Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip" (электронные книги без регистрации txt) 📗
Голоса собеседников удалились, и Дара больше не слышала, о чем они говорят. Затем по коридору прозвучали шаги и скрип открывающейся двери. Она быстро метнулась к двери и приоткрыла ее. В щелочку ей удалось разглядеть, как в дверь в конце коридора зашел охранник с папкой в руке. Значит, вот где кабинет Полонского. План в голове Дары созрел моментально. Все складывалось как нельзя кстати. Она выкрадет документы, и рано утром ей помогут сбежать. Вот это удача. Дара дождалась, когда охранник спустится вниз, и уже хотела метнуться к кабинету, но шум шагов заставил ее вернуться в комнату. За ней пришли. Она вспомнила, что сейчас время ее вечерней прогулки в саду. С одной стороны, Дару это расстроило, с другой — она понимала, что документы сможет выкрасть и позже. Все равно Полонского нет, а значит, никто их не заберет.
Личный самолет Полонского приземлился на спецполосу. Правда, из-за погодных условий их вылет задержали, и в результате он так и не успел вовремя приехать в свой коттедж на назначенную встречу с адвокатом. Хотя ради тех бумаг, которые добыл ему адвокат, он бросил все дела в Питере и вернулся домой. Но иногда планы нарушаются непредвиденными обстоятельствами. Сильная гроза в Петербурге не давала возможности вылететь, приходилось пережидать погодное явление. Адвокат созвонился с ним и сказал, что бумаги в его столе, это же подтвердил и охранник. Так что золотой ключик был у него в кармане.
Сев в представительский Мерседес, Герман дал команду ехать в коттедж, хотя, конечно, можно было отправить за бумагами кого-нибудь из своих людей. Но после случая с цыганкой, когда все встали на ее защиту, Гер никому не доверял. Лучше он сам съездит и заберет бумаги.
ГЛАВА 13
Проникнуть в кабинет Гера Даре так и не удалось. Сначала прогулка, потом ужин. Но она не расстраивалась, зная, что лучше всего пойти за документами ночью. Просто нужно ждать.
Когда в коридоре раздались шаги, а потом и голос Гера, Дара почувствовала, что ее мечты рассыпаются, как разбившееся зеркало. Она замерла. Скорее всего, Гер говорил с кем-то по телефону, его шаги приближались к ее комнате. Только дверь не открылась, а шаги стали удаляться. Значит, Гер шел к своему кабинету — он приехал за этими бумагами.
Дара бросилась к двери и распахнула ее.
— Гер… я ждала тебя, — ее голос дрогнул. Она не знала, что ей делать. Как задержать его. Как не дать ему забрать бумаги.
Гер обернулся и застыл. Он не ожидал увидеть Дару. Сейчас его мысли вообще были о другом. Он даже забыл о ней и о том, что хотел выкинуть ее из коттеджа.
— Гер, — Дара понимала, что это ее последний шанс. Или она его задержит, или он пойдет и заберет документы. — Я скучала…
Это было что-то новенькое. Гер удивленно поднял бровь и попытался понять, в чем подвох. Хотя она и говорила почти искренне, но он сразу ощутил, что она играет. Игра… игра ему всегда нравилась. Он сделал шаг ей навстречу, а потом вспомнил о бумагах в столе. Хотя бумаги никуда не денутся. Намного интереснее узнать, что придумала цыганка. В чем суть ее поведения, ее игры, обмана…
Бросив взгляд на дверь кабинета, Гер повернулся и пошел к стоящей в дверях Даре.
— Скучала? И как же ты скучала.
Он приблизился к ней вплотную. Дара чувствовала его дыхание на своей щеке и видела его глаза. Они были так близко, что можно было рассмотреть все оттенки цвета медовой радужки.
— Скучала, — она сделала полшага и прижалась к нему, а затем подняла голову, подставляя губы для поцелуя.
Гер хотел поцеловать, но он чувствовал, что это неправда. Ее шаг к нему, эти губы напротив.
— Если скучала — поцелуй меня.
Дара приблизила свои губы к его и попыталась повторить то, что делал Гер с ее губами. Получилось неумело, и это явно был не поцелуй.
— Я не умею…
Эти слова и этот неумелый поцелуй подняли в глубине его души запрятанные чувства, то, что он так хотел убить в себе. Но не смог. Гер обхватил ее руками и, прижав к себе, накрыл ее губы поцелуем. Он чувствовал, что она не сопротивляется ему, и от ее податливости сносило крышу. Ему стало неважно, что она там задумала и для чего весь этот спектакль. Целовать ее было упоительно приятно.
— У меня дела, детка… я позже к тебе зайду.
Остатки разума и воли вернули Гера к действительности. Нужно забрать документы, а все остальное потом…
— Не уходи.
Ее руки обвили его шею, а дыхание обожгло щеку. Гер знал, что эти объятия лживы. Она обманывает его, да только ощущения от ее рук были так приятны, и эта иллюзия была так сладка. Он не хотел отказываться от нее.
Гер подхватил ее на руки и понес к кровати, захлопнув ногой дверь.
— Ты точно этого хочешь? — он заглянул в темень ее глаз. Южная ночь, где в глубине зрачка поблескивало отражение света, как звезды в ночи.
— Да…
Дара осознавала, что она сейчас делает. Только что ей терять? Она потеряла себя, свою честь и гордость. От нее давно уже ничего не осталось, а вот отдать Полонскому земли ее предков она не может. Эти документы важны, так сказал тот человек. Она мало разбиралась в таких вещах, но знала, что есть важные бумаги, которые решают все. Значит, она отдастся Геру ради того, чтобы задержать его. Пусть он заснет с ней, она сделает так, чтобы он заснул. Времени уже много, а в четыре утра приедет Лера, и она сбежит. Как ей жить потом после совершенного, она не знала.
Руки Гера отвлекли ее от мыслей. Его прикосновения были приятны, от них кожа как будто горела. Этот жар распространялся по телу, и когда Гер потянул вверх ее майку, она сама захотела снять ее. Одежда мешала, в ней было слишком жарко. Движения Гера были медленными, неспешными. Как у хищника перед решающим прыжком. Он снял с нее майку и, заведя руки за ее спину, расстегнул лифчик. Его рука сжала ее груди, а губы накрыли сосок. Язык Гера играл с ним, проводя по комочку плоти; болезненный укус — и сразу жаркий язык зализал следы зубов. Дара лишь вскрикнула, ощущая, как становится еще жарче.
Гер выпрямился и скинул пиджак, затем стал расстегивать пуговицы на рубашке, продолжая сидеть на ее бедрах.
Дара протянула руки, и ее пальчики стали помогать ему в борьбе с пуговицами. Замерев и отдав инициативу цыганке, Гер смотрел на нее. Он знал, что даже в этом действии она неискренна, только как же хотелось, чтобы это было правдой. Ни разу в жизни так не хотелось, как сейчас. Всегда было безразлично, всегда он знал, что все ложь, все ради денег или негласных договоренностей, как у него с Лерой. Только сейчас сердце болезненно сжималось при виде подрагивающих пальчиков девушки, расстегивающих его рубашку, и так хотелось ей верить.
Она справилась с пуговицами, он одним движением сдернул рубашку и отшвырнул ее.
Татуировки на руках Гера задвигались. Причудливые узоры, как змеи, обвивали его руки, и Дара, не удержавшись, провела по ним пальчиками, чувствуя, как напряжены мышцы. Гер нагнулся к ней, заглядывая в ее глаза. Там не было лжи… Но он знал, что она лжет ему. Все это лишь разыгрываемый спектакль и не более. Он нежно накрыл ее губы своими, упиваясь их вкусом и чувствуя горечь от поцелуя. Под лопаткой заныло от грустной правды происходящего. Он знал, что не простит ей этой лжи. Слишком тяжела она для него.
"Что ты хочешь? Зачем все это?" — пульсировало в его мозгу, и он осознавал, насколько это больно — знать, что ты лишь участник спектакля.
"Ты хорошая актриса, я уже практически верю тебе… верю этим губам, дарующим такие поцелуи, этим рукам, ласкающим меня, этим глазам цвета южной ночи. Что толкнуло тебя на это? Ради чего ты переступила через себя? Опять ради других…"
Он знал ответ — все это ради других. Пока он не понимал, что конкретно она задумала, но, зная Дару, уже сейчас осознавал, что весь этот спектакль она разыгрывает не ради себя. Только играла она слишком хорошо, и Гер знал, что не простит ей боли, которая разливалась в нем от осознания, что его обманывают.
