Тысяча слов (ЛП) - Браун Дженнифер (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
− Мне надо идти, − наконец сказала я. – Папа разозлится, если не вернусь к столу. И может телефон забрать.
По какой- то причине, мне казалось важным всегда держать телефон при себе. Ничего не пропустить, каким бы плохим оно не было.
− Не отправляй никому, ладно? – попросила я.
− Даже не думай, не стану!
− Да, хорошо. А Чейени и Энни? Рейчел?
− Думаю, они тоже не будут. Зачем им это? Не беспокойся, Лютик. По крайней мере, ты красивая на этом фото.
Если бы я могла найти в этом утешение.
Я отключилась и легла на подушки. Руки тряслись. Я была на пределе. И очень зла. Как мог Калеб, который неделю назад говорил мне о любви, обещал, что мы вместе состаримся, приглашал меня на выпускной, как он мог так поступить?
Он так и не дал мне шанса объяснить, что это не я писала гадости на его окнах. Он никогда меня не слушал. Он только хотел отомстить мне. Но даже в качестве расплаты, это был ужасный поступок.
Я не ждала, что он ответит, но все-таки позвонила ему.
На удивление, он ответил почти сразу.
− Оставь меня в покое, − сказал он.
− Угадай, какое сообщение я только получила?
Он хихикнул. Мне захотелось его ударить.
− Как быстро оно разошлось.
− Разве это не было твоей целью?
− Моей целью было, чтобы ты перестала вести себя как психопатка и оставила меня в покое. Но, очевидно это не сработало, потому что ты снова названиваешь мне. Какая ты жалкая.
− Кому ты это отправил?
− Некоторым знакомым.
− Всем?
− Нет. Не моей маме, − он снова засмеялся.
Мое сердце оборвалось. Я так его ненавидела в тот момент, что мне казалось, я нутром чувствовала красную ярость в груди.
− Как ты мог так со мной поступить, Калеб? Это не я писала гадости! Я вообще ничего об этом не знала. Я бы никогда не сделала такого.
− Ладно, как скажешь, Эшли.
− Но это правда, я не просила ее об этом!
Я услышала звон ключей на фоне и хлопанье двери его машины. Он собирался куда-то – как обычно, будто ничего не произошло.
− Слушай, суть в том, чтобы ты оставила меня в покое. Не пиши мне, не звони, не думай обо мне. И не подначивай своих друзей гадить у моего дома или у моей машины. Вот и все. Просто оставь меня в покое. И не присылай мне больше своих мерзких фоток.
− Это фото должен был увидеть только ты.
− Что ж, твоя ошибка.
И он отключился.
Я кинула телефон. Он ударился о стену шкафчика и упал на пол. Но тут же завибрировал. Я зажмурилась и сделала глубокий вдох, но каждый раз, когда я пыталась вдохнуть снова, я чувствовала, как слезы катятся по щекам. Я ненавидела Калеба. Как я могла хоть на секунду подумать, что люблю его?
− Эшли! – крикнул папа. – Достаточно. Иди, нужно доесть.
Я не знала, как мне спуститься, есть брокколи и слушать о папиных проблемах, когда тут намечалась моя собственная огромная проблема.
Я медленно встала и взяла телефон. Он снова завибрировал. Первым было то же фото от Чейени, что удивило меня. Она хотела меня предупредить или просто пересылала его всем знакомым?
Шалава дает всем!
Второе было от незнакомого номера.
МЕРЗОСТЬ. ШАЛАВА.
ДЕНЬ
22
ОБЩЕСТВЕННЫЕ РАБОТЫ.
Я почти закончила свое исследование. Даже если бы я не исполняла главную роль в «Эшли Мейнерд – Хроники потаскушки», теперь я знала все о моем деле, включая все грубости и колкости, сказанные в мой адрес. Все статьи с сайта старшей школы Честертона о скандале с комментариями. Раньше я бы заплакала, но теперь я привыкла слушать гадости от незнакомых людей. Меня называли шлюхой, говорили, что мои родители ужасные и ленивые люди, они даже не должны были подпускать меня близко к телефону, что я дурно влияю на других и порчу этот мир. Говорили, я должна радоваться, что не забеременела или не подхватила какую-нибудь болезнь, что я слабовольная и образец всех пищевых расстройств. Считали, что меня нужно наказать не краткосрочными общественными работами, а засадить меня надолго. О Калебе они ничего такого не говорили. Я знала все о похожих случаях – о девушке из Флориды, которая на спор выложила свои фотки и еще одной девушке из Алабамы, с историей, похожей на мою. Я помнила наизусть все сайты, факты и цифры, всю статистику. Я стала экспертом в этом, хотя, наверное, я была им уже, когда получила смс от Вонни, с моей прикрепленной фоткой. Теперь у меня есть только 16 часов, чтобы закончить свой проект. Но мне было немного грустно. Не то чтобы я обожала сидеть каждый день с ребятами на общественных работах, но проводить время с Маком, есть сладости и слушать музыку, было приятно. И что самое главное – не нужно было говорить о том, что со мной произошло. Мне нравилось это чувство покоя. Теперь я могу сказать, что Мак стал моим лучшим другом. Нет, я и Вонни не стали врагами, но мы отдалились. Что неудивительно, когда одна из нас смеется и едет на волейбол, а вторая вместе с другими малолетними преступниками направляется отбывать наказание. Было странно думать об этом. Мы обе потеряли одну и ту же вещь – меня. Я потеряла себя, когда Калеб отправил фото друзьям. Или когда мы расстались. А может, это случилось, когда я начала бояться, что потеряю его. Вонни потеряла меня, когда я стала печально известной знаменитостью школы. Хоть мы обе потеряли одно и то же, Вонни это особо не затронуло. А меня – да. Она продолжала жить, как обычно. Я же жила в неизвестности. Наказание Даррела закончилось, но он продолжать работать над своим проектом. Он читал по слогам, поэтому делал работу намного дольше, чем мы. Миссис Моузли подписала документы, отпустила его, и мы все попрощались с ним, но к нашему удивлению, на следующий день он снова сел за свой компьютер.
− Мне нужно закончить, − сказал он миссис Моузли, − Я никогда ничего такого не делал и хочу посмотреть, что из этого получится.
Она не возражала. И даже помогала ему печатать. А без нее, мы все старались ему помочь. Он начинал орать, когда у него не получалось, и мы подсказывали ему ответы. Все, кроме Мака. Он обычно молчал.
А мой отец, в это время, бегал по собраниям. Он уже не пытался изменить мир, а просто хотел сохранить работу. Теперь у него редко выдавалось время на чтение газеты. Но иногда это меня успокаивало. Вечерами, когда он задерживался допоздна, я была рада, что не нужно садиться в машину и думать, чем заполнить неловкое молчание. Я любила папу, и чувствовала вину за то, что с ним происходило, но не знала, как сказать ему об этом. Как ни странно, на улице было очень тепло, когда я уходила после сорок четвертого часа. Начиналась зима и я была рада пройтись, хотя все еще чувствовала себя неуверенно, когда мимо проезжала машина. Знает ли меня этот человек? Видел ли он фотку? Я не могла перестать думать об этом. Я вдохнула холодный воздух и увидела Мака, открывающего упаковку конфет.
