Любовь без права на ошибку - Алюшина Татьяна Александровна (е книги .txt) 📗

Так про что он там спросил? Ах да, историю жизни Василисы Ининой. Ну расскажу, а почему нет.

Мои родители познакомились, когда учились в институтах. Папа, Антон Олегович Инин, на третьем курсе автодорожного института, а мама, Наталья Андреевна Верховцева, на втором курсе Политеха. И познакомились они на соревнованиях по раллийному спорту, будучи оба заядлыми, с детства, спортсменами.

Общее увлечение, совпадение интересов и где-то судеб, одинаковый юмор и взгляд на жизнь – и через полгода, как результат, они поженились. А когда папа оканчивал пятый курс, а мама четвертый, родилась я – умница и красавица дочка, Василиса Антоновна Инина собственной персоной.

Я понятия не имею, тяжело им приходилось со мной или не очень в моем младенчестве, про период моей жизни лет до трех никто из родителей и бабушек-дедушек ничего плохого не рассказывал и никогда не упоминал о трудностях. А вот с трех лет не в меру любящие родители решили, что не хотят расставаться с ребенком и намерены проводить с ним как можно больше времени, и начали таскать меня по всей России и за границу на все соревнования и заезды, в которых они участвовали, будучи членами сборной страны.

В три года я спала в гаражах-трейлерах в специально сделанной для меня кровати-коляске, и первыми моими игрушками были отмытые свечи зажигания. Оседлав трубу глушителя, я изображала гонщика, диски от покрышек были моим космическим кораблем, а рев моторов на треке – колыбельной. Я умудрялась везде залезть, все потрогать, задавала кучу вопросов и везде совала свои любопытные пальчики и носик, и меня обожала вся команда, потому что я была единственным ребенком на всех сборах.

В пять лет я уже четко знала, что опасно, а что нет, в восемь села за руль первого в своей жизни картинга, в десять прокатилась на байке, правда, с последствиями в виде наказания за то, что втихаря его стащила, и разбитых коленок от поцелуя с землей. В двенадцать я уже числилась своим пацаном, дочерью полка для всего обслуживающего персонала, в четырнадцать могла собрать и разобрать любой двигатель.

Тощая, страшненькая тогда, коса до попы. Ее удобно было закалывать, чтобы волосы не мешали и не лезли в глаза. Я косу свою подстригала два раза в жизни – первый раз ради эксперимента с челкой, и промучилась год, пока все это заново отросло и перестало пачкаться, когда копаешься в моторах; а второй раз, когда она отросла уж слишком длинной.

В пятнадцать лет все в моей жизни изменилось. В нашей с папой жизни.

После смерти мамы папа сразу ушел из спорта и занялся бизнесом. Они с друзьями из команды открыли несколько профильных автомастерских, так сказать, по интересам команды. А сейчас Антон Олегович взял на себя все руководство делами, приобрел и оборудовал большой производственный цех, в котором делали тюнинг и специальные прибамбасы для спортивных автомобилей разного профиля и уровня, и для мотоциклов в том числе. Разного в том смысле, что не только гоночные, но и джипы оснащали для сверхпроходимости по бездорожью и много чего другого. Потом присоединил к бизнесу несколько заправок с сервисами возле них. Одним словом, чтобы отвлечься от горя, Антон Олегович настолько загрузил себя работой, что на порядки увеличил и изменил первоначальный небольшой бизнес.

Мне запретил напрочь и навсегда участвовать в каких бы то ни было соревнованиях и кроссах, запретил стритрейсинг и ночные гонки, даже участие в спортивном городском ориентировании. Как только я получила права, моей первой машиной стал джип повышенной проходимости и безопасности, и я отказалась от легковых автомобилей навсегда, выполняя данное папе слово.

Мы тяжело втроем – отец, бабушка и я – переживали горе. Бабуля переехала к нам на несколько лет, и мы закрылись в своем мире, держась друг за друга, одинаково много потеряв – любимую дочь, любимую жену и любимую мать. Отгородившись от всех, отец с бабулей спасались работой и немного ненормальной, повышенной заботой обо мне, а я зарылась в учебники, готовясь поступать в институт, и училась экстремальному вождению на всех видах личного транспорта – мотоциклах, авто разных марок, скутерах и снегоходах. Такая вот фишка в голову вступила. Папа не возражал, ибо делала я это под присмотром его близких друзей, и даже считал, что это правильно – реакцию развивает, умение не паниковать и реально оценивать ситуацию. Подруг я всех задвинула, предпочтя им общение с папой, бабушкой и командой раллистов и байкеров.

Я росла и воспитывалась, окруженная обществом людей глубоко увлеченных и влюбленных в свою профессию, и долгое время не знала и не понимала, что может быть какое-то иное отношение к делу, которым ты занимаешься. Но когда возмутилась, что мне неинтересно и нудно учиться в школе, особенно тем предметам, которые мне не нравятся, папа доходчиво и очень правильно объяснил мне реалии жизни:

– Ты же знаешь, Васька, что никому не нравится чистить детали двигателей, это нудная, грязная и кропотливая работа, но от нее зависит очень многое, и в первую очередь жизнь водителя и жизни и здоровье других водителей, участвующих в движении. А еще ты знаешь, какое потрясающее чувство гордости и радости испытываешь после того, как переберешь весь мотор, проверишь все до последней гайки, запустишь его и слушаешь, как чисто, как музыка, он звучит. А ведь без нудной и кропотливой работы этого бы никогда не получилось. Твоя учеба сейчас то же самое – кропотливый трудоемкий процесс, приносящий мало радости, но требующий особой тщательности. И только потом ты сможешь собрать все приобретенные знания в один двигатель, который будет везти тебя по жизни и радовать правильным и мощным звуком.

Я настолько ярко и подробно увидела мысленным взором процесс учебы как сборку и наладку самого мощного и надежного двигателя, что училась все оставшиеся годы в школе с не детским упорством и усидчивостью.

А в институте так погрузилась в трудную учебу, что и не заметила, как первое самое страшное и больное горе зарубцевалось немного, притушилось, оставшись навсегда тихо ныть в душе неизлечимой раной.

К тому же у меня появились новые «подружки», дочери и молодые любовницы папиных партнеров и друзей, и я увлеклась изучением малоизвестного мне мира под названием «пафосные тусовки высшего света», то есть толпы известных и не в меру богатых людей, сопровождаемых оттюнингованным отрядом девочек и мальчиков, готовых на все, чтобы пристроиться к этой жизни посредством интимной дружбы хоть с кем-то из богатых и знаменитых.

У меня задачи такой не стояло, а имело место чистое любопытство, как у исследователя новых форм жизни, оказавшегося на неизвестном острове среди сплошь этих самых форм, представленных в большом количестве и разнообразии.

Интриги, расчеты, сплетни-пересплетни, жесткие подставы девицами, всеми возможными способами без правил, своих соперниц, рисовка и выпендреж друг перед другом нарядами от известных модельеров, поездками по VIP-маршрутам, машинками запредельной стоимости, квартирками-домами и прочей шмоточной шнягой – красота! Мне было весело! Но и познавательно, несомненно.

Года через два мой интерес к пафосным вечеринкам, недоступным простым смертным, к медийной озвучке этих тусовок, к этой публике и их делам был настолько удовлетворен, что перестал существовать как таковой. Да и не до пустого времяпрепровождения мне было – учеба, учеба и она еще раз!

Но руку на пульсе современных модных тенденций и веяний, а также достижений косметологии я держу постоянно, форму не теряю! Для лучшего и более успешного владения профессией и предметом я параллельно основному получала и второе высшее образование, звучит оно заковыристо, а по-простому: программирование и конструирование трехмерных моделей механизмов и устройств. Мне, например, очень помогает, и вам советую – прекрасно развивает образное и объемное видение.

Так, ну что еще? Про личное?

Про личное посложнее будет, а потому что нет его, личного. Увлечения и парочка романов были, но без огонька и страстей каких-то, так: понравились, попробовали быть вместе, только мешали друг другу и быстро расстались. Мне угодить сложно, у меня образец слишком хорош – папа, а в прошлом еще и дед, мамин папа Андрей Михайлович Верховцев, великий врач и великий мужчина. Папиных родителей я почти не помню. Он был очень долгожданным, но совсем поздним ребенком, и они умерли, когда я была еще маленькой. Запомнились только большие, сильные, всегда теплые дедовские ладони, которые укачивали меня и носили постоянно, и его неповторимый терпкий и приятный запах.