Напрасная прелюдия (ЛП) - Мейз Элла (книги без сокращений .TXT) 📗

Когда рыдание сорвалось с губ, мне пришлось зажать рот, чтобы заглушить всхлип и не испортить то, что Александр для меня сделал. Он был так сосредоточен, его взгляд был таким напряженным. Его пальцы ни разу не ошиблись в нотах, и я неотрывно наблюдала за этим со смешанными чувствами.

Этот посторонний, приводящий в бешенство, но прекрасный мужчина дал мне больше, чем я даже могла пожелать, а через несколько часов я должна буду от него отказаться…

Один миг — и его будто никогда и не было.

Один-единственный миг — и я останусь для него ничем иным, как блекнущим воспоминанием.

Когда мне удалось унять дрожь в руках, я прерывисто вздохнула и села рядом с ним. Наши бедра соприкоснулись, и его мышцы напряглись. Он мельком взглянул на меня, но продолжал играть дальше, не пропуская ни единой ноты.

Я наблюдала, как его пальцы парили над клавиатурой, и погрузилась в окружающую его ауру. Я вбирала все, что он желал мне дать.

Через пять минут он нажал последнюю клавишу, и музыка медленно угасла.

Гнетущая тишина повисла между нами на несколько секунд. Я не знала, как сказать этому мужчине "спасибо тебе". Этому сложному, однако в чем-то прямодушному, прекрасному мужчине, в которого я начала влюб… Так что я молчала и пыталась дышать сквозь зашкаливающие эмоции.

Когда стало ясно, что я не смогу с этим справиться, подошла к краю террасы, разглядывая захватывающий городской пейзаж.

Потом спросила:

— Веришь ли ты в любовь к кому-то каждой частичкой души, разума? Веришь во что-то такое всепоглощающее, что однажды все прочувствуют на себе, если им повезет найти того самого правильного человека?

Я услышала, как он приблизился, но у меня еще не было сил посмотреть ему в лицо.

Он вздохнул:

— Да, Майя. Я верю, что у каждого человека есть тот, с которым у него особая связь. Кто-то, кого они будут любить больше всех на свете. Или, как ты сказала, кто-то, кто поглотит их. Но это не означает, что необходимо искать такого человека. Это не всегда приносит пользу.

Я взглянула на него со слабой улыбкой на губах:

— У тебя с женой было так же, да? Я почувствовала связь между вами.

Его обычная морщинка, когда он хмурился, стала глубже, но он так и не посмотрел на меня.

— Бывшей женой, — исправил он мою ошибку суровым голосом. — Связь, которую ты, должно быть, почувствовала, была простым напряжением. Она вовсе не является "тем самым" человеком для меня.

— Ты можешь лгать мне обо всем, о чем пожелаешь, но не лги самому себе. Твою боль было видно. Что она тебе сделала, что ты так сильно ненавидишь ее?

— Это не та тема, которую мне удобно с тобой обсуждать.

Даже если я на самом деле почувствовала укол от его слов, они недостаточно задели меня, чтобы причинить боль. И честно говоря, я уже знала, что он ничем не станет делиться со мной. Мы не были так близки. И никогда не будем.

Так что я кивнула и перевела взгляд на мерцающие огни города, пока напряжение между нами не переросло во что-то опасное.

Начиная по-настоящему ощущать холодный зимний воздух, я обхватила себя руками и стала ладонями растирать плечи, чтобы согреться. Внезапно почувствовала, как еще одна пара рук обняла меня со спины.

Я закрыла глаза и стала наслаждаться его прикосновениями.

— Калифорния?

Горячее дыхание щекотало мою шею, и я кожей почувствовала нежное прикосновение его губ.

— Ты не сдаешься в поисках ответа на этот вопрос, да? Нет, не Калифорния. Вообще-то, ты очень далек от истины.

— Почему ты не говоришь мне, где живешь?

— Полагаю, я упрямая. Также, думаю, тебе нравится загадка, тебе нравится тот факт, что я по тебе не сохну.

— Ты так думаешь? — хрипло спросил он.

Я повернулась в его объятиях, чтобы посмотреть ему в глаза, а он обхватил мою талию руками, прижав меня сильнее к груди.

— Я это знаю, — смело ответила я.

Он не прервал зрительный контакт, и я сделала все возможное, чтобы запомнить его черты, зная, что в последний раз вижу его.

Я грустно улыбнулась ему, он же сосредоточенно разглядывал мои губы.

— Мне нравятся твои глаза, — тихим голосом призналась я.

Он посмотрел на меня удивленным взглядом:

— Ты делаешь мне комплимент?

В этот раз моя улыбка была искренней.

— Это, наверное, единственное в тебе, что заслуживает комплимента.

Он откинул голову назад и от души расхохотался. Я впервые услышала его искренний смех.

— Спасибо. Рад, что ты нашла хоть одну особенность, которая реабилитирует меня.

— Не за что.

Он вздохнул и заправил прядь моих волос за ухо, погладил пальцами мой подбородок, прежде чем вернуть руки обратно мне на талию.

— Думаю, я буду скучать по тебе, мисс Харт. Если бы ты просто сказала, где живешь, может, я смог бы приехать к тебе. Ты бы хотела этого?

Если бы он только знал…

Несмотря на то, как его слова воздействовали на меня, я спросила:

— Можешь сыграть для меня еще раз, Александр?

Несколько мгновений он ничего не говорил. С каждой секундой он вглядывался все более напряженно, но не сводил с меня глаз. Я была готова распасться на тысячи осколков от такого пристального взгляда, поэтому посмотрела поверх его плеча.

— Пожалуйста, — прошептала я.

Отступив на шаг от меня, он взял меня за руку и подвел к маленькой банкетке. Я села рядом с ним, наши тела соприкасались.

Тогда он снова заиграл пьесу. Это было почти так же хорошо, как слышать игру моего отца, это был лучший подарок, который он мог мне дать: мое детство — необыкновенное, счастливое и печальное.

Когда он второй раз за ночь сыграл последнюю ноту, я влюбилась в него.

Потерявшись в водовороте своих эмоций, я села к нему на колени и уткнулась лицом в шею. Вдохнула его роскошный аромат, держась за него, будто боялась упасть с пятидесятиэтажного здания.

Он крепко прижимал меня к себе, ничего не говоря.

Я была согласна сидеть так и проводить часы в его объятиях, но у нас не было столько времени, у нас не было ничего. Мое тело напряглось, и он перестал гладить мои руки.

— Я такая размазня, — прошептала я в его шею, пытаясь вытереть слезы.

— Не могу расслышать, что ты говоришь, детка. Может, тебе немного отодвинуться от меня?

Подняв лицо, я снова была поражена его чистой красотой. Меня заворожили его высокие острые скулы, едва заметная щетина на щеках, резкие очертания челюсти. Все в нем было притягательным и абсолютно недосягаемым.

— Я такая размазня, — повторила я, в это раз осознанно понимая, как выглядела: тушь размазалась, лицо, вероятно, было красным и в черную полосочку.

Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза.

— Ты моя маленькая прекрасная размазня, Майя.

Мое сердце взлетело от его слов, ощущаясь не разбитым, а цельным и наполненным. Он вытер новые слезы, как делал много раз до того, и нежно поцеловал меня.

Я приоткрыла губы и приняла все, что он готов мне был дать. К сожалению, он не перевел это в ту стадию, в которую бы мне хотелось. Его теплая рука легла на мою шею, и очень скоро он завершил поцелуй, слегка чмокнув меня в припухшие губы, и прижался лбом к моему.

Я закрыла глаза и представила другое завершение того, что будет с нами завтра. Я представила реальность, где я всегда буду чувствовать его объятия. У меня было бы это необъяснимое чувство каждый день моей жизни. Наши души в единении.

Мои руки задрожали на его твердой груди, я открыла рот, и слова просто сорвались прежде, чем я смогла остановиться:

— Может быть, в другое время это могло бы перерасти во что-то.

— Я верю, что это уже что-то, Майя.

— Да…

Он был прав. Это уже было чем-то. Но не тем, чего было бы достаточно. Не для меня. Не тогда, когда у него все еще кто-то был в сердце. Не тогда, когда я не могла быть той, в ком он нуждался, кого хотел. Даже жаждал.

— Может быть, потом это стало бы чем-то большим.

— Да, может быть, — пробормотал он и нежно поцеловал мои закрытые веки.