Наследницы - Кауи Вера (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
«Мадонна» кисти Мемлинга все еще висела над камином, дубовые панели, украшавшие стены, были куплены самим Чарльзом Деспардом на распродаже имущества доминиканского монастыря. На потолке висела люстра из уотерфордского хрусталя. На шелковом китайском ковре в бледно-розовых, темно-голубых и кремовых тонах были вытканы императорские сады и водоемы. Кейт вышла в коридор, неторопливо обошла все комнаты, оттягивая момент, которого страстно ждала и одновременно боялась.
Этажом выше находился кабинет ее отца. Обычно посетители поднимались туда на лифте, но Кейт воспользовалась деревянной лестницей. Пол в холле был застелен ковром, за двойными закрытыми дверями царил покой.
Ролло был прав, подумала она, берясь за дверную ручку: ей нужно один на один встретиться с призраками и похоронить воспоминания.
Первое, что она почувствовала, — знакомый запах, который вернул ее в прошлое, окутав, словно невидимое облако. Дым сигар «Ромео и Джульетта», аромат воска, которым натирали двойной письменный стол отца, и сухих розовых лепестков, хранящихся в изящной китайской вазочке с дырчатой крышкой времен императора Цзяцзина.
Вазочка стояла на мраморной доске камина, там же находился безмятежный нефритовый Будда и селадоновый сосуд для благовоний. Над камином висели картины, которые менялись в зависимости от времени года. Сейчас там висел прелестный натюрморт Ренуара: букет белых лилий в большой бело-синей вазе эпохи Мин.
Письменный стол отца стоял напротив трех высоких окон, завешенных тяжелыми бархатными шторами, глубокий темно-красный цвет которых оттенял рубиновые и голубые тона бессарабского ковра. Между окнами располагались парные столики в стиле Георга III, над каждым из них висело зеркало в позолоченной деревянной раме.
У стены напротив камина красовался японский черный с золотом лакированный шкафчик на подставке из черного дерева. Кейт знала, что внутри отец держал виски, бренди, чудесный старый херес и рюмки. Два больших удобных стула для посетителей — из красного дерева, с готическими узорами на спинке — стояли перед письменным столом, а два других — справа и слева от японского шкафчика. На столе не было бумаг: они лежали у секретарши в смежной комнате. В детстве Кейт секретарем была миссис Хеннесси, пухлая, надутая, как индюк, но очень расторопная. Миссис Хеннесси поздно вышла замуж и так и не смогла расстаться со своей работой.
Кейт долго стояла в дверях, не в силах двинуться с места: прошлое обрушилось на нее, словно лавина. Собравшись с духом, она шагнула вперед и затворила за собой дверь. Затем, сделав глубокий вдох, медленно обошла комнату, дотрагиваясь то до одной, то до другой вещицы, приподнимая их, поглаживая — и вспоминая, вновь чувствуя благоговение, которое испытывала еще ребенком, сидя в отцовском кабинете и дожидаясь, пока он сделает важные телефонные звонки. Тогда она верила: если, приходя в кабинет отца, она не коснется каждой вещи, она не сможет вернуться сюда опять. Теперь ее пальцы вспоминали восхитительную гладкость старого дерева, мягкое тепло мыльного камня, шелковистость слоновой кости. Двенадцать лет назад, когда уход отца заслонил от нее весь мир, она потеряла все. Теперь отец снова был рядом с ней, он глядел на нее с улыбкой, любящий, ласковый — такой, каким она его помнила.
Кейт, словно к алтарю, приблизилась к письменному столу отца. Он был в точности таким, каким она его помнила. Зеленое сукно, поднос с перьевыми ручками — отец никогда не употреблял шариковых ручек, полагая, что они портят почерк, — викторианская чернильница с его любимыми индийскими чернилами; ежедневник в кожаной обложке, всегда зеленого цвета, с отцовскими инициалами в правом верхнем углу. Здесь же стоял китайский увлажнитель из слоновой кости, бронзовая настольная лампа, которая давала мало света, но очень нравилась отцу. Три телефона: один внешний, другой, со множеством кнопок, внутренний и третий, белый, — его частная линия.
Маленькие часы в форме зонтика и сейчас показывали точное время. Кейт взяла их в руки: когда она была маленькой, эти часы завораживали ее. Пока она разглядывала их, другие часы пробили девять. Эти георгианские часы очень нравились Джорджу Хакетту: зеленый лакированный футляр был украшен миниатюрами в китайском стиле. Увы, и эти часы говорили о быстролетном времени. Зайдя с другой стороны, Кейт увидела на столе вещь, которой там раньше не было: фотографию Катрин в плоской серебряной рамке. Отец никогда не держал на своем столе фотографии ее матери.
Кейт почувствовала болезненный укол в сердце. Да, Катрин Деспард была настолько же красива, насколько некрасива была Сьюзан. Золотые волосы, небесно-голубые глаза, бело-розовая кожа. Плечи у нее были обнажены, на шее и в ушах матово поблескивали жемчужины.
Кейт вспомнила, что Сьюзан никогда не носила украшений. Фотография стояла так, чтобы отец мог постоянно глядеть на нее. Кейт выдвинула из-за стола еще один георгианский стул и удобно уселась. Вытянув вперед правую ногу, она коснулась вделанной в пол кнопки. И тут же дверь в соседнюю комнату распахнулась, и перед Кейт возникла миссис Хеннесси собственной персоной.
— Господи, как я перепугалась! Я вдруг подумала… — Держась за сердце, она испустила театральный вздох. — Я не ожидала в такую рань…
Кейт слишком поздно вспомнила, что в «Деспардс» миссис Хеннесси прозвали «глаза и уши». Она вылавливала сплетни из воздуха, как птицы мошкару. Как, например, то, что Кэтриона Деспард придет сюда в среду, в восемь утра. Теперь на ее красном лице — следствие слишком туго затянутой грации — было написано искреннее изумление и неприкрытое любопытство. Но взгляд был тяжелым и настороженным.
— Какой сюрприз! После стольких лет!
— Верно.
— Раз вы уже не девочка, я буду называть вас мисс Кэтриона.
— Лучше мисс Деспард, — сказала Кейт.
Ярко-розовые щеки Шейлы Хеннесси стали сливового цвета. Она всегда недолюбливала Кейт, полагая, что мисс Кэтриона Деспард слишком избалована своим снисходительным отцом, однако всем было известно, что миссис Хеннесси имела на своего патрона серьезные виды, когда же ее романтические надежды рухнули, она приписала свой провал пагубному влиянию дочери Чарльза Деспарда. Теперь в ее глазах застыла неприязнь.
— Сегодня до полудня у меня назначена встреча с мистером Чандлером, — сказала Кейт, — позаботьтесь о том, чтобы нас никто не беспокоил. — Заметив, что тонкие губы миссис Хеннесси сжались в ниточку, она с удовольствием прибавила:
— Когда он придет, пожалуйста, приготовьте кофе.
— Я знаю мистера Чандлера, — раздраженно произнесла Шейла Хеннесси, — он много раз бывал здесь, один или с мадам. Чего не могу сказать о вас, — нагло заявила она.
Кейт подняла на нее свои золотые кошачьи глаза.
— Тогда не говорите.
От досады щеки миссис Хеннесси сделались пунцовыми.
— Вы будете у себя до прихода мистера Чандлера?
— Нет. Но я позвоню вам, когда вы будете мне нужны. А вы будете у себя? — Последнюю фразу Кейт произнесла язвительно, как предостережение.
— Конечно.
— Вот и отлично. И попрошу вас впредь без стука не входить.
Голубые глаза вылезли из орбит, и дверь с шумом захлопнулась, но Кейт облегченно улыбнулась. У нее получилось. Она сумела показать свою власть. Пусть Шейла Хеннесси старый сотрудник, но работать вместе они не будут, это очевидно. Кейт понимала, что люди Доминик будут информировать ее соперницу о каждом ее шаге.
Почему миссис Хеннесси оказалась здесь так рано? Похоже на утечку информации. Нужно будет этим заняться…
— Народ начинает собираться, — сообщил Ролло, входя без стука. — Кстати, мне попалась на глаза миссис Хеннесси. Она по-прежнему все вынюхивает и высматривает. Тебе нужно от нее избавиться. Она явно на стороне Доминик.
— Я уже решила перевести ее, — твердо сказала Кейт.
Ее голос звучал спокойно и уверенно, но в нем оставалась свойственная ей мягкость. Глаза у Ролло сузились. Похоже, изменилась не только ее одежда, но и она сама. На Кейт был вчерашний зеленый костюм, который ей очень шел, и кожаные сапоги до колен. Ее волосы сверкали, а в ушах поблескивали золотые бантики, такие же, как на булавке, которой был сколот ворот. Из резкой, задиристой девицы она вдруг превратилась в женщину.
