Открытый брак (СИ) - Джокер Ольга (е книги .TXT, .FB2) 📗
Девушка демонстративно выдавливает конфету на ладонь и опускает её на кончик языка. Действие начинается, эмоции на лице тотчас сменяются.
Поднявшись с места, Лиля тянет Артёма на верхний этаж под громкие аплодисменты и свист.
Эта ситуация служит поводом и для остальных, чтобы разбрестись, наконец, по комнатам.
Завтра у нас насыщенный день. Подъём чётко в девять. Затем завтрак, гонки на квадроциклах по лесу, шашлык на костре и СПА на цокольном этаже.
Мы с Наилем уходим в числе самых последних, прощаясь с именинником и его супругой. От прямого зрительного контакта с Сашей я сознательно отказываюсь. Смотрю в сторону, желаю доброй ночи.
Взяв мужа за руку, веду в нашу спальню под крышей. Игриво смеясь и кокетничая. Прибавляя шаг, чтобы заранее не поймал.
Едва за нами закрывается дверь, как мы сливаемся в глубоком и страстном поцелуе. Трогая друг друга и подбираясь к кровати. Накопившееся внизу живота напряжение явно требует скорой разрядки.
— Хочу тебя трахнуть, Полька, — хрипло произносит Наиль.
Учащённо дыша, он ведёт носом по шее, а ладонями оглаживает внутреннюю сторону бедра. Я млею от прикосновений, закатывая глаза.
— Хочу, чтобы ты меня трахнул, — вторю ему в ответ.
Опустившись на кровать, слышу отчётливый скрип, но игнорирую его, когда Саркиев ложится рядом и утаскивает меня за собой. Обвивая руками крепкую шею, захлёбываюсь от долгожданной близости.
— … я ведь предупреждала, Ром! — звучит прямо за стеной голос Миры. — Ещё раз твоя сука-секретарша позвонит среди ночи — я подам на развод!
Наиль замирает на долю секунды, но затем тут же продолжает, обхватив ладонями мои щёки и проталкиваясь в рот языком.
— … да блядь!
Я резко вздрагиваю от глухого удара, отворачиваюсь.
— Похоже на картонный домик, — тихо шепчу. — Неужели Журавлёвы не смогли расщедриться на качественную шумоизоляцию и мебель?
Муж раздраженно выдыхает.
— Саня говорил, что это арендованный.
Кажется, начни мы прямо сейчас заниматься сексом — как вся хилая конструкция сложится пополам. Абстрагироваться от скандала Миры и Романа не получается. Слишком он громкий и душераздирающий.
— … подавай, мать твою! — долетает обозлённый голос. — И с чем ты тогда останешься?
Тело сковывает напряжение. Никогда бы не подумала, что у дружелюбной Миры столь серьезные проблемы в семье. Это ужасно. У них крошечный сын, бизнес и полная гармония. Вернее, раньше я точно так думала.
Наиль опускает ладонь на мой подрагивающий живот и устремляется выше — к груди.
— Расслабься, Полюшка.
Я зажмуриваюсь. Вдруг вспоминаю, что в доме есть место поспокойнее. На цокольном этаже, куда проводила экскурсию Настя.
В коридоре никого нет, когда мы выходим из спальни. Гости давно разбрелись по своим комнатам, свет погас. И только нам, похоже, никак не спится.
Сняв туфли-лодочки и взяв их в руки, чтобы не привлекать внимание, крадусь следом за Наилем. Мне чуточку страшно и много — волнительно. Знобит. И вместе с тем ощущение экстрима прибавляет остроты нашим приключениям.
Спустившись на цокольный этаж, минуем бассейн и баню, попадая в мини-кинотеатр с большим экраном и длинным кожаным диваном у стены.
Волоски на коже встают дыбом, за грудной клеткой трепещет. Предвкушаю, что это будет лучший секс в моей жизни.
Здесь звукоизоляция на уровне. Кричи, не кричи, а никто и ничего не услышит. Этот факт раззадоривает.
Наиль включает фильм, приглушает звук. На экране мелодрама, но ему плевать. Саркиев не любит трахаться в темноте. Обожает, когда видно все плавные изгибы.
Вжавшись в мои лопатки, он снимает тонкие бретельки платья, оголяя грудь. Сведя вместе полушария, сдавленно стонет.
— Моя девочка…
Теплое дыхание щекочет кожу и бегло распространяется по телу. Руки Наиля везде. Оглаживают живот, скользят ниже и стягивают белье к щиколоткам. По ноге невольно стекает капля влаги.
Переступив трусики, вжимаюсь коленями в кожаный диван. Трусь ягодицами о каменный пах, ловлю спонтанный короткий поцелуй в губы. Завожу руку за голову, трогаю колючий ёжик волос на затылке мужа. Поощряя всё то, что он делает.
— Подрочи, Поль, — просит Наиль, расстегнув молнию и высвободив твердый член.
Проведя по длине вверх и вниз, растираю смазку и ощупываю крупные венки, пока пальцы мужа раскрывают мои половые губы и трут клитор. Кажется, ещё чуть-чуть, и я взорвусь от красочных ощущений.
— Хочу тебя… В себе… — бессвязно проговариваю. — Наиль, пожалуйста…
Ноги подкашиваются от нежных и умелых движений, едва пальцы проникают внутрь. Постанываю, теряюсь. В животе копится жар, грудь тяжелеет.
Пытаясь повторить просьбу, поворачиваю голову и шокированно застываю, не в силах вымолвить и слова.
В ушах звенит, сердце усиленно таранит грудную клетку.
У двери в кинотеатр стоит Саша вместе с Настей. Судя по удивленным лицам — не только мы заприметили это скрытое и укромное местечко.
— Не помешаем? — собравшись, интересуется Журавлёв.
Скольжу взглядом по примятой рубашке, расстёгнутом ремне и топорщащейся ширинке. Нервно сглатываю, когда карие глаза спускаются от моей шеи к груди.
Жду, что Наиль откажет и попросит их тут же уйти, но вместо этого ощущаю давление ладони на поясницу.
Глава 26
Что такое норма?
Где установлены границы нормальности?
Кто может определить, где находится красная зона, а где — пока ещё желтая?
Раньше мне казалось, что я с точностью знаю предел, и, в случае малейших колебаний, вовремя смогу затормозить.
В текущую секунду, подчиняясь мужу и плавно опускаясь коленями на кожаную обшивку дивана, это кажется надуманной ерундой.
Не смогу.
Норм не существует. Стоп не работает. А грань — у каждого своя.
Мою, видимо, смыло дождём.
Дверь, отрезающая нас от внешнего мира, тут же захлопывается. Два поворота замка, шаги — мужские и женские. Тихо пружинит диван.
— Насть, сделай звук громче.
Присутствие постороннего голоса током прокатывается от макушки до пят. Наэлектризовывает волоски.
Наиль жарко прижимается губами к коже и, прочерчивая влажные следы, спускается по позвоночнику. Чувственно, упрямо. Вопреки.
От мужа волнами исходит сокрушающая энергетика, которая усиленно качает кровь и заставляет сердце буквально дребезжать где-то за рёбрами.
Тело раскаляется, плавится. Я тихо стону, зажмурившись. Наивно хочу, чтобы было наоборот — сухо, неловко. Без расплескивающейся через край похоти. Но новая капля влаги против воли стекает по внутренней стороне бедра, не оставляя ни единого шанса на то, что происходящее категорически мне претит.
Звук кинофильма становится громче. Заглушает то, как жалобно я произношу имя мужа. Знаю, уже не поможет, но повторяю и повторяю, будто заведённая.
В барабанных перепонках гул, пульс достигает максимальной отметки. Влажный язык мужа лижет ниже лопатки, а я цепляюсь правой рукой в спинку дивана, чтобы не потерять равновесие и не грохнуться в обморок от осознания масштабов происходящего безумия и того факта, что в комнате мы уже не одни.
Наиль обхватывает ладонью мою шею, вынуждая повернуть голову. Целует в уголок рта, давит пальцами. Воздуха катастрофически не хватает. Его здесь вообще слишком мало для нас четверых.
Когда встречаемся в поцелуе и пылко прижимаемся губами — хватка слабеет, но зато зубы, соприкасаясь, звонко цокают, а языки ярко и ласково сплетаются.
Во рту знакомый привкус, но я, чёрт возьми, не узнаю мужа. Будто не он, другой. Кто-то заведённый, развратный и дикий.
Интересно, когда сдвинулись нормы Наиля? В какой момент? Раньше ли, чем мои?
— Иль… — зову сокращённо.
В нем море силы и заинтересованности. Тело — словно раскалённая печка. Азарт передаётся и мне.
Отстранившись, смотрю в чёрные глаза-омуты. Захлёбываюсь, ухожу под воду. Добровольно тону.
Дыхание глубокое, тяжёлое. От прямого зрительного контакта с мужем по венам проходит вспышка, а затем — уничтожающий мощный взрыв.
