Вивея (СИ) - Пузыренко Оксана (читать книги онлайн без TXT) 📗

Окей.

О-о-кей.

Я громко и нервно вздохнула, а затем сдернула очки, начиная не на шутку заводиться.

— Арчи, посмотри на меня. Какая из меня модель?!

Арчи послушался и задумчиво посмотрел. Я стойко выдержала взгляд карих глаз, заставляя себя не отворачиваться, хотя все во мне молило об этом. Его взгляд скользнул по чертам моего лица, будто фиксируя их на сетчатке глаза, по шее, линии груди, коснулся бедер и ног… Черт возьми. Я подавила желание прикусить губу от нервного напряжения. Затем парень медленно кивнул:

— Думаю, ты права. — Спокойно заявил Хант.

Ух. Хм. Кхм. Это было ожидаемо, но все равно больно.

— Рада, что мы это поняли. — Как можно спокойнее проговорила я, не желая добавлять что-либо еще. Просто потому что не доверяла в этот момент своему голосу.

Я отвела глаза, поднимая руку с очками, чтобы нацепить их обратно. При этом так вцепилась пальцами в заушник, что пластик наверняка согнулся. Но Арчи не дал мне этого сделать, пальцы парня быстро и цепко взяли меня за подбородок и повернули обратно, вынуждая снова посмотреть на него:

— Я думаю, тебе стоит сделать челку. С этим твой образ станет еще интереснее. Но ты и так восхитительная, Вея.

Что, простите? Я сглотнула, стараясь сфокусироваться на словах Арчи, а не на том, что его теплые пальцы все еще держат меня за подбородок, при этом большой палец нежно поглаживает кожу. Ох. Я чуть отстранилась, желая вернуть себе личное пространство и здравость мыслей.

— Арчи, очнись. — Я помахала у него перед лицом рукой. — Стану интереснее для чего? Нового сезона "Американской истории ужасов"*? Прости, но съемку "Фрик-шоу" они уже закончили.

Раздраженный вздох англичанина поразил меня, мне кажется, или это я должна быть раздражена?

— Когда ты это прекратишь? Я постоянно только и слышу о том, что ты не идеальна. Тебе не кажется, что из всех вокруг, именно ты постоянно делаешь на этом акцент? Всем видом показываешь, что ты «не такая». И если бы ты не вспоминала об этом ежесекундно, то и люди бы перестали это воспринимать, понимаешь? Да ты как будто постоянно носишь майку с мишенью и удивляешься, почему в тебя летят стрелы! Даже не удивляешься, а как будто желаешь этого.

Я вскинула руку вперед, позволяя браслету скатиться по запястью:

— Стоп-стоп, сбавь обороты, Арчи. Послушай, я…

— Нет уж, Вея, это ты послушай. Ты слишком много и часто говоришь на эту тему, и раз уж я решил быть рядом, то давай и мою позицию выслушаем, договорились?

Он сказал быть рядом? Что он имел в виду? Пока я переваривала эти странные слова и его неожиданный напор, он продолжил свой монолог, который, казалось, накипел уже давно:

— Ты просто сама подумай, как все это выглядит со стороны. Вот, например, ты общаешься с человеком, у которого сильный дефект речи. Вы только познакомились, и, конечно же, первую неделю ты будешь замечать его недостаток. Но с каждым следующим днем, месяцем, годом, ты будешь все больше привязываться к нему, как к другу. Ты не заметишь, как станешь воспринимать его как как нечто целое и прекрасное, неразрывное со своим, ну… Например, заиканием. Ведь это будет он, близкий тебе человек. Правда есть одного «но», если он каждый раз будет начинать любое предложение со слов: из-з-з-звинит-т-те я з-з-заикаюсь, то ты, также как и он, не сможешь избавиться от этой мысли. Ты будешь думать о нем не «мой друг», а мой-друг-заика. Но, даже не это проблема, Вея. Не знаю, какая боль засела в твоем сердце так сильно и глубоко, что заставляет тебя гнуть свою линию, но ты так прочно вжилась в роль девушки, от которой все должны бежать, что не замечаешь другого. Ты не видишь себя такой, как вижу я. Ты не замечаешь, как восхитительны твои волосы.

Рука парня, следуя за бесконечным потоком слов, в которые я не могла поверить, медленно, будто боясь спугнуть, дотронулась до моих волос. Подхватив одну прядь, он пропустил ее между пальцев, позволяя свободно скользить вниз. Затем он также плавно коснулся моего лица, заставляя вздрогнуть, но, будто, не замечая этого, он продолжал:

— Ты не видишь, какой контраст получается, когда смотришь на твою фарфоровую кожу. На острове, где каждый второй загорелый, как шоколад, а каждый первый выглядит как жертва солярия — уж это ли не волшебство? Ты не замечаешь, какой фантастический оттенок имеют твои глаза. Знаешь, когда ты водила меня на ваш местный «Марс», я с трудом заставил себя смотреть вокруг. Потому что он меркнет на твоем фоне. Когда ты улыбаешься, я просто не в силах отвести от них взгляд, в них будто смешинки загораются. А когда ты говоришь что-то саркастичное, а это процентов восемьдесят твоих слов, твои брови приподнимаются, а уголок левой губы чуть подергивается, будто ты сдерживаешь смех изо всех сил. И я просто без ума от этого выражения твоего лица. И да, Вивея, ты действительно «не такая». Ты лучше и прекраснее многих. И если ты не поймешь это, не примешь себя, не научишься любить себя за свои достоинства, тогда что ты хочешь от окружающих? Как они смогут принять тебя, если не видят тебя, настоящую? Ты ведь используешь свои шармы, как чертову ширму. И если ты не веришь просто парню по имени Арчи, то поверь уж Арчи — фотографу. Или парню, которому ты не безразлична. И который очень хочет увидеть тебя, настоящую.

Минуточку. «Не безразлична»? Почему эти слова, вылетевшие из его губ, такие нейтральные, не обременяющие, не обещающие ничего, так сильно на меня повлияли? Как будто он мне в вечной любви признался, честное слово. Я зачарованно смотрела на него, чувствуя, как подушечки пальцев парня гладят здоровую сторону лица. Его рука — чуть грубоватая, та, что перевязана марлевой повязкой, заставляет меня чаще дышать. И вместе с морским бризом я ощущаю запах антисептика и бинтов.

Я отворачиваюсь, хоть и не желаю, чтобы ласка прекращалась, а наоборот, искренне хочу, чтобы он вовсе прижал меня к себе. Крепко. Но больше я хочу, чтобы он не заметил, что мои глаза грозятся покраснеть. А еще я безмерно хочу поверить в каждое сказанное им слово, которое, уверена, будет высечено в моей памяти.

Я посмотрела на море и часто-часто заморгала. Сегодня оно было спокойным и нежно накатывало на прибрежный песок, будто поглаживая его. Как и руки Арчи. Да черт возьми!

— Значит, челка? — Примирительно спросила я. — Это тоже взгляд фотографа?

Ачи секунду помолчал, а я чувствовала, что о все еще напряженно всматривается в мое лицо. Он будто не хотел пускать все на самотек и давать мне возможность уйти, от его эмоционального монолога. Затем он отвернулся и тоже посмотрел на море.

— Это взгляд мужчины. — Заметил он, пытаясь вернуть в свой тон прежнюю непринужденность.

Я кинула на него благодарный взгляд:

— Подумать только, мы встречаемся всего-ничего, а ты уже пытаешься изменить меня. — С усмешкой сказала я, демонстративно закатив глаза.

— Я не пытаюсь изменить тебя, Вивея. Я хочу изменить твое мнение о себе. Только-то.

Ну вот. Опять. Покажите мне драматурга, который пишет реплики этому парню! Я хочу пожать ему руку и дать счет от моего кардиолога, ведь каждой фразой Арчи Хант заставлял мое сердце делать кульбит.

— Только-то… — Задумчиво повторила я, уперев взгляд в свои кеды, с чуть пыльными носами. И только про себя добавила: «Поверь, это совсем не мало. Для кого-то это может значить все».

— А теперь. — Арчи неожиданно отошел и потянулся руками вверх, попутно разминая свою шею. — Как на счет того, чтобы показать тебе, как ты хороша в беге?

Я вскинула бровь вверх:

— Ты предлагаешь пробежаться наперегонки? На свидании? Очень романтично, Хант. — Я добавила в голос как можно больше скепсиса, прежде чем толкнуть его в торс и рвануть в сторону лестницы, ведущей от пристани к пляжу.

— Догоняй, капуша! — Крикнула я Арчи, но что парень прокричал в ответ, уже не услышала. Кажется, там точно были слова «нечестно» и многообещающее «держись».

В уши бил морской ветер, а может их заложило от быстрого бега. Проскочив два лестничных пролета, я побежала к морю, решив, что береговая линия — достойный финиш нашей гонки. Белый песок не давал нормально двигаться, буквально всасывая в себя кеды. С каждым шагом я разбрасывала вокруг себя песок. В груди разрослось приятное возбуждение, как будто ты бежишь на настоящих соревнованиях, вперед и готов разорвать грудью красную финишную ленту. Солоноватый морской воздух наполнял мои легкие, а на лице против воли появилась улыбка.