Одинокие сердца - Мадарьяга Итсасо Лосано (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Одри слушала мать и терялась в догадках, как же ей сейчас следует поступить — то ли просто молча слушать, то ли расспрашивать Виолетту о том, что ей довелось пережить. Одри чувствовала, что их с матерью сейчас связывают дружеские отношения, объединившие не только двух женщин, но и вообще двух людей, у каждого из которых есть какая-то своя, никому не понятная жизнь, есть свои слабости и сомнения, рассказывать о которых не очень-то хочется. А еще Одри осознавала, что от тех чувств, которые она сейчас испытывала, не может быть никакой пользы, потому что ничего изменить уже нельзя, однако она вся кипела от негодования из-за того, что в свое время не было сказано то, что следовало бы сказать, и не было сделано то, что следовало бы сделать. Она как будто посмотрела пьесу, герои которой казались поначалу положительными и порядочными, пока вдруг о них не стало известно кое-что такое, что они о себе тщательно скрывали. Эта пьеса была уже написана и сыграна, и изменить ее сюжет не представлялось возможным.
— Прошло так много времени, а я все еще… — Виолетта с трудом подыскивала слова. — А я никак не могу избавиться от ощущения, что все мы в той или иной степени виноваты в смерти Дженни. Ей никто не оказывал моральной поддержки. Думаю, нам всем нужен был луч солнца, который всегда появлялся, как только она входила в комнату. Я никак не могу найти объяснения, почему я никогда не заговаривала с Дженни о том, чего она хочет и к чему она в жизни стремится, и почему я не поддерживала ее в стремлении завоевать уважение отца. Иногда мне кажется, что я не делала этого исключительно из эгоизма, потому что боялась ее потерять. Мне казалось, что все и так сложилось как нельзя лучше: я вышла замуж за Сэмюеля, а она — за Арчи. А еще мне казалось, что если бы она пошла учиться в университет, то это только бы все испортило… Не знаю…
Виолетта опустила голову и, не сдержавшись, всхлипнула. Откровения, которые она удерживала в глубине души в течение многих-многих лет, теперь впервые вырвались наружу — здесь, на парадной лестнице французского замка, во время туристической поездки, в которую она отправилась вместе с дочерью. Какой странной бывает иногда жизнь!
— Тебе не нужно ни в чем себя винить, мама, — сказала Одри очень тихим голосом. — Думаю, проблема заключалась именно в том, о чем ты упоминала, — в опасении разочаровать дедушку. Тетя Дженни, видимо, не хотела, чтобы ты узнала о ее опасениях.
Одри очень хотелось спросить у матери, почему та думает, будто тетя Дженни знала, что ее подруге кое-что известно о тех чертах ее личности, которых никто не замечал, и сказать, что, возможно, Виолетте нужно было попытаться сблизиться с Дженни и выказать интерес к ее секрету. Одри все никак не могла поверить в то, что тетя Дженни была способна проявить слабость — та тетя Дженни, которую она знала. Тетя казалась такой уверенной в себе… Одри всегда считала, что с такой сногсшибательной внешностью, как у тети Дженни, быть уверенной в себе совсем не трудно. Однако, как только что выяснилось, ее представления об этом оказались неверными. Тетя Дженни в действительности не была такой женщиной, какой она казалась Одри, да и остальные близкие родственники — отец, дедушка, даже мать — были совсем другими… Мать, отец и тетя предпочитали молчаливо соглашаться практически со всеми решениями, которые принимал дедушка. Разве они не отдавали себе отчета в том, что это, мягко говоря, не совсем справедливо? И разве ни мать, ни отец, ни дедушка не смогли понять, что Дженни требуется больше любви, сочувствия, заботы и внимания, чем кому-либо другому?
— А почему дедушка к ней так относился? — с непонимающим видом спросила Одри.
— Я и сама не знаю. Твой отец на эту тему говорил с крайней неохотой, а все остальные вообще предпочитали отмалчиваться… Видишь ли, тетя Дженни была так похожа на свою мать, которую твой дедушка очень сильно любил. Ты же сама видела, что между портретами твоей бабушки и тети Дженни имеется огромное сходство. Твоя бабушка умерла, когда рожала Дженни, и, возможно, дедушка считал, что Дженни косвенно виновна в смерти женщины, которую он так сильно любил. Впрочем, это всего лишь мои предположения. Твой отец никогда ничего такого мне не говорил.
Одри трудно было представить себе, что дедушка Теобальд был настолько влюблен в свою жену, что не смог простить дочери то, что, рожая ее, его жена умерла.
— Не понимаю. Если между ними имелось такое большое сходство, то почему же он не стал обожать свою дочь, вместо того чтобы в чем-то ее винить?.. Тетя Дженни ведь, наверное, с самого раннего детства была очень красивой и милой. Как можно относиться подобным образом к своему ребенку?
Виолетта печально посмотрела на Одри. На этот вопрос у нее не было ответа. Разве можно заглянуть в мозг человека и попытаться найти там логическое объяснение его не совсем понятным действиям? Виолетте это тоже не нравилось, однако в жизни много такого, чего изменить нельзя.
— Мне кажется, твой дедушка имел такое воспитание, которое сейчас вызывает у тебя недоумение, однако в те времена оно было самым что ни на есть обычным. И не думай, что мужчины из поколения твоего дедушки обожали возиться с маленькими девочками… Не знаю…
— Неважно, — сказала Одри. — Я этого не понимаю и никогда не смогу понять. Это все равно что пытаться объяснить необъяснимое. — Решив вдруг сменить тему разговора, она предложила: — Мне кажется, нам нужно найти местечко, где можно было бы сытно поесть. Одних бутербродов мне явно мало. Кроме того, мы ведь сейчас находимся не где-нибудь, а во Франции.
— Да, ты права. Мне тоже начинают надоедать бутерброды и хочется съесть что-нибудь посытнее. Подыщем что-нибудь по дороге. Пошли.
Они стали спускаться по лестнице. Прозвучавшие слова, казалось, повисли в горячем полуденном воздухе. С горькой правдой иногда очень трудно примириться, и Одри это знала. Временами попросту не существует никаких вразумительных объяснений, которые помогли бы понять, почему что-то происходит именно так, а не иначе. Одри осознала это на примере своих отношений с Джоном, а теперь еще и столкнулась с этим, разговаривая о своих ближайших родственниках. В жизни иногда наступает момент, когда не остается ничего другого, кроме как примириться со случившимся, и как раз сейчас единственное, что Одри могла сделать, — это примириться с тем, о чем она только что узнала.
15
Денек этот был, в общем-то, довольно длинным. Одри с матерью без особого аппетита пообедали в ресторанчике, расположенном на борту какой-то баржи: поели рыбы и салата, обмениваясь короткими репликами и почти все время глядя на реку. Они обе испытывали необходимость побыть в одиночестве — хотя бы пару часов, — однако, раз уж они отправились в эту поездку вдвоем, им приходилось быть вместе. Всегда имеются какие-то минусы… Одри развенчала идеализируемую ею раньше сказочную принцессу, а вместе с ней — и окружавших ее придворных; Виолетта же сбросила с плеч давивший на нее в течение многих лет груз, впервые высказав свое мнение относительно того, что произошло с Дженни, как это произошло и почему это произошло. Она впервые открыто обсуждала поступки своих ближайших родственников, а также свои собственные поступки, причем обсуждала их довольно критически. Теперь она уже сомневалась, вернется ли еще когда-нибудь к этой теме. Одри ведь и так перенесла потрясение. Виолетта понимала, что она нанесла удар по нежным воспоминаниям дочери о детстве, что в представлении Одри все они — те, кто окружал ее в детстве, — теперь утратили внешний блеск той — ранее идеализированной Одри — эпохи и превратились в тех, кем они всегда в действительности и были, — обычных смертных, не лишенных недостатков, слабостей и каких-то своих страхов; веривших в то, что они стараются поступать наилучшим образом, и пытавшихся сохранить видимость благополучия в мире, который постепенно приходил в упадок. Они ведь все жили в этом мире, а в нем не допускалось даже мысли о самоубийстве в такой многоуважаемой и благополучной семье, как семья Сеймуров. Кроме того, Виолетта осознавала, что в любой семье иногда случаются события настолько болезненные и прискорбные, что их потом упорно замалчивают. Это не делает семью хорошей или плохой. Подобные события происходят по той простой причине, что люди — существа, далекие от совершенства, и они могут совершать ошибки даже тогда, когда им кажется, что они поступают абсолютно правильно, и когда они пытаются защищать своих близких так, как только умеют. Виолетте все это было вполне понятно.
