Мы обещали не расставаться (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна "Стелванда" (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
И девушка громко захохотала, так же страшно, как в то утро, когда они с Вадимом проснулись голыми в одной постели, словно гром прогрохотал.
- Замолчи! – наконец, подал голос отец. – Валентина честная и порядочная, у них с Алёшкой между собой нет тайн. А ты, Людмила, - обратился он к жене с возмущением, - с чего это ерунду городишь?
Мать неожиданно всхлипнула и, показав кивком на Полинку, жалобно попросила сына:
- Пусть она уйдёт! Я всё скажу, но не при ней.
Вадим сердито посмотрел на Полинку и велел ей срочно вызвать такси и собирать вещи. Она нехотя поплелась в их спальню.
- Ну? – подтолкнул жену Сергей, когда невестка скрылась за дверью. – Откуда же ты подхватила эту дурацкую сплетню, что дочка у Валентины не от Алёшки? Только потому, что она больше походит на нашего с тобой сына? Но ведь Вадим – вылитый я в молодости, а Алёшка тоже мой сын, стало быть, дочь его – в меня. Что тут удивительного? Зачем придумывать разные глупости!
- Я не придумываю, - тихо произнесла Людмила, и по щекам её неожиданно побежали слёзы. - Я знаю! Сама Тинка мне сказала об этом!
И принялась рассказывать, как Тинка накануне свадьбы Вадима с Полинкой пришла к ним домой и поведала, что обнаружила свою беременность. О том, как уговаривала её сделать аборт и договаривалась с больницей, промолчала.
- Почему ты, мама, не позвала меня тогда? Могла хотя бы позже рассказать о Тинкином приходе! – укоризненно проговорил Вадим.
- Как я могла! Ведь у тебя намечалась свадьба с одной беременной, а тут появилась другая, - печально покачала головой мать. – Я не хотела тебе доставлять ещё больше мук и страданий. Ты бы метался между двух огней.
- У меня был бы выбор! – в голосе сына прозвучали сожаление и грусть. – И это была бы Тинка, не сомневайся. Тебе она никогда не нравилась, я знаю, но я её любил и не переставал любить. А с Полинкой всё произошло по пьянке.
- Ты напивался? – поразилась Людмила.
- Я был расстроен, мы с Тинкой были в ссоре.
- Теперь ничего не исправишь! – решительно вмешался отец. – Валентина родила от тебя или Алёшки – это неважно, в настоящее время она жена Алёшки и ею останется. Катюша – их дочь, вот вырастет, там видно будет… А ты, Вадим, смирись – я тебе приказываю – не лезь в их жизнь!
Мать сделала было возражающий жест рукой, но отец зыркнул грозно на неё смородиновыми глазами, дескать, хватит уже говорить об этом. Вадим печально посмотрел на родителей и, не возразив и не согласившись, направился к своей комнате, где должна была собирать свои вещи Полинка.
Когда та, наконец, уехала к своим родителям, он вытащил из нижнего ящика письменного стола Тинкин портрет в рамке и открыто поставил его на стол. Теперь она будет здесь, что бы там ни говорил отец, ежедневно будет провожать его и встречать.
Ах, Тинка, я и не знал, что у нас с тобой дочка! Какая она? На дне рождения бабушки он хорошо не рассмотрел её, не хотел, потому что думал, что Алёшкина, не его - было слишком больно. Маленькая черноволосая девочка в розовом платьице, бойкая, не по годам развитая – вот и всё что он запомнил. А какие глаза, носик, губки, как улыбается и хмурится – этого не заметил.
Из того же нижнего ящика вынул школьный фотоальбом. Улёгшись на диване и подложив под голову подушки, стал рассматривать караярские снимки. Сейчас кажется, тот год, когда учился в девятом классе и жил у бабушки в Караяре, был самым лучшим в его жизни. Тогда он встретил Тинку и полюбил. Они ссорились, мирились, вместе радовались каждому дню. Вот общий снимок после спектакля в Доме культуры. Все в пышных костюмах своих героев, в центре - их режиссёр Вероничка, Тинка в наряде графини и сам Вадим в праздничном одеянии Теодоро.
А здесь они с Тинкой на лыжах, а на этой фотографии она с сестрёнками и братишкой во дворе их дома, который все в Караяре называют оградой. Сфотографировал их Вадим фотоаппаратом деда. Девчонки улыбаются во весь рот, а Федорик недовольно набычился. Парень невольно улыбнулся, вспомнив тот момент.
Мальчику купили фуражку на день рождения, он сразу захотел её надеть на улицу. Но там ещё лежал снег и мороз не отступал перед надвигающейся весной. Как Федорик ни просил, чтобы ему разрешили вырядиться в обновку, Тинка не поддалась на уговоры и натянула, можно сказать, силой на его головку шапку-ушанку.
Когда все вернулись с прогулки, раскрасневшиеся и немного озябшие, Тинка спросила у братца:
- Ты не замёрз, Федорик?
Тот, шмыгнув носом, обиженно произнёс, пропуская букву «р»:
- Был бы в фуяшке, так не замёз!
На одном из снимков – Тинка с младшими сёстрами Ритой и синеглазой Маруськой в обнимку, сияют улыбками, как нарисованные детской рукой солнышки.
Ему нравилась Ритка, бойкая и живая, такая же находчивая и упрямая временами, как Тинка. Сразу вспомнился забавный случай. Пришёл он к Масловым субботним вечером, Ритка как раз домывала пол на кухне. Вадим давно уже понял, что женщины, когда делают в доме уборку, становятся злыми-презлыми, поэтому проходил мимо склонившейся девочки, тщательно трущей тряпкой пол, осторожно, почти на цыпочках. Но всё равно та заворчала. Тинка сделала ей замечание:
- Перестань брюзжать!
- Буду брюзжать, буду! – крикнула рассерженная Ритка. – Я мою, а все ходят и ходят!
- Перестань кричать! – снова одёрнула её сестра.
- Буду кричать, буду! – заупрямилась девочка.
- Перестань лаять! – не сдавалась Тинка.
- Буду лаять, буду! – как попугай, повторила Ритка и, поняв, что попала в ловушку, расставленную сестрой, рассмеялась.
Вадим любил бывать в семье Масловых. Они жили по-простому, без излишеств и праздности, но весело и со своим доморощенным кодексом и семейными традициями. У каждого были обязанности, и попробуй не выполни – все страшились этого, однако никто не мог бы сказать, что бы было, если кто-то пренебрегал бы своими обязанностями по дому. Просто никто такого не допускал. Когда не успевали одни, другие беспрекословно доделывали за них, чаще всего старшие. Безусловно, споры и обиды были и в этой большой семье, всё-таки у всех разные характеры, неодинаковое видение мира. Впрочем, они, словно летние дожди, проходили быстро и, как говорится, не без смеха сквозь слёзы, причём не горькие и короткие слёзы. Хмурились и обижались подолгу друг на друга Масловы редко.
Ему так и не удалось стать частью их семьи, хотя он всегда хотел этого. И даже не сомневался, что так и будет. Но сложилось совсем иначе.
Глава XVIII
Мужчины как дети, думала Тинка, отправляясь с дочкой на прогулку во двор. Не перестают забавляться своими прежними игрушками. Что их заставляет это делать? Поиск эмоциональной разрядки, защитная реакция от скуки обыденной жизни или воспоминания о детстве или юности? Как ни объясняй, всё равно выходит, не наигрались в своё время.
Завтра, в понедельник, им лететь в Москву, для общения с родственниками остаётся лишь сегодняшний воскресный день. Две бабушки, ленинградская и свердловская, отец и мать соскучились по Алёшке, нет, чтобы с ними отводить душу, но он помчался к одному из старых друзей по студенческому ансамблю, чтобы в его гараже побарабанить всласть. И ничто не могло остановить, азарт захватил его в тот же миг, как только позвонил ему друг. Тинка не то что подуться, а даже выказать своё недовольство не успела – умчался сломя голову.
Пришлось ей отдуваться за него, вести разговоры с бабушками. Хорошо, что Катюша запросилась перед сном погулять, избавила от допроса двух пожилых дам, которые в подробностях хотели узнать, как они с Алёшкой устроились в этой многолюдной боярской Москве, где яблоку негде упасть.
На дворовой детской площадке Тинка уселась на пустую скамейку, подняла у кожаного пальто с меховой подкладкой капюшон, чтобы порывы ветра не прокрадывались в уши под шапочку. До зимы ещё полмесяца, но снега выпало в Ленинграде навалом, и морозы пошли нешуточные. Катюшка постоянно в движении, ей, скорее всего, тепло, вон вся раскраснелась, катается с другими ребятишками с горки на картонке. И укутана она неплохо – в утеплённый комбинезон, стёганое пальто и меховую шапку.
