Израненные 2 (ЛП) - Уорд Х. М. (книги без регистрации полные версии txt) 📗
– Сэм сказал, что мама больна, – он кивает и открывает дверь, чтобы я прошла.
– Да, это так. Дела пошли плохо. Она спрашивала о тебе.
Я киваю и захожу внутрь. Дом полон людей: семья, соседи и люди из прошлого. Большинство уставилось на меня. Они не знают, что произошло, только знают, что я сбежала и разбила родителям сердце. Они не смягчают свое отвращение, пока отец ведет меня по дому.
– Моя девочка вернулась домой! Мы снова вместе, – он сжимает мою щеку так сильно, что даже больно. Я улыбаюсь ему и стараюсь не вырываться. Его эмоции слегка утихают, словно он решает отпустить прошлое. Папа улыбается и расхаживает, показывая меня, как он привык это делать. Он говорит людям, которые итак меня знают, что я его дочь, и что его девочка вернулась домой. Он очень взволнован тем, что видит меня. Он не спрашивает, где я была, или почему не сказала ему ничего.
Слезы жгут глаза, но я смаргиваю их. Такой побег причинил ему много боли. Я вижу это на их лицах, слышу в его голосе. Папа говорит так, словно гордится мной, и это полностью меня убивает. Я уехала по уважительной причине. Я уехала, потому что никто мне не верил. Я уехала, потому что они любили Дина больше меня.
Папа водит меня по кругу, громко смеясь и широко улыбаясь. Я вежлива и улыбаюсь, хоть и могу сказать, что никто не хочет, чтобы я была здесь. Затем я вижу Сэма, прислонившегося к перилам, ведущим наверх, в спальню. Его руки сложены на груди. Он бросает взгляд мне за спину, в поисках Питера, но Питера нет.
Сэм подходит к нам.
–Я говорил тебе, что найду и верну ее. Рад видеть тебя, сестренка, – Сэм наклоняется и быстро обнимает меня. Все думают, что он замечательный, раз привез своенравную сестру домой. Если они начнут аплодировать, то я не смогу справиться с этим.
Я смотрю на отца.
–Что с мамой? Могу я ее увидеть?
Отец берет меня за руку и ведет на кухню. Здесь меньше людей. Тетя что-то готовит на плите. На кухонном столе бесчисленное множество блюд, покрытых фольгой. Мамина коллекция «Поцелуй повара» по-прежнему здесь. Везде, куда я поворачиваюсь, доска или кукла, или фартук, на котором написано: «Поцелуй повара».
Папа подходит на другой конец кухни и выдвигает для меня стул.
–Ты ела? Бет, сделай ей чего-нибудь.
Я машу тете Бет и говорю: нет, но они оба игнорируют меня. Через минуту тетя Бет ставит передо мной тарелку.
–Ешь. Ты слишком худая, – она одаривает меня неодобрительным взглядом и снова поворачивается к плите.
– Пап, что с мамой?
– У нее рак, детка. Он подобрался к нам. Один день она была в порядке, а потом – бац. Мы некоторое время делали химиотерапию, но все тщетно. Она уже живет дольше, чем ожидали врачи, – он говорит эти слова мужественно, будто уже не первый раз.
– Почему она не в больнице?
– Ты знаешь свою мать. Она хочет быть дома. У нас здесь все, что ей нужно. Единственное, что мы упустили, это ты. Она будет рада тебя увидеть.
Я медленно киваю, осознавая все сказанное. Знаю, Сэм говорил, что она умирает, но я не понимала, насколько все серьезно. Желудок скручивает. Я вскакиваю со стула и бегу в ванную, меня рвет, лоб весь в поту. Все оборачивается безжалостной волной. Раскаяние так глубоко, что я не могу осознать боль, потерянное время, ненависть и тот факт, что в глубине души я не простила ее. Где-то глубоко внутри я всегда думала, что будет время, чтобы это исправить. Не осознанная мысль, но она была.
Сейчас нет времени. Я потеряла этот шанс и никогда не получу его обратно.
Глава 24
Онемевшая внутри и снаружи, я сижу на улице, глядя в никуда. Прошло несколько часов с тех пор, как я дома, это слишком много. Эмоции на пределе. Единственная хорошая новость в том, что Дин не появился.
Сэм находит меня сидящую снаружи в одиночестве.
– Привет, Сид.
Я делаю глоток содовой. Меня все еще тошнит. Уже поздно. Большинство людей ушло из нашего дома. Они будут приходить каждый день, пока мама не покинет нас, принося еду и составляя отцу компанию.
– Хочу извиниться за то, что произошло в Техасе. Я должен был знать, что ты вернешься. Я был обеспокоен отцом – тем, что случится с ним, если у тебя не будет шанса попрощаться. Он слишком много улыбался в последнее время, словно лишался рассудка. С каждым днем маме все хуже. Она меньше просыпается и меньше говорит. Ты то, что он хотел дать ей, прежде чем она умрет.
В любом случае, мне жаль, я сделал все не правильно и не должен был приводить Дина.
Мой брат редко извиняется. Мои глаза устали, поэтому, когда я смотрю на него, у меня начинается головная боль.
– Где он, кстати? – я не видела его в доме, а мысль натолкнуться на него в любой момент удерживает меня на краю лезвия.
Сэм смотрит на меня, словно не понимает.
– Где кто? Дин? – я киваю. – Он сюда больше не приходит. Если честно, когда ты уехала, мама сказала отцу, что закопает его в саду и использует сковородку, которой прибьет его, в качестве надгробия. Было довольно эффектно.
Я смотрю на него в шоке. Все это время я думала, что Дин в этом доме с моей семьей. Я уехала, потому что они верили ему больше, чем мне. Сэм не осознает, насколько его слова странно звучат. Он может и мой близнец, но между нами нет ничего общего. Сочувствие не передается через связь близнецов.
Сэм смотрит на меня с усмешкой.
– Что?
– Ты знаешь почему?
Сэм пожимает плечами.
–Без понятия. Она упустила это, когда ты ушла. Возможно, она просто выплеснула это на Дина. Я не знаю.
– Но ты все еще общаешься с ним.
– Да, он ничего не сделал. Он хороший парень, Сид.
Не хочу продолжать с ним этот разговор, так что просто не отвечаю. Я опять смотрю в никуда, пока Сэм не встает и уходит. Дин его лучший друг и всегда им будет. Я задаюсь вопросом, действительно ли Сэм заботится обо мне. Иногда я думаю, что он должен, но когда он говорит такого рода вещи – я уже не знаю.
Отец выходит из дома и зовет меня по имени. Это напоминает о том, как в детстве мы играли на улице после захода солнца, а отец стоял у двери и звал нас домой. В такие вечера, как этот, мама сделала бы помадку, чтобы не было так ужасно заходить в дом. Я всегда была ужасной сладкоежкой.
– Иду, – говорю я и поднимаюсь со скамьи. Я была погружена в размышления, интересуясь, была ли я права или нет, и ждет ли меня мама после пробуждения. Они сказали, что если лекарства притупляют боль, она просыпается. Мне так много нужно сказать ей, но я не знаю, что конкретно скажу.
– Она проснулась и спрашивала о тебе, – папа грустно улыбается. – Я сказал ей, что ты тут, и она улыбнулась. Она годами не улыбалась. Поднимайся наверх.
Перед тем как уйти, я обнимаю его. Отец обнимает меня в ответ, а затем подталкивает, говоря подниматься. Я поднимаюсь по лестнице и иду к спальне родителей. Я бегала по этому коридору в детстве. Если я просыпалась от ночных кошмаров, то бежала в их спальню, чтобы они защитили меня. А теперь все переворачивается с ног на голову. Маму уничтожает ее собственное тело, и никто не может ее спасти.
Я останавливаюсь у двери и тянусь к ручке, не обращая внимания на скручивающийся живот. Моя мама проснулась и возможно в последний раз. Я должна сказать то, ради чего приехала сюда.
Я захожу в ее старую спальню, но она изменилась. Там стоит больничная койка с капельницей. Мама лежит на спине с закрытыми глазами. Тонкое синее одеяло укрывает ее ноги и тянется до груди, но руки лежат сверху. Когда я подхожу ближе, то вижу, что сделал рак с ее возрастом. Она выглядит старой и хрупкой. Когда то полное жизни лицо теперь мертвенно-бледное и опустошенное. Больше нет темных волос, доходящих до плеч. Люди привыкли говорить, что мы похожи друг на друга. Теперь сходства практически нет.
Она не видит меня. Я сжимаю губы и подхожу ближе.
– Мам?
Мама смотрит прямо перед собой, но когда она слышит мой голос, то переводит взгляд на меня. Я делаю шаг в поле ее видимости, болезненная улыбка появляется на ее лице. Улыбка такая простая и так быстро исчезает.
