Где простирается тьма (ЛП) - Джуэл Белла (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
― Кто снял для тебя сегодня номер? ― Димитрий едва не рычит, его голос низкий и хриплый.
Я качаю головой.
― Ну, я уже говорила тебе.
Внезапно он выбрасывает кулак, и тот врезается в ближайшую лампу. Она взлетает со стола и падает на пол. Я вздрагиваю и делаю шаг назад.
― Не смей мне врать, мать твою! ― кричит он, бросаясь ко мне. ― Я знаю, Джессика. Я знаю.
Я сглатываю и стараюсь успокоить дыхание.
― Не знаю, что именно...
― Хватит! ― ревет он. ― Я знаю, что Хендрикс был с тобой сегодня вечером. Ты думала, что я настолько тупой?
Он тяжело дышит. Челюсти плотно сжаты. Тело недвижимо. Он ― дикий. Нет, он за гранью дикости. Он обезумел, абсолютно. Я обхватываю себя руками, пытаясь найти достойный ответ. Не знаю, что можно сказать ему. Он никогда не поверит, что я фактически умоляла Хендрикса не причинять ему вреда.
― Я видела его, ― шепчу я. ― Это правда.
― Ты, бл*дь, соврала мне! ― кричит он. ― И не только, ты предала меня. Я доверял тебе!
― Нет, не доверял! ― внезапно кричу я в ответ, чувствуя, как по коже бегут мурашки. ― Ты, блин, никогда не доверял мне, Дими. Ни на секунду.
― Я ведь дал тебе телефон?
― Телефон, который собирался отнять у меня, как только закончишь бой. Я села в такси только потому, что убегала от тебя, потому что ты предал меня.
Его лицо становится каменным.
― Ты впустила его и делала из меня гребаного дурака.
― Единственный, кто здесь делает из тебя дурака, Димитрий, ― говорю я, ― это ты. Ты так живешь прошлым, что не можешь вытащить голову из задницы и увидеть будущее.
Он напрягается, и его спина становится прямой, как шомпол.
― Это мое дело и только мое! И никогда не было твоим.
― Тогда какого черта ты забрал меня с собой? Ты сделал это моим делом в тот день, когда выкрал меня из семьи и использовал как пешку в своих дурацких играх. Когда ты думал, я изменю свое мнение о Хендриксе? Ты действительно верил, что я приведу его к тебе? Или что перестану бороться, уверенная, что ты не навредишь ему?
― Именно так я и думал, ― скрипит он зубами, ― что ты все поняла!
― Я понимаю, ― вскрикиваю я срывающимся голосом. ― Я понимаю твою потребность закрыть прошлое, понимаю потребность снова чувствовать себя хорошо. Понимаю, каково это, но чего я не понимаю, так это необходимость разрушить чью-то жизнь, и не одного человека, а двух. Ты разрушишь жизнь и Инди, если причинишь ему вред. Она нежная красивая девушка и любит его. Так задумайся, что забрав у нее Хендрикса, станешь не лучше, чем он!
Он вздрагивает, и его дыхание становится глубже.
― Ты. Ничего. Не. Знаешь. Обо. Мне.
― Я знаю больше, чем ты думаешь! ― кричу я, всплескивая руками. ― Я знаю, что с тобой случилось, Димитрий.
― Нет! ― срывается он на крик. ― Ты знаешь только то, что он тебе сказал. Он рассказал тебе, что они со мной сделали?
― Они избили тебя, я знаю, и мне жаль, но...
― Они, нах*й, изнасиловали меня! ― рявкает он, ударяя кулаком по стене и пробивая в ней дыру. Из раны на руке льется кровь. ― Они повалили меня и один за другим, бл*дь, насиловали меня. Мне было пятнадцать лет. Их было десять человек. Ты нихрена обо мне не знаешь.
Я вздрагиваю и задыхаюсь. Я знала, что у Димитрия были тяжелые времена, знала, что его избили до полусмерти, и догадывалась, что могло иметь место какое-то сексуальное насилие, но десять человек? Я и понятия не имела. Я открываю рот, но не могу вымолвить ни слова. У меня руки трясутся, и я прижимаю одну к горлу, пытаясь вздохнуть. Димитрий смотрит на меня, его передергивает всем телом. Он готов разорвать кого-нибудь на части. И этим кем-то, скорее всего, буду я.
― Я… я...
― Что, ты? ― хрипло произносит он чуть громче шепота. ― Никакие твои слова не смогут это исправить. Это вина Хендрикса, что это случилось, и он виноват, что я остался там и должен был справляться с этим сам.
― Ты ошибаешься, ― говорю я ломким голосом. ― Это произошло из-за твоей мамы…
― Никогда, бл*дь, не смей говорить о моей матери!
― Я не хотела оскорбить твою мать, Димитрий, ― говорю я очень осторожно и очень мягко. ― Но ты когда-нибудь, хотя бы на секунду, задумывался, почему Хендрикс сбежал? Он женился на ней очень молодым, а она встряла в какое-то очень серьезное дерьмо. В конце концов, ему пришлось стать преступником в океане, чтобы справиться с проблемами, которые она создала. У него не было выбора: ее жизнь и твоя были в опасности. А потом он узнал, что тебя избили… и…
― Изнасиловали, ― рычит он. ― Изнасиловали, бл*дь. Скажи это.
Я сглатываю, не в силах ему ответить. Поэтому продолжаю:
― Он узнал, что тебя избили, и понял, что проблемы не уйдут. Скоро все стало бы еще хуже. Вскоре она поставила бы тебя в такое положение, что тебя бы убили. Он приказал кому-то убрать ее и подонков, вьющихся вокруг тебя тоже. Когда он пришел к тебе в больницу, ты услышал о смерти своей матери, но не узнал всей истории. Ты возненавидел его. Презирал его. Не хочу сказать, что он не должен был остаться и разгрести все это, потому что должен был, но он сделал все то, что сделал, потому что любил тебя.
Он смотрит на меня, просто смотрит. На его лице нет никакого выражения. Я жду, что он обругает меня, скажет, что я лгу, что ошибаюсь, но нет. Он просто проходит мимо меня и исчезает из комнаты. Я громко выдыхаю и опускаюсь на колени, обхватив себя руками. Боже, что я наделала? Я причинила ему боль. Я разбила каждый кусочек взаимоотношений, которые нам удалось создать.
Как мне это исправить?
Я жду полчаса, потом еще. Он не возвращается. Я медленно выхожу из комнаты и направляюсь в спальню, в которой он оставлял меня, когда впервые привез сюда. Коридоры пусты, и, кажется, что вокруг никого нет. Я как раз собиралась войти в комнату, когда услышала звук льющейся воды. Прислушиваюсь и понимаю, что это в комнате Димитрия. Мое сердце вспыхивает, и я ловлю себя на том, что невольно поворачиваюсь на звук.
Димитрий может ненавидеть меня, но мне нужно знать, что он в порядке.
Я тихо открываю дверь и заглядываю в комнату. Вижу свет, идущий из-под двери ванной. Колеблюсь, зная, что на самом деле мне нужно просто повернуть назад. Но не могу. Я должна проверить его. Это я виновата, что он там. Это моя вина, что он сломался. Я подвела его, этому нет оправдания. Добираюсь до двери ванной и берусь за ручку, проглатывая беспокойство, поднимающееся изнутри.
Тихонько открываю дверь и вхожу. Наталкиваюсь на облако пара. Я чувствую, как он оседает на коже, когда я шагаю вглубь. Подхожу ближе и вижу Димитрия, стоящего в душе. Мое сердце разрывается надвое. Он стоит ко мне спиной и абсолютно, и так красиво, обнажен. Он скрестил руки и прижался к стене перед собой, а голову свесил вниз.
Я совершаю самый рискованный поступок в своей жизни.
Я раздеваюсь и захожу в душ. Протягиваю дрожащие пальцы и касаюсь его плеча. Он вздрагивает, но не сильно. Он знал, что я здесь. Димитрий медленно поворачивается, и я чувствую, как колени подгибаются от боли, когда я вижу его лицо. У него красные, стеклянные глаза, он выглядит убитым горем. Он плакал. Не долго, но все же. Для такого человека, как Димитрий, это очень многое.
― Мне так жаль, ― шепчу я.
Что еще можно сказать?
Он взглядом изучает мое лицо, и я вижу, как из уголка его глаза стекает слеза. Протягиваю руку и ловлю каплю, пока она не смешалась с водой, стекающей с подбородка, его взгляд следит за моими пальцами. Я кладу их ему на щеку. Он закрывает глаза, будто от боли, но позволяет мне оставить руку.
― Я ошиблась, ― шепчу я. ― Прости, Дими. Я не знала, как сложилась твоя жизнь, и должна была сказать тебе, что видела Хендрикса. Я скажу тебе, где он, и позволю поступить по-своему, но мне нужно, чтобы сначала ты кое-что понял. Мне необходимо, чтобы ты действительно, действительно, обдумал то, что я скажу. Для тебя Хендрикс монстр. Для меня, Дими, он ― единственная семья, которая у меня есть. Он спас мне жизнь. Он дал мне второй шанс. Он не обязан был этого делать. Он вовсе не должен был помогать мне обрести светлую сторону. Я знаю, что он подвел тебя, и мне очень жаль. Но это не он должен быть заботиться о тебе. Это должна была делать твоя мать, а она не справилась. Ты можешь ненавидеть его, я не могу и не хочу просить тебя измениться ради меня, но я не могу… Не могу стоять и смотреть, как ты причиняешь боль моей единственной семье. Я люблю его, Дими. Не так, как я учусь любить тебя. Нет, но я люблю его так, как должна любить свою семью. Так что, если ты хочешь узнать, где он, я скажу тебе. Но не смогу стоять и смотреть, как ты забираешь единственное, что у меня осталось.
