Четыре Ступени (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Близняшкам она позвонила. Отложила в сторону том Голсуорси. С некоторым трудом нашла старую записную книжку. И позвонила, в глубине души не особо надеясь на удачу. Лето, суббота. Вряд ли среднестатистические и весьма общительные девушки окажутся дома. Совершенно неожиданно ей повезло. Трубку взяла Лариса. Даже в этом повезло. Лариса была мягче, проще, доброжелательней по отношению к Светлане. Во всяком случае, не столь безразлична, как Лена.
Сначала Лариса удивилась немного, потом обрадовалась:
- Как хорошо, что ты сама позвонила. Мы с Ленкой хотели, да стеснялись. Надо ведь было у родителей твой новый телефон просить. И муж твой… Ему бы точно не понравилось.
Светлана попыталась рассказать о разводе с мужем, Лариса слушать не стала.
- Светка, давай всё при встрече. Сейчас мне некогда, убегаю. Записалась в парикмахерскую.
- Я перезвоню, - смутилась Светлана. - Скажи, когда лучше?
- Лучше будет, если ты прямо сейчас начнёшь собираться и к двум часам прикатишь в то кафе, где мы на пятом курсе зависали, - хохотнула Лариса. - Там и встретимся. Чего откладывать? Давай, собирайся, и побыстрей.
Светлана хотела узнать, для чего надо немедленно собираться, мчаться в любимую когда-то забегаловку, но услышала лишь короткие гудки в телефонной трубке. Вот так. Ни тебе подробностей, ни тебе причины, ни “до свидания”. Повесила Лариса трубку. Повесила или бросила?
Светлана размышляла о воспитании, о правилах приличия, а сама всё ж таки собиралась. Приняла ванну, села красить ногти. Надо было хоть как-то трепыхаться в поисках работы, хоть что-то изобретать. Год мучений в школе отучил её зря тратить время. Встреча с Ларисой Корнеевой казалась делом пустым. Светлана предпочитала оправдываться перед собой крохотной надеждой на предполагаемый толк. А вдруг? В голове и мысли не возникало о полном праве во время отпуска встретиться с бывшей однокурсницей просто так, поболтать ни о чём и обо всём одновременно за чашечкой кофе. За семь с небольшим школьных месяцев Светлана успела забыть, что она ещё молодая женщина, которой положено просто жить, радоваться миру и людям, получать удовольствие от кучи разнообразных вещей. Она и собиралась-то как на работу. Строгий стиль, минимум косметики. О чём пожалела, как только вышла на улицу, и яркие солнечные лучи брызнули ей в лицо. Господи, боже ты мой! Да ведь лето же, отпуск! Возвращаться домой из-за необходимости переодеться не стала. По закону подлости лак на ногтях долго не сох, пару раз обдирался. Приходилось его смывать и красить ногти заново. В результате теперь она опаздывала. Боялась, не дождётся её Лариса в кафешке, уедет. Зря боялась, между прочим.
*
В кафе было на удивление многолюдно. И шумно. В углу, возле окна гуляла большая компания за тремя сдвинутыми вплотную столиками. Светлана, искавшая глазами Ларису в этом небольшом душном зальчике, случайно посмотрела в сторону гудящей компании и обомлела. Мамочка моя! Они! Все здесь. Или почти все. Бывшая мальковско-дроновская компания, какой была к концу пятого курса. В центре горой возвышался сам Юрка. Тот и не тот одновременно. Похудевший, подтянувшийся. С усталым, немного осунувшимся лицом. Но всё с той же буйной, кудрявой копной волос. Он печально и ласково улыбался, глядя на друзей-приятелей, которые наперебой что-то громко говорили ему. Ни дать, ни взять - добродушный, снисходительный, любящий своих подданных повелитель и эти самые подданные. Рядом с Дроном восседал Скворцов. Вот именно восседал. Проглоти он палку, и то не выглядел бы прямее. Прямой, торжественный, скорбный, точно на похоронах. Кривил губы, слушая разглагольствования двух Дим, Никитина и Савичева. Светлане показалось, будто Скворцов подсох немного, стал костлявее. Сёстры, Лена и Лариса, обе присутствовали здесь. Тоже выкрикивали неслышимые Светланой в общем гуле слова, прихохатывали. Вот смех близняшек слышался отчётливо. Он всегда отличался одной особенностью: неповторимыми, высокими с привизгом нотами. По одним этим нотам в любой толпе можно опознать сестричек Корнеевых. Ещё Серёжа Гордеев обнаружился. Малоценный член старого коллектива. Он любил спорить со всеми. Обычно по поводу необходимости и правильности какого-либо очередного развлечения. К тому же, любил постоянно исчезать в неизвестном направлении. Без всякого предупреждения. И столь же неожиданно вновь объявляться. Скворцов обзывал его диссидентом, но послушать гордеевские бредни очень любил. Все любили.
Светлану словно вернули в невозвратимое прошлое. И на несколько мгновений она почувствовала себя студенткой, без особых забот, с замусоренной мечтами о любви головой. Ощущение было столь острым, что она непроизвольно дёрнулась, поворачиваясь к барной стойке. Показалось, будто Наталья должна идти оттуда с необходимыми ингредиентами для своего любимого коктейля “кровавая Мэри”. Натальи, разумеется, не было. Да и быть не могло. Зато Светлану наконец увидели.
- Светка! Иди сюда! - крикнул Дима Савичев, приподнимаясь с места и отчаянно махая рукой. - Чего ты там застряла?!
Её усадили. Подозвали официантку и потребовали дополнительный прибор. Светлана из этого факта сделала вывод, что вообще-то Кравцову не ждали. Вопросительно взглянула на Ларису. Та отводила глаза в сторону, пользуясь поднявшейся с появлением Светланы суетой. Сразу видно, объяснять ничего не собиралась.
- Тебя здесь только не хватало, - бухтел Скворцов почти на ухо Светлане. Он оказался ближайшим соседом. И моментально воспользовался данным преимуществом.
- Какого чёрта ты здесь появилась? Дрон тебя не звал. Я точно знаю.
- Случайно, Лёша, - Светлана суховато ему улыбнулась. - Нелепая случайность и только.
- Почему не звал? - вклинился в разборку Дрон. Скворцова моментально перекосило ещё больше.
- Я твоему звонил. Этому… Который муж.
- А кто у нас муж? - многозначительно хмыкнул Скворцов, не столько пародируя Андрея Миронова в роли министра-администратора, сколько намекая на поганую натуру Овсянникова.
- Муж объелся груш, - парировала Светлана, поворачиваясь к Дрону, заинтересованно спросила, - И что тебе сказал который муж?
- Да ничего не сказал. Наорал ни за что, ни про что, - ухмыльнулся повеселевший внезапно Дрон. - Я так толком ничего и не понял.
- Тебе надо было мне по старому номеру звонить. Мы с Алексеем развелись. Я теперь снова у родителей обитаю.
- Давно? - оживился Дрон. Лёха скривился, точно сосал дольку лимона.
- Осенью год будет, - ответила Светлана, больше не любуясь ни столь приятной для неё физиономией Дрона, ни противной физиономией вечно всем недовольного Скворцова. Выглядывала на столе, на разорённых тарелках с закусками кусочки поаппетитней. Есть захотелось со страшной силой. Ей как раз официантка принесла тарелку, вилку с ножом, завёрнутые в сиреневую бумажную салфетку, бокал с рюмкой. Рюмку стремительно наполнили, а вот закуски никто не предложил.
- Так за это выпить надо, - обрадовался Дрон. - Я тост скажу. Ну-ка, быстро все налили себе божественных слёз. Чокнемся, други, за Светкин развод.
- Поэт, - тихо, с изрядным скепсисом бормотнул Скворцов
- Я чокаться не буду, - упёрлась Светлана.
- Ты что?!! - возмутился Лёха. - Не чокаясь одних покойников провожают!
- А он для меня покойник и есть, - криво усмехнулась она, не замечая, как точно скопировала манеру Скворцова.
- Не гоношись, Светка, - отмахнулся Дрон. - Мы не за твой развод с Овсянниковым тогда выпьем. За возвращение боевой подруги в наши ряды. У всех нолито? Ну, вздрогнем.
И он опрокинул содержимое рюмки в рот. Словно просто выплеснул туда водку. Светлана решилась и, вопреки своим старым привычкам, не лизнула спиртное, а одним глотком выпила сразу всё. Ленка Корнеева, молча ухмыляясь, сунула ей под нос свою вилку с наколотым на зубцы маринованным корнишончиком. Светлана, краем уха ловя комментарии типа “наконец-то научилась”, содрала с вилки корнишончик и отчаянно, торопливо захрустела им. Во рту, в пищеводе горело. Зато через минуту она почувствовала, как что-то расслабилось внутри неё, словно давно стягивающий душу тугой узел ослаб, отпускал потихонечку, развязывался. В надежде на полное освобождение она легко выпила вторую рюмку. Из-за чрезмерно внимательного прислушивания к внутренним своим ощущениям тост услыхала, как издалека. Пили за семейное счастье. За чьё именно, она не поняла. Не это казалось главным. Она снова была с прежними друзьями. Не надо притворяться. Не надо строить из себя то, чего на самом деле нет. Не надо застёгиваться на все пуговицы, изображая английскую королеву. В школе без имиджа стальной леди ей, конечно, не выжить. Но в частной-то жизни позволительно оставаться самой собой? Ей стало удивительно хорошо и спокойно, словно её настоящее место было здесь. Разумеется, отчаянно не хватало Мальковой. Хотя, нет. Мысли о Натке являлись всего навсего фантомной болью. Как-то сразу почти осозналось. Так бывает иногда. Повредил, допустим, человек ногу, и её ампутировали. А пострадавшему бедняге ещё долго кажется, что нога болит, чешется, мозжит к непогоде. В медицине сие явление называется фантомной болью. Выходит, у души, у сердца тоже фантомные боли случаются. Например, тоска по Наташке - давно фантом. Светлана пила, закусывала, слушала разговоры. Её о чём-то спрашивали, она спрашивала. И не думала. Ни о чём особом не думала. Просто получала удовольствие от компании. И в неудачную минуту, уже будучи изрядно подшофе, вдруг громко заявила:
