Все только хорошее - Стил Даниэла (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
— Вы только представьте! — щебетала Джейн. — Мы поедем на такой коляске, которую везет лошадка! И прямо в Центральный парк…
Когда Лиз и Берни стали прощаться с девочкой, Джейн было на мгновение растерялась, но тут Руфь сказала ей что-то такое, от чего девочка забыла и думать о родителях. В то же мгновение поезд тронулся. Берни и Лиз вернулись домой, взяли вещи и, тщательно заперев все замки, отправились ловить такси, которое довезло бы их до аэропорта. Их медовый месяц начался.
— Готовы ко встрече с Парижем, госпожа Фаин?
— Да, мсье, — счастливо захихикала Лиз, не успевшая толком увидеть и Нью-Йорка. Впрочем, они решили вернуться в Нью-Йорк на обратном пути, дня на два-три. Так было лучше и для Джейн.
Они летели в Париж на самолете компании «Эйр Франс» и ранним утром следующего дня приземлились в аэропорту Орли. Было только восемь утра по местному времени. Взяв свой багаж и пройдя таможенный контроль, они поехали в город. В отель «Ритц» они прибыли через два часа. Их вез лимузин, заблаговременно заказанный фирмой «Вольф». Отель буквально потряс Лиз. Она не видела ничего прекраснее холла «Ритца», по которому прохаживались элегантные женщины и одетые с иголочки мужчины. Носильщики чинно вели за собой пуделей и пекинесов. Магазины Фобур-Сен-Оноре тоже не обманули ее ожиданий. Лиз казалось, что она спит, Берни же вез ее все дальше и дальше: «Фуке», «Максим», «Турд'Аржан», верхушка Эйфелевой башни и Триумфальная арка, Бато-Муш, Галери-Лафайетт, Лувр, Же-де-Пом и даже Музей Родена. Неделя, проведенная ими в Париже, была самой счастливой неделей ее жизни. После Парижа они отправились в Рим и Милан, где Берни, помимо прочего, должен был посетить показы мод. Все основные импортные поступления фирмы определялись именно им. Работа эта была чрезвычайно ответственной и серьезной. Лиз не уставала поражаться его работоспособности. Она всюду следовала за Берни, помогая ему вести записи и даже пару раз надевая по его просьбе немыслимые наряды, которые ему важно было увидеть на «простых смертных», а не на профессиональных манекенщицах, умеющих подать едва ли не любую вещь. Она говорила Берни о том, удобно платье или неудобно, и даже пыталась давать ему какие-то советы, как можно улучшить ту или иную вещь. Берни не мог не заметить, что показы разительно повлияли на Лиз. Она стала уделять моде большое внимание, что придало ей подлинный шик. Особенно взыскательной она стала в выборе аксессуаров. У нее был безошибочный вкус, и если раньше Лиз не могла реализовать свои желания в силу более чем скромного достатка, то теперь ей было доступно буквально все. Она стала выглядеть просто потрясающе. Лиз чувствовала себя по-настоящему счастливой — она постоянно была рядом с Берни. Любовь и работа — все смешалось. Они могли бродить всю ночь напропалую по Виа-Венето или швырять монетки в фонтан Треви…
— Чего бы ты хотела, любовь моя? Берни казалось, что с каждым днем он любит ее все сильнее и сильнее.
— Скоро увидишь, — ответила Лиз с улыбкой.
— Да ну? — Ему казалось, что он понимает ее, что они хотят одного и того же. — Может быть, ты хочешь стать большой и толстой?
Берни действительно хотел видеть ее именно такой — носящей в утробе его ребенка.
— Если я скажу тебе, чего мне хочется, то это не сбудется — понял?
Она погрозила Берни пальцем. Какое-то время Лиз действительно казалось, что она ждет ребенка, но, когда они приехали в Лондон, стало понятно, что это не так. Когда Лиз сказала об этом Берни, она не могла удержаться от слез.
— Ничего. — Он обнял Лиз и прижал ее к себе. — Значит, пока не время.
И все же на всем белом свете не было людей счастливее их. Впрочем, Джейн тоже провела эти две недели со всем неплохо. На то, чтобы рассказать о том, что она делала, пока их не было в Нью-Йорке, у Джейн ушло целых два часа. Бабушка Руфь тоже не теряла времени даром — она скупила едва ли не весь магазин «Шварц».
— Для того чтобы отвезти все это домой, придется заказывать грузовик…
Берни рассматривал бесчисленных кукол, игрушки, плюшевую собаку в натуральную величину, маленькую лошадку, кукольный домик, миниатюрную кухонную плиту. Руфь было смутилась, но тут же гордо выставила подбородок вперед:
— Девочке было нечем играть. Кроме твоих старых машинок и тракторов, у меня ничего не было, — сказала мать едва ли не с вызовом. Ей было очень приятно покупать эти игрушки.
Берни улыбнулся и подал матери маленькую шкатулку, купленную им у Булгари. Там лежала пара прекрасных серег, сделанных из старинных золотых монеток, инкрустированных крошечными камешками. Такие же серьги Берни купил и Лиз — та была от них без ума. Руфь даже охнула от изумления и, немедленно надев новые серьги, обняла Берни и Лиз и понеслась показывать подарок Лу.
В Нью-Йорке им было ничуть не хуже, чем в Европе. Они обедали в его любимых ресторанах: «Береге басков», «21» и в «Лягушке», пили коктейли в Дубовой гостиной отеля «Плаза» и в «Недерленд шерри», слушали бесподобного Бобби Шорта в «Карлайле». Она делала покупки в «Бергдорфе», «Саксе», «Бенделе» и в легендарном «Блумингдейле», оставаясь тем не менее патриоткой «Вольфа». Берни не разлучался с ней ни на минуту. Посетили они и бар «П.Дж.Кларк». Лиз стояла возле Берни и, время от времени хихикая, наблюдала за посетителями.
— Как все-таки хорошо с тобой… Ты это знаешь? Ты сделал мою жизнь по-настоящему счастливой, Берни. Я даже и не подозревала, что можно жить и так. Прежде я думала только об одном — как бы выжить. Все было таким маленьким и неказистым. Теперь же — все иначе… Это похоже на огромные полотна… на фрески Шагала в Линкольн-центре… — Берни успел сводить ее и туда. — Красное, зеленое, желтое, небесно-голубое… А ведь прежде все было только серым. Серым и белым.
Она посмотрела на него влюбленным взглядом, и он поцеловал ее в губы.
— Я люблю тебя, Лиз.
— Я тоже люблю тебя… — прошептала она и тут же икнула так громко, что человек, стоявший возле них, обернулся. Лиз снова взглянула в глаза Берни.
— Как, говоришь, тебя зовут?
— Джорж. Джорж Мерфи. Я женат, и у меня семеро детей. Живем мы в Бронксе. Может, пойдем со мной в номер?
Мужчина, стоявший у стойки бара, замер. Здесь хватало публики самого разного рода, но никогда и никому не приходило в голову говорить со шлюхами о женах и детях.
— Лучше ко мне. Хорошо?
— Даже отлично.
На Третьей авеню Берни поймал такси, и оно отвезло их прямо в Скарсдейл. Бабушки и Джейн еще не было, отец тоже отсутствовал — он всегда сутками пропадал в госпитале. Берни, как никогда, не хотелось уезжать из Нью-Йорка, о Калифорнии ему тяжко было даже думать. Однако разговор с Полом так ни к чему и не привел.
— Давай, Пол. Я провел там уже год. Или — если быть точным — четырнадцать месяцев.
— Магазин работает всего десять месяцев, Берни. Скажи, куда теперь тебе спешить? У тебя прекрасная жена, хороший дом… В Сан-Франциско хорошо и для Джейн.
— Мы хотим перевести ее в здешнюю школу. — Перевод этот был возможен при условии однозначности их переезда. — Не можем же мы зависать так годами.
— Ну уж годами… Пусть это будет еще один годик. Нам просто некем будет тебя заменить.
— Понятно. — Он вздохнул. — Я запомнил. Ты точно не передумаешь?
— Тебя послушать, так можно подумать, что мы заслали тебя в какой-нибудь Армпит, Западная Виргиния. В Сан-Франциско жить можно — поэтому давай не будем…
— Все правильно. Но я-то должен жить именно здесь — верно? Кому, как не тебе, знать это?
— Я не спорю с тобой, Бернард. Но ты нужен нам там и теперь. Мы сделаем все, от нас зависящее, для того, чтобы через год ты смог вернуться домой.
— Я очень на это рассчитываю.
Он уезжал из Нью-Йорка очень неохотно, хотя возвращение в Сан-Франциско оказалось не столь уж и страшным. Домик их был лучше, чем ему казалось, а магазин так и вовсе казался ему вторым домом. Конечно, он уступал своему нью-йоркскому собрату, но это, в конце концов, было не так уж и важно. Единственное, что расстраивало Берни, — то, что он уже не мог проводить с Лиз все свое время. Во время ленча он отправлялся не куда-нибудь, но в кафетерий школы, в которой работала Лиз. В темно-сером английском костюме он выглядел очень солидным. Лиз же была одета в клетчатую юбку, красный свитер, купленный ими в «Труа Картье», и в туфли из Италии. В этой одежде она казалась очень молодой, что делало ее еще привлекательнее. Джейн была крайне горда тем, что Берни пожаловал в ее школу.
