Мой (ЛП) - Эванс Кэти (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Мои легкие сжимаются, когда я поднимаю глаза и вижу, как в бое он задействует каждую возможную мышцу, его удары отрывистые и гибкие. Я вижу его, но в мыслях продолжаю отдаляться. Меня волнует боль. Интересно, что со мной.
— Пит, мне нужно в туалет прямо сейчас, — произношу я голосом, которого никогда раньше не слышала. Он звучит напугано, по-настоящему напугано, и дрожит. Но Пит встает, сосредоточенный на том, что происходит на ринге, и рассеянно плетется за мной к грязным, временно приспособленным туалетам.
Там, снаружи, я стою в очереди пару минут, и когда подходит мой черед, захожу в маленькую пластмассовую кабинку. Я снимаю брюки, которые ощущаются липкими и вижу, что они пропитаны красным, как если бы у меня пошли месячные.
— О, мой бог, — произношу я.
Делаю тысячу успокоительных вздохов, но они на самом деле меня не успокаивают, а вместо тошноты, тонущее чувство отчаяния заполняет меня всю. Несколько минут я пытаюсь успокоиться, чтобы выйти и хотя бы попытаться собраться до окончания боя. Пит улыбается мне.
— Подруга, я никогда не видел, чтобы кто-то столько блевал. Сколько фунтов ты уже потеряла?
— Просто давай сядем, — говорю я.
Иду медленно, слегка сгорбившись, потому как, если выпрямляюсь, болит сильнее, и мое тело, кажется, инстинктивно хочет свернуться в клубок. Я опускаюсь на свое место максимально осторожно, в то время, как Ремингтон по-прежнему там, а его имя выкрикивают со всех сторон. "Реми" — зовут они.
Он ожидает следующего соперника, когда его голова поворачивается в нашу с Питом сторону так, словно он ждал, когда мы вернемся на свои места. Он подмигивает, когда видит меня. После этого его гладкие брови сходятся к переносице, когда он присматривается ко мне повнимательнее.
Вдруг он хватается за канаты ринга и спрыгивает вниз, публика оживает, когда они осознают, что это элемент его привычного дурачества, как и всегда, когда он заходит на ринг. "Ре-минг-тон! Ре-минг-тон! Ре-минг-тон! " - скандирует толпа, когда они понимают, что он направляется ко мне, и что вся эта гора мускулов и силы, наполненная тестостероном, приближается ко мне, они меняют кричалку на "Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй!"
Он подхватывает меня на руки.
Публика сходит с ума, как и мое сердце.
Но он смотрит на меня сверху вниз, как всегда бдительный и начеку.
— Что случилось?
— У меня кровотечение, — испуганно говорю я.
¦ ¦ ¦
Следующие полчаса проходят, как в тумане.
— Подготовь машину! — инструктирует Пита Ремингтон, пока выносит меня из арены.
Слово "Разрывной!" до сих пор звенит фоном, когда мы выходим наружу, на свежий воздух Вегаса, направляясь на парковку склада, где сегодня ночью обосновался “Андерграунд”. Он забирается со мной на заднее сидение "Эскалейда", а Пит садится за руль, нажимая на кнопки GPS в поисках ближайшей больницы. Я, словно со стороны, слышу свой отчаянный голос:
— Я не потеряю его. Я не потеряю твоего ребенка.
Ремингтон не слышит меня, он разговаривает с Питом приглушенным голосом, прижимая меня к своей груди, указывая, что надо повернуть направо к отделению скорой помощи, а я продолжаю говорить более настойчивым тоном.
— Я не потеряю его. Ты хочешь этого ребенка, я хочу этого ребенка, я правильно питаюсь и тренируюсь, ты правильно питаешься и тренируешься.
Он заносит меня в больницу и шагает к стойке регистрации, требуя внимания, и когда для меня привозят инвалидное кресло, говорит медсестре, предлагающей его:
— Просто скажите, куда ее отнести!
Я слышу биение его сердца у меня под ухом, и никогда не слышала, чтобы оно билось так быстро. Пум, пум, пум.
Он заносит меня в палату, опускает на кровать, и держит за руку слишком крепко, в то время как медсестры и доктор осматривают меня, а Пит ждет снаружи. Слава богу, потому что мои ноги окровавлены, и мне ужасно неловко, что Реми видит меня в таком состоянии. Но он смотрит только на наши сплетенные руки, и даже если ему тоже некомфортно от этого, он терпит до тех пор, пока доктор не отходит и снимает перчатки, после чего говорит:
— У вашей жены угроза выкидыша на ранней стадии беременности.
В то время пока мой мозг пытается обработать услышанное, я поворачиваюсь на бок, сворачиваюсь в позе эмбриона, обхватывая свой живот руками, и качаю головой, ничего не говоря. Просто качаю головой, потому что... нет.
Просто... нет.
Я здоровая молодая женщина. Здоровые молодые женщины не теряют детей.
Врач отводит Ремингтона в сторону и говорит с ним вполголоса. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на его лицо. Это лицо моей мечты, и клянусь, никогда не смогу забыть ожесточенное выражение, которое возникло на нем, когда он говорит врачу приглушенным тоном:
— Это невозможно!
Врач продолжает говорить, но Ремингтон качает головой, плотно сжав челюсти. Он внезапно выглядит моложе и более уязвимым, чем я когда-либо его видела. Господи, он выглядит таким же обескураженным, как, мне представляется, он выглядел в тот день, когда ему сказали, что он изгнан из профессионального бокса и больше никогда не сможет вернуться в лигу снова.
Он трет лицо ладонью, после чего роняет ее вдоль тела, а поезд паники набирает невыносимую скорость у меня в голове, я протягиваю руку от кровати и слышу свой дрожащий от страха голос:
— Что он говорит? Что он говорит?
Ремингтон обрывает врача на полуслове и направляется в мою сторону, тотчас накрывая мои руки своими большими мозолистыми ладонями. Я даже не могу выразить словами, что чувствую от такого нашего с ним контакта, но напитываюсь какими-то успокаивающими химическими элементами, которые дрейфуют сквозь меня, когда я отчаянно наслаждаюсь ощущением моей маленькой ладошки в его больших руках. Больше нет спазмов. Ничего.
Даже страха. Только сухие руки Ремингтона на моих, и его устойчивая сила, просачивающаяся в меня. Он наклоняется и начинает целовать мои пальцы, и я мягко вздыхаю, прислоняясь своей головой к его с опьяненной улыбкой.
Я не выясняю, почему он не улыбается мне в ответ. Или почему выглядит полностью подавленным. Пока он не забирает меня обратно в отель и не вызывает еще двух врачей.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ДОМ ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ
Для этого просто не существует песни. Или, возможно, есть, но мы не чувствуем все это как музыку.
Все, что сейчас слышно между нами, это гул моторов самолета за окнами. Реми отказался от того, чтобы Пит или Райли сопровождали его в этом полете, и парни очень переживали, что он может стать "темным", когда их не будет рядом. Однако ничто не могло изменить его решение этим утром. Он хотел, чтобы мы побыли наедине. Он отнес меня вниз к машине. Затем в самолет. Боже, я хочу, чтобы он носил меня, как аксессуар, так долго, пока не передумает везти домой. Но он везет меня домой. В Сиэтл. Где я останусь, а он уедет.
Все три доктора сказали, что мне нельзя путешествовать. Все трое сказали, что у меня наверняка случится выкидыш, если я не буду отдыхать.
Постельный режим.
И крем с прогестероном.
Вот, что, по их словам, мне нужно.
Они не знают, что все, что мне нужно - это мой голубоглазый дьявол и от мысли о том, что мы будем порознь два месяца, пока не закончится мой первый триместр и я выйду из зоны риска, мне хочется плакать.
