— Лилиан Монтегю.

— Монтегю! — Его отец чуть не задохнулся.

— Лилиан? — переспросила Элизабет.

— Принцесса? — спросила Сара озадаченным тоном.

— Да уж, не служанка, — процедил сквозь зубы Роланд, хотя никто не мог понять скрытый смысл его слов.

— Но Монтегю ненавидят нас, — продолжала Сара. — Ведь так?

— Конечно! — сердито согласился Виктор Тортон и нахмурился.

— Не все, — поправил Роланд. — По крайней мере один из них. Или даже двое.

— Ты говоришь о Дэймоне, — услужливо подсказал Рейф.

— Да. Он хороший человек, наш друг, я думаю… несмотря на то, что обнаружил свою сестру в моей кровати, — как можно беспечнее сказал Роланд. Долго и трудно обдумывал он свое заявление. Он знал, что родители поймут, насколько серьезны были его намерения. Поэтому он не мог сказать ничего, кроме правды. Один Господь знал, как его ложь навредила ему, хотя и эту ложь можно было попытаться оправдать.

Мать все же захотела уточнить:

— О, Роланд, надеюсь, ты не скомпрометировал эту бедную девочку?

Он чуть не рассмеялся.

— В наше время уже никто никого не компрометирует, мама, — сказал он снисходительно. — Однако скажу, чтобы успокоить тебя, что вчера вечером Лили неожиданно пришла в мою комнату. Разумеется, я совсем не был против. Однако Дэймон ворвался прежде, чем мы… э-э-э… успели скомпрометировать друг друга.

— То есть ты хочешь сказать, что женишься не по необходимости, — раздраженно произнес его отец.

«Ну, все, сейчас начнется», — решил Роланд и твердо сказал:

— Необходимости нет, есть уверенность.

К удивлению Роланда, Виктор только мрачно сжал губы, будто съел что-то невкусное. Наступила тишина.

— Ну, — воскликнула Элизабет, — я думаю, что это замечательно!

Губы Роланда раздвинулись в улыбке.

— Это очень любезно с твоей стороны.

— Нет, я именно это и имею в виду, — продолжала она. — Что сможет положить конец вражде, если не женитьба?

— Но положит ли? — неуверенно спросил Рейф.

Роланд пожал плечами.

— Не знаю, и, честно говоря, не забочусь об этом.

Меня волнует лишь то, чтобы Лили получила в нашей семье поддержку и признание, которых она заслуживает.

— А ее семья? — спросила Сара. — Она примет этот брак?

Роланд глубоко вздохнул.

— Я думаю, что Дэймон примет. О его матери я ничего не могу сказать. Я знаю, она хочет, чтобы ее дети обзавелись семьями, но будет ли она рада Тортону. — Он оставил эту мысль незаконченной. — А отец, я думаю, столь же неподатлив и упрям, как и мой.

Виктор загадочно взглянул на него.

— Упрям, возможно, — признал он важным голосом, — но неподатлив? — Он покачал головой. — Если я и понял что-то за это время, Роланд, то вот что: кто не может гнуться, ломается. Но в моей жизни так много хорошего, что я ничему не дам сломать меня. — Пока он говорил, он взял изящную ладонь жены в свою большую руку.

Роланд почувствовал, что его рот начал открываться от удивления. Возможно ли, что его отец так изменился, так смягчился?

— Ты хочешь сказать, что можешь согласиться на наш брак и принять Лили в семью?

Виктор Тортон поднял подбородок, и Роланд увидел тень прежнего Виктора. Он также видел, чего стоило отцу не стать прежним.

— Роланд, сын мой, — изрек наконец Виктор. Многие годы ты проявлял незаурядный здравый смысл и глубокую преданность семье и долгу. Я горжусь тобой.

— Что? — Роланд не верил своим ушам.

Виктор поднялся на ноги с выражением нетерпения.

— Твоя мать, — сказал он, — недавно научила меня делиться своими мыслями. Не могу утверждать, что уже в совершенстве умею это, но попробую. Я хочу, чтобы вы знали — все вы: я хотел, чтобы моя критика была конструктивной, и я, естественно, полагал, что вы понимали… что это было понятно без слов. Он провел рукой по волосам и продолжал:

— Ради Бога, Роланд, ты был моей правой рукой с тех пор, как вышел из детского возраста! Ты выполнял каждое дело, которое я поручал тебе, не оплошав ни разу, хотя возможностей потерпеть неудачу было много. Ты ни разу не разочаровал меня. Как же отцу не любить такого сына, как ты?

Внезапно на глаза Роланда навернулись слезы.

Неужели он услышал эти слова? Да он и не ждал их.

Он не мог сообразить, как ответить, но радость, какую никогда не надеялся испытать, охватила его, и он спросил:

— Кто ты, незнакомец, и куда ты дел моего отца?

Лицо Виктора расслабилось, и он фыркнул. Другие тоже засмеялись.

— Полагаю, что заслужил это, — сказал Виктор. — Роланд, твой отец здесь, и он предлагает тебе свою любовь. — Он протянул Роланду руки, и сын обнял отца.

Их объятие было крепким и теплым. Роланд закрыл глаза, наслаждаясь этим восхитительным моментом, и его смятенная душа наполнилась покоем.

— Мы говорили о Лили, — сказал он наконец, моргая, чтобы прогнать слезы.