Темные времена (ЛП) - Джуэл Белла (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗

Как будто я могла сосредоточиться на чём-то другом.

Чём-то настоящем.

Я выскальзываю из постели, кутаясь в халат. Под атласной тканью моё тело обнажено. Я тихо выхожу из комнаты и бросаю взгляд туда, где спят Мейсон и Бостон. Они оба в отключке. Мейсон лежит на спине, без рубашки, закинув большие руки за голову. Бостон лежит на животе, руки подняты над головой, широкая спина выставлена напоказ.

Слюнки потекли.

Я бросаю взгляд на дверь Коды.

Она закрыта.

Я прикусываю губу, на цыпочках подхожу к входной двери и со скрипом открываю её, выходя на тускло освещённый внутренний дворик. У окна гостиной стоит старое кресло-качалка, и я бросаю на него взгляд, останавливаясь, когда вижу Коду, сидящего в нём без рубашки, в одних боксерах. Он смотрит вдаль, его тело расслаблено.

Мне оставить его в покое?

Повязка на его руке промокла, как будто кровит рана.

Не разбередил ли он рану, когда делал то, что мы делали сегодня ночью?

Я должна спросить его. Проверить, всё ли в порядке. Убедиться, что с ним всё в хорошо.

Я тихо подхожу и сажусь. Он, должно быть, услышал меня, но не двигается, чтобы посмотреть на меня. Секунду мы просто сидим, уставившись в темноту, и оба молчим. Я решаю немного подтолкнуть его, рискнуть и спросить о Брэкстоне. Все уже знают, что брат был важной частью его жизни, но никто на самом деле не знает, что происходило дальше. Не совсем. Не в глубине души.

Может быть, он мне расскажет.

А может и нет.

Но мне любопытно узнать.

— Расскажи мне о Брэкстоне, — тихо прошу я в ночь.

Ветер щекочет мне лицо, и я на секунду закрываю глаза, вдыхая прохладный, бодрящий воздух.

Я жду, что Кода скажет «нет», пошлёт меня к чёрту, но, по какой-то причине, сегодня ночью у него хорошее настроение. Может, дело в сексе, а может, в том, что он знает, что сейчас мы в безопасности. Как бы то ни было, он говорит, его голос хриплый и такой чертовски сексуальный, что у меня щемит сердце.

Я хочу его намного больше, чем кого-либо в своей жизни. И это пугает меня.

— Никогда много не говорил о своём брате.

В его тоне нет резкости или разочарования.

Он просто говорит правду.

— Я могу это понять, — говорю я, закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку кресла. — Я редко говорю о своей матери. На самом деле, большинство людей, которые меня знают, просто знают, что она умерла. Они не знают, как и почему. Ваш клуб — первые люди, которым я доверила эту информацию.

— Тебя это так задело?

Его вопрос удивляет меня не потому, что он плохой, а потому, что это не то, что я ожидала от него услышать. Вопрос, который кажется простым, но ответ на него может быть таким глубоким. Неужели я облажалась? Наблюдая, как она умирает? Наблюдать, как её уносит ветром прямо у меня на глазах? Стать рабыней своего отца на долгие годы? Скучаю по ней так сильно, что до сих пор чувствую боль в груди?

Да.

Это вывело меня из себя.

На эпическом уровне.

— Да, — просто отвечаю я, потому что это правда. — Да, это действительно меня задело.

— Тогда ты знаешь, каково это, — произносит Кода низким и скрипучим голосом. — Ты знаешь, каково это — жить, не испытывая грёбаной радости, потому что тебе так хорошо знакомо ощущение тьмы, что оно становится твоим.

Боже.

Это поражает меня прямо в самое больное место. Прямо в сердце. В самые чувствительные части меня.

— Когда ты смотришь в зеркало и видишь только неудачу. Одиночество. Горечь.

Я говорю это тихим, немного хрупким голосом, в основном надломленным.

Кода смотрит на меня.

— Брэкстон был моим близнецом. Но он был чем-то большим. Он был частью меня. Буквально, моей второй половинкой. Он был всем, что у меня было. И я подвёл его.

— Как? — осмеливаюсь спросить я.

— Потому что он был в беде, а я этого не видел. Не помог ему, когда он нуждался во мне. Не понимал, что он вляпался по уши, пока не стало слишком поздно. И было, блядь, уже слишком поздно.

Боже.

Моё сердце болит за него.

— Это были наркотики?

Кода выдыхает и скрещивает руки на груди.

— На самом деле, не надо говорить о глубокой и значимой ерунде…

— Замечательно, — говорю я, все еще не сводя с него глаз. — Не буду. Я просто хочу услышать твою историю, Кода.

Его молчание затягивается на некоторое время, прежде чем он, наконец, бормочет:

— Это были наркотики. Он увяз по уши. Подсел. Начал продавать их. Начал наёбывать людей. Увяз ещё больше. Украл оружие. Думал, что сможет продать его, расплатиться с долгами и стать свободным. Он ошибался. На него завели дело. Я пытался изменить его имя, вытащить нас, но они добрались до нас раньше, чем я смог.

Боже.

Я хочу протянуть руку и обнять его, сказать, что всё будет хорошо и он не виноват в том, что его брат попал в беду. Но я не могу этого сделать. Я могу только слушать, потому что не имеет значения, что я ему сейчас скажу. Он никогда не успокоится, потеряв Брэкстона, и никогда не перестанет винить себя. Мои слова этого не изменят.

— Мне правда жаль, Кода.

— Хуже всего было то, что они схватили меня первыми. Использовали меня, чтобы схватить его. Я должен был, блядь, сбежать, когда у меня был шанс, и забрать его с собой. А потом попытаться освободить нас. Я не должен был находиться в том гребаном городе. Из-за этого его убили. Его убили, и они получили то, что хотели.

— И ты остался с дырой, которую никогда не сможешь заполнить.

Кода пристально смотрит на меня. Он просто наблюдает за мной, как будто видит меня в другом свете. Как будто впервые по-настоящему понимает меня. Потому что, нравится ему это или нет, мы — одно целое. Мы оба так невероятно разбиты, так невероятно травмированы нашим прошлым, но в основном мы виним сами себя, и чувство вины, и пустоту, которую не многие могут понять.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но Кода без предупреждения протягивает руку, хватает меня, как будто я ничего не вешу, и сажает к себе на колени. На мгновение я совершенно ошеломлена. Не знаю, что делать или говорить, я просто знаю, что я здесь, у него на коленях, и это был его выбор — посадить меня туда. Моё сердце бешено колотится, и я поворачиваю голову только для того, чтобы прижаться к его губам. Они голодны и в отчаянии, и он целует меня с жадностью, которая проникает глубоко в мою душу. Я протягиваю руку, запускаю пальцы в его волосы и целую его в ответ с таким же отчаянием.

Поцелуй становится почти неистовым, языки соприкасаются, дыхание прерывистое, тела прижимаются друг к другу так близко, как только возможно. Мне нужно от него больше, и, хотя я прижимаюсь к нему, чувствую, что этого недостаточно. Он снова нужен мне. Внутри меня. Его руки скользят к моему халату, и он рывком распахивает его, обнажая моё голое тело. Он не отрывает своих губ от моих, пока его руки укладывают меня в правильное положение у него на коленях, затем они скользят по моей груди, сжимая её, прежде чем опуститься по бокам и скользнуть между нами к своим джинсам.

Через несколько мгновений они расстёгиваются, и его член оказывается на свободе.

Я в отчаянии, жадно целую его, теребя пальцами его головку, и стону при каждом удобном случае.

Он слегка приподнимает меня, и затем я опускаюсь на его член.

Я задыхаюсь, он рычит, а потом мы трахаемся.

И целуемся.

И трахаемся ещё немного.

Мои бёдра прижимаются к его, мой рот пожирает его.

Его руки скользят по всему моему телу, скользят вверх по спине, хватают за задницу, используют мои бёдра, чтобы заставить нас трахаться сильнее.

Я не могу сдерживаться.

Чёрт возьми, я даже не смущаюсь, что всё происходит так быстро.

Я позволяю оргазму овладеть мной, пронзая моё тело и вырываясь наружу, заставляя меня кричать в экстазе, которого я никогда не испытывала. Находясь здесь, наедине с ним, трахаясь с ним с такой страстью, моя душа воспламеняется. Это обжигает, боже, как это обжигает.