Няня Боссов Братвы (ЛП) - Райли Селеста (список книг txt, fb2) 📗

Через несколько мгновений некогда спокойная комната превращается в бешеную активность. Камеры проверяются и перепроверяются, каждый кадр тщательно изучается в поисках херувимского личика Алины.

Я достаю телефон, и мои пальцы с безжалостной эффективностью летают по клавишам. Сообщение моим людям лаконично: описание, фотография и недвусмысленное понимание того, что провал — не вариант. Этот город, со всеми его потайными переулками и затененными углами, выдаст ее. Он должен это сделать.

Мой призыв к оружию не заканчивается безмолвной командой текста. Я хватаюсь за ближайшую защищенную линию и набираю номер, по которому дозваниваюсь до своего самого надежного лейтенанта.

— Иван, слушай внимательно. Алина пропала. Я отправляю тебе ее фотографию. Я хочу, чтобы все люди были в курсе, на улицах, в парках, везде, где может быть ребенок.

Он реагирует мгновенно, в его голосе звучит стальная нотка, которая соответствует моей собственной срочности.

— Понял, босс. Мы найдем ее.

Я заканчиваю разговор и возвращаю взгляд на экраны, где служба безопасности с удвоенной скоростью воспроизводит видеозаписи.

— Назад, — командую я, указывая на кадр, где тень нависает слишком близко к игровой зоне, тень, которой там быть не должно.

Техник увеличивает изображение, улучшая его пиксель за пикселем. Кропотливая работа, секунды растягиваются в вечность, и вот тень обретает четкость, превращаясь в фигуру человека — человека, которому не место в нашем мире.

— Кто это? — Требую я, в моем голосе звучит опасное спокойствие, которое не соответствует бушующей внутри меня буре.

— Мы не знаем, сэр, — признается глава службы безопасности, его лицо становится пепельным. — Он не из наших.

Я наклоняюсь ближе, запоминая лицо, которое теперь стало врагом номер один.

— Найдите его. Найдите их обоих.

Когда я ступаю по полу, до моего слуха доносится звук — мягкое шарканье, словно ткань о ткань, из маленькой комнаты под лестницей. Туда редко кто заглядывает, она используется для хранения вещей.

Я подхожу к двери, каждый нерв горит. Это может быть подставой, ловушкой, чтобы застать нас врасплох, но может быть и ответом.

Я осторожно берусь за дверную ручку, и металл становится холодным и неподатливым под моей рукой. Медленно, очень медленно я открываю дверь, наполовину ожидая худшего.

И тут я вижу ее — Алину, свернувшуюся калачиком в углу, с ее любимой куклой, крепко прижатой к груди. Облегчение накатывает на меня, как приливная волна, и резкий выдох срывается с моих губ, когда я опускаюсь на колени, чтобы оказаться с ней на одном уровне.

— Алина, — шепчу я, в моем голосе смешались выговор и всепоглощающее облегчение. — Что ты здесь делаешь?

Она смотрит на меня большими, невинными глазами, и в этот момент я понимаю, что какая бы месть за ее исчезновение ни планировалась, она бессмысленна. Она в безопасности, она цела и невредима.

Я протягиваю к ней руки, и, когда она бросается в мои объятия, я клянусь себе, что укреплю мир вокруг нее, чтобы ее безопасность всегда была абсолютной.

Когда Алина оказывается в моих объятиях, я достаю телефон и быстро набираю сообщение, чтобы остановить поиски. Мои пальцы летают по экрану, и в каждом нажатии чувствуется срочность.

Она нашлась. Отменить поиски.

Сообщение отправляется моим людям, и в спешке я включаю групповой чат, в котором состоит Эмма. На секунду меня охватывает сомнение, но я быстро отгоняю его. Эмма должна знать, она теперь часть этого дела.

Пока я иду к кухне, Алина прижимается к моей груди, и мне становится легче. Кухня, это место тепла и жизни, что очень отличается от холодного страха, который я испытывал раньше. Когда я открываю дверь, то вижу Дмитрия и Эмму, которые стоят близко друг к другу, улучив момент, чтобы улыбнуться и посмеяться наедине.

— Она все время была в доме, — объявляю я, — пряталась.

Эмма делает шаг вперед, ее руки тянутся к Алине. Я колеблюсь лишь долю секунды, прежде чем передать ребенка ей на руки. Наши пальцы соприкасаются.

Алина, не обращая внимания на напряжение, обхватывает Эмму за шею и зарывается лицом в ее плечо.

Когда Эмма прижимает ее к себе, наши глаза встречаются. В этом взгляде целый мир эмоций, которые мы не готовы озвучить. Страх перед тем, что могло случиться, облегчение от того, что этого не произошло, сложность наших переплетенных жизней, все это сходится в этом взгляде. В этот момент мы чувствуем себя как семья, как единое целое, вместе пережившее бурю.

В комнате тихо, только слышно довольное бормотание Алины, и меня поражает, насколько Эмма стала частью этого дома, частью нашей жизни. Ее глаза теплые и добрые, но в них есть что-то еще, что-то, что заставляет мое сердце биться чуть быстрее, чем следовало бы. Я борюсь с этим, напоминая себе, что она всего лишь работник в нашем доме, что я не могу рисковать, теряя бдительность рядом с ней. Но то, как она смотрит на меня, говорит о том, что она тоже это чувствует. Она нервно покусывает губу, а затем подходит ко мне ближе, все еще держа Алину на руках.

— Слава богу, она в безопасности, — тихо говорит она.

Я киваю, чувствуя, как знакомый груз ответственности снова ложится на мои плечи.

— Нам придется тщательно проверить дом и территорию. Мы не можем рисковать.

— Конечно, — соглашается Эмма, но в ее голосе звучит нерешительность, которая говорит о том, что она тоже что-то чувствует между нами.

Я прислоняюсь к столешнице, наблюдая за Эммой.

— Завтра ты встречаешься со своей сестрой.

Она встречает мой взгляд, твердый и решительный. Она кивает и достает свой телефон, ее пальцы быстро работают по экрану. В воздухе витает напряжение, и этот момент кажется тяжелым. Она делает шаг, который невозможно не сделать.

Я жду, чувствуя, как тянутся секунды. Лицо Эммы не читается, она сосредоточенно ждет ответа. Он пикает, и она опускает взгляд. На ее губах появляется улыбка, но лишь на мгновение.

Не могу дождаться! На экране появляется надпись, и она показывает его мне.

— Хорошо. — Мой ответ отрывистый. На кону стоит нечто большее, чем воссоединение семьи, и мы оба это знаем. Но это начало, ход на шахматной доске нашего нынешнего затруднительного положения. — Отдохни немного, — говорю я ей. — Завтра будет долгий день.

Она снова кивает, между ее бровей пролегла борозда беспокойства. Но она храбрая. Она не отступает.

— Хорошо, — говорит она. Она готова, настолько готова, насколько это вообще возможно, к противостоянию, которое может все изменить.

Защитный инстинкт Эммы срабатывает, и она прижимает Алину к себе, направляясь в свою комнату. Ее решимость видна по положению плеч и по тому, как бережно она держит ребенка.

— Куда ты ее ведешь? — спрашиваю я, хотя знаю ответ.

— Я не позволю ей сегодня спать в своей комнате. И после сегодняшнего дня тоже. — Говорит она, не поворачиваясь, ее голос тверд.

Дмитрий, прислонившись к дверному косяку, кивает в знак согласия.

— Она права. Так безопаснее.

— Хорошо, — говорю я, а в голове уже прокручиваются протоколы безопасности. — Дмитрий, ты тоже останешься с ними.

Он встречает мой взгляд, и между нами возникает молчаливое понимание.

— Хорошо.

Значит, решено. Сегодня они будут в безопасности настолько, насколько мы сможем их обеспечить. Я позабочусь об этом.

ГЛАВА 20: ЧАС БЕЗМОЛВИЯ

ЭММА

Часы показывают 03:00. Сон ускользает от меня, как всегда неуловимый. Я поворачиваюсь и обнаруживаю рядом с собой Алину, крепко вцепившуюся в мою пижаму. Несмотря на бурлящий хаос, ее невинное лицо умиротворенно. Это ослабляет тугой узел в моей груди и вызывает улыбку на губах.

Рядом со мной дыхание Дмитрия ровное, спокойное. Он отвернулся, погрузившись в мечты, которые мне недоступны. На мгновение я наблюдаю, как поднимается и опускается его спина, тихий ритм контрастирует с беззвучными криками моих собственных мыслей.