Экс-супруг. Я тебя забыла (СИ) - Ладыгина Наталия (книги .TXT, .FB2) 📗
— Ну-ну…
Барсов тут как тут с участливым видом.
— Может, я ее покачаю?
— Думаешь у тебя это лучше получится?
— А вдруг…
Я думаю...
Так, есть идея.
— Если за две минуты не успокоишь, то уйдешь. Согласен?
— Идет, — не раздумывая, соглашается Мирон.
Передаю ему на руки плачущую дочь. Он аккуратно и правильно ее принимает.
— Я сейчас вернусь, — выхожу из комнаты, направляюсь в ванную, в которой умываюсь ледяной водой, чтобы окончательно отогнать сон.
Вру все я. Сон давно прошел. Мне просто нужно пару минут, чтобы отойти. То, как я реагирую на него, — чертовски неправильно. Я уверяла себя, что забыла его, и да, у меня вполне получается держать перед ним лицо и вести себя так, как он того заслуживает, но... я чувствую, что эта стена долго не выстоит.
Продолжай он вести себя, как раньше — я бы и глазом не моргнула, но то, какой он сейчас…
Он другой. Он действительно изменился. Да, я не верю в его сказки про чувства ко мне, когда мы были в браке, но сейчас точно что-то происходит. Конечно, у меня нет иллюзий, что он чувствует или когда-то почувствует ко мне хоть что-то отдаленно близкое, что чувствовал к Тае, но ему точно важна Ульяна. Это тоже не мало для меня.
Он хочет семью, и для того придумал эту сказку для меня, в которой: он всегда меня любил, но не показывал из-за страха своих чувств. Слишком сладко, чтобы быть правдой. Он снова обманывает меня.
Вытираю лицо полотенцем и тороплюсь вернуться в комнату, но с каждым шагом становлюсь все медленнее, ведь не слышу ничего. Аккуратно заглядываю в комнату и вижу картину, от которой у меня дыхание перехватывает.
Барсов просто мастер располагать к себе женщин, которые еще не знают, какой он на самом деле. Ульяну в том числе.
Заметив меня, Мирон растягивает губы в улыбке.
— А ты говорила…
Я медленно подхожу, чтобы посмотреть на личико дочки.
Как это у него вышло?..
— Положи ее в кроватку, — прошу шепотом.
— Пускай еще у меня побудет, — смотрит на меня лукаво, намекая на свой выигрыш у меня. — Так ты согласна?
Прикрываю глаза на пару секунд.
— Я… не хочу, чтобы ты оставался у меня. Я всю ночь спать не буду. А утром я буду никакая. Это плохо скажется на уходе за Ульяной.
— Я ничем тебе не опасен. Или ты боишься, что я Ульяну украду, пока ты спишь?
— Не думаю, что ты такой идиот, чтобы отрывать свою дочь от груди матери.
— Вот именно. Я не идиот. Так что спать ты можешь спокойно. Напротив, если Ульяна проснется, то я снова ее укачаю, ну или тебя разбужу, что ты смогла ее покормить.
Быстро он придумывает причины, чтобы остаться.
— Лиль… Я правда хочу остаться. Не скрою, что из личных причин. Но и помочь хочу.
— Мне не нужна помощь.
— В первую очередь помочь тебе справиться со страхами. Ты боишься снова подпустить меня к себе и…
Я никогда тебя к себе не подпущу, Барсов. По крайней мере сделаю все возможное для этого.
— Хватит… — хмурюсь. — Клади ее в кроватку. Я пойду принесу тебе подушку и одеяло на диван.
Быстрым шагом ухожу из комнаты дочери в спальню, где достаю из шкафа все необходимое. В какой-то момент останавливаюсь, чтобы отдышаться.
Черт, не надо было поддаваться.
Но поздно что-то менять. Теперь его не выгонишь. Да и не уверена я, что могла изначально сказать ему нет.
Утром я скажу ему, что эксперимент не удался и жить мы вместе не сможем ни при каких условиях.
Прихожу в гостиную, готовлю ему место для сна. Только заканчиваю, он приходит.
— Она спит. Можешь проверить.
— Мне и так к ней нужно будет через пару часов. Пускай спит. И ты ложись. Я к себе, — разворачиваюсь.
— Лиль…
— Что Мирон? — раздраженно, поворачиваясь к нему лицом. — Есть еще какие-то пожелания?
— Я хотел сказать… спасибо.
— За что это? — окидываю его всего взглядом.
— За доверие.
— Я тебе не…
— Доверяешь, Лиля. Ты веришь, что я ничего плохого тебе и дочери не сделаю. И не напрасно. Вы обе мне важны. Я хочу вас защищать. От всего. Всегда. И... что бы ты не говорила — тебе меня не обидеть и не прогнать.
Еще несколько мгновений я смотрю на него, а потом, так и не произнеся ни единого слова, удаляюсь в свою спальню и плотно закрываю дверь.
Глава 33.
Окончательно открываю глаза в начале восьмого. Последний раз вставала два с половиной часа назад. Малышка сейчас точно спит, можно еще полежать, но зная, что он в соседней комнате, я чувствую необходимость встать.
Как я и сказала себе вчера, несмотря ни на что, у меня будет для него один ответ:
«Мы не можем жить вместе».
Накинув на себя светло голубой халат, я осторожно выхожу в гостиную.
Его нет на диване. А со стороны прихожей доносится его голос.
Я крадусь. Буду шпионить. Мне и так ничего не известно. Может, хоть что-нибудь узнаю.
— Да. Продолжай наблюдать. Обо всем мне докладывай. Можно сообщениями. Да…
Мирон перестает говорить. Видимо, услышал что-то. Черт… Надо выйти.
Как ни в чем не бывало вхожу в прихожую.
— Да, все, — продолжает говорить, смотря на меня. Видок у меня сейчас, конечно, «суперский». Зато он как всегда... — Буду ждать, — заканчивает разговор. — Уже проснулась.
— Важный разговор? — любопытствую.
Часто раньше интересовалась у него его делами, но почти никогда не получала прямого ответа. И сейчас, скорее всего, не получу.
— Да.
— Если тебе уже надо ехать, то можешь…
— Нет, все в порядке. Как спалось? Выглядишь... немного усталой.
— Так всегда сейчас. У меня же маленький ребенок.
— У НАС маленький ребенок. Я готов помогать. То есть… вообще во всем.
— Да? И подгузники будешь менять?
— Я смотрел уроки, — кивает. — Ничего сложного.
Он не прекращает меня удивлять. Может, я погорячилась, когда сказала, что он сто процентов будет паршивым отцом.
— Что? Мне доказать? — предлагает.
Что-то мне подсказывает, что он справится.
— Хм… Слушай, если это все ради того, чтобы убедить меня…
— Нет.
— Дослушай меня, — делаю к нему шаг. — Я в любом случае не собираюсь переезжать к тебе. Не вижу ни единой причины для этого. Ты сам сказал, что ты нанял человека, который будет присматривать за нами на улице, так что…
— Но ты же знаешь, что я хочу тебя вернуть. Так что причина все же есть.
— Ты тоже знаешь, что для меня это никакая не причина. Между нами, — опускаю глаза в район его груди, — ничего больше не может быть. И давай сделаем так, чтобы мне больше не приходилось этого повторять, — выдерживаю небольшую паузу. — Я сейчас пойду взгляну на Ульяну, а потом пойду пить кофе. Если хочешь — тебе тоже сделаю.
Поворачиваюсь к нему спиной, делаю шаг, как вдруг мне в спину:
— Моя вина, что мы расстались. Несмотря на то… что мне пришлось это сделать.
Мое дыхание учащается, а глаза округляются. Как хорошо, что я к нему спиной сейчас. Но он не может сейчас не видеть, как меня трясет.
— Зачем ты мне это сейчас говоришь? — через силу задаю ему этот вопрос.
Почему через силу? Потому что совсем другое хочется спросить. Хочется вытрясти из него все!
— Я не хотел говорить, но теперь чувствую, что должен. Понял, что не получится все исправить, если ты не будешь знать. Первая причина, по которой я не хотел, чтобы ты знала…
— Так не говори, — оборачиваюсь. — Не хочу, чтобы ты рассказывал лишь потому, что тебя вынудили обстоятельства. Все равно это ничего не изменит.
— Первая причина… — продолжает, приближаясь ко мне, — в этом завязаны другие люди. Которых ты не знаешь. Те люди, которые больше не проблема. Их просто больше… нет.
— Нет?.. Они что, умерли?
— Да.
— Ты про Вику?
— Про нее тоже, — кивает. — Она была мне нужна. Я ее использовал.
— А вот в это я верю.
— Но она знала на что идет. И если бы она послушала меня, то все было бы хорошо. Она бы не умерла и…
