Разведенка с прицепом (СИ) - Ареева Дина (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT, .FB2) 📗

— Это наши отношения с господином Озденом, Эмир-бей, и мне бы не хотелось…

— Он твой отец, — перебивает меня Эмир, — почему ты не хочешь называть его отцом?

— Потому что он им не был, — боюсь позволить пролиться слезам. Не хочется выглядеть перед Эмиром обиженной маленькой девочкой. — Я выросла без отца, и не стану врать, что мне было безразлично. Я очень страдала, потому что помнила его. Это очень больно ощущать себя брошенной в четыре года. Это сейчас я могу войти в положение и принять ситуацию. А тогда я была всего лишь маленькой девочкой, которая каждый день ждала, что ее папа вернется. Он для меня умер тогда, Эмир-бей, и я не вижу никакого смысла его воскрешать.

— Это твое право, прощать или нет, Ясемин, — медленно проговаривает Эмир, — но позволить Омеру дать тебе и твоему ребенку то, чего ты была лишена по вине твоей матери, ты обязана.

— Как вы себе это представляете? — говорю сухо. Мне не нравится такая постановка вопроса.

— Омер объявляет тебя и Лале частью своей семьи. Признает официально. Прописывает в завещании. Вводит в круг элиты Стамбула, где со временем у Лале появится возможность найти достойного мужа.

— Лале только четыре года, — сдержанно напоминаю. То, что мне всего двадцать три, я так понимаю, для господина Дениза не самый сильный аргумент. Я сбитый летчик.

— Время летит быстро, Ясемин, — смотрит вдаль Эмир, — оглянуться не успеешь, как она станет невестой. Зато у вас появится семья. У Омера большая родня, вам станет легче, Ясемин. Не сопротивляйся.

— Скажите правду, вы так уговариваете меня потому, что сыновья Афры от вас? — неожиданно смелею да так, что самой становится страшно от собственной смелости. — Они ведь теперь считаются моими сводными братьями?

— Афра? Причем здесь Афра? — непонимающе смотрит на меня Эмир. — О чем ты говоришь, Ясемин?

— Афра призналась мужу, что ее близнецы ваши с ней сыновья, — слова уже вырвались, и теперь бесполезно делать вид, что никто ни о чем не догадывается. — Вы поэтому меня так настоятельно пытаетесь помирить с господином Озденом, Эмир-бей?

Он долго меня разглядывает, будто я демонстрационный пряник на витрине.

— Помирить пытаюсь, да, — кивает, наклонившись вперед и упираясь руками в бортики беседки. — А вот что касается Афры… Не знаю, что она рассказала Омеру, но готов поклясться, Ясемин, что у нас с ней ничего не было. И не связывало. Никогда. Возможно, у нее был ко мне определенный интерес в нашей юности. Но поверь, в Стамбуле и за его пределами достаточно красивых женщин, чтобы я останавливал свой выбор на троюродной сестре. Пусть даже в качестве любовницы.

Меньше всего я мечтала выслушивать интимные откровения от мужчины, который вдвое старше меня. Вот вообще не мечтала.

И тем не менее Эмир продолжает говорить, а у меня нет другого выбора. Приходится слушать и при этом не делать вид, что готова от стыда провалиться сквозь землю.

— Я уже говорил тебе, что у меня есть внебрачные дети. Они старше Догана, у них разные матери. Но это было до Нурай. Я тогда не понимал, что такое семья, долг перед ней. И что нельзя унижать жену детьми на стороне. Мои сыновья знакомы со своими единкровными братьями, но они не общаются. Афра всегда была взбалмошной, непокорной, своенравной. Среди нашего круга было немного желающих на ней жениться, потому и выбрали Омера. Но я вот что тебе скажу, Ясемин. Мужчина, которого нельзя назвать зеленым мальчишкой, в состоянии посчитать по срокам, когда у его жены должен родиться ребенок. Близнецы у Афры родились в срок, но это было на седьмом месяце после свадьбы, и они не выглядели недоношенными. Омер как минимум должен был задуматься, а не ждать двенадцать лет. И тем более ему не стоило тебя во все это впутывать, — заключает Омер, и я только беспомощно закрываю и открываю рот.

Снова все с ног на голову. Эмир Дениз верный муж? Да нет же, он сам сказал, что в Стамбуле много красивых женщин, и ему есть из кого выбрать.

— Я пойду поговорю с Омером, — Эмир закладывает руки за спину. — И ты иди в дом, здесь становится прохладно, ты простудишься.

Прохладно? Ничего подобного. Наоборот, сегодня тихий и теплый вечер. Может, он не хочет, чтобы я оставалась здесь одна?

— Если вы не против, я еще здесь посижу, Эмир-бей, — бормочу просительно. Он сдержано кивает и идет в сторону дома.

Не проходит и пяти минут, как на дорожке, ведущей к дому, появляется Атеш.

— Ясемин, вот ты где! А я тебя искал, — подходит к беседке. — Папа сказал, что ты здесь сидишь, я попросил принести нам чай. Или я тебе помешаю?

— Ну что ты, ты мне никогда не мешаешь! — поспешно останавливаю парня, который готов уйти по первому же моему требованию. — Проходи, садись.

Приносят чай с пахлавой. Дразнящие ароматы достигают обонятельных рецепторов, и я обнаруживаю, что проголодалась. Атеш садится напротив, и мы некоторое время молча пьем чай. Но долго молчать у меня не получается.

— Атеш, ты же знаешь своих братьев, — спрашиваю парня, — единокровных?

— Да, знаю, — отвечает он, — отец знакомил нас с Доганом. Наверное, хотел, чтобы мы общались, но с дружбой у нас не сложилось. Несмотря на все его старания.

— Почему? — и я правда не понимаю. — Вы с Доганом ревнуете отца к его старшим сыновьям? Но ведь эти отношения у вашего отца были до вас.

— Нет, — качает он головой, — наоборот. Это не мы ревнуем, Ясемин. Мы с Доганом законные наследники, а их отец официально не признавал. Он помогал финансово, помог каждому открыть свой бизнес, но в завещание он их не вписал. И мне не нравилось, что каждый раз, как мы встречались, об этом непременно заходил разговор.

— Разве вы с Доганом в этом виноваты? Пусть бы тогда обижались на Эмир-бея.

— А как ты относишься к сыновьям господина Оздена? — вдруг спрашивает Атеш. — Тебе же обидно, что отец предпочел их, а не тебя?

Упс. Хороший вопрос. С учетом, что они не его сыновья, то как я могу относиться?

— У меня нет на них обиды, Атеш, — я говорю абсолютно искренне. — Они не могут отвечать за своих родителей. А вот Омера я сознательно вычеркнула из жизни.

— Знаешь, Ясемин, это самое неблагодарное дело, судить со стороны. Я уверен, что у твоего отца были причины вас оставить. Он мужчина, он талантливый отельер. Ты знаешь, как вырос доход с отеля, которым управляет Омер-бей? Твоей матери стоило не упираться, а приехать жить сюда.

Слушаю молча. Лично я считаю, что ничего бы не изменилось. Если родителям Афры надо было поженить их с Омером, то ни мама, ни я не стали бы для них существенным препятствием.

— Я знаю, что у моего отца были женщины кроме мамы, — вдруг признается Атеш, — и я мог бы осуждать его за эти связи. Но мама слишком долго болела, она сама просила его найти себе женщину. Я слышал их разговор. И я не позволяю себе злиться на отца, в конце концов, это можно считать последней волей матери.

— Ты прав, Атеш, — говорю задумчиво, — состояние Нурай в последние годы сделало Эмира вдовцом при живой жене. Так что вряд ли у кого-то повернется язык его осуждать.

— Я тоже считаю, что тебе стоит согласиться на предложение дяди Омера, — тихо говорит Атеш. — Ты просто не представляешь, как круто изменится твоя жизнь, когда ты согласишься.

Растерянно киваю. Все бы ничего, если бы я не понимала, что Атеша попросили меня уговорить. И он справляется пока достаточно посредственно.

Глава 18

Я торчу в Стамбуле пятый день, а увидеться с Ясей так и не получилось. Я у нее по прежнему в черном списке. И если поначалу была стопроцентная уверенность, что это ошибка, то сейчас появляется нехорошее предчувствие, что все не так просто.

Конечно, первым делом я поехал в дом к Эмиру Денизу. Но только успел свернуть на нужную улицу, как мне тут же преградили путь два здоровых и крепких бодигарда.

— Остановитесь, бей. Господа Денизы не принимают, — с каменным видом заявил первый.