Хроники Ники (СИ) - Черри Линда (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
— А давайте погадаем? Что будет у Ники дальше? — как могла, сменила тему Катька.
— Можно, а потом на нас с Илюшей, — подержала Настя.
Катя достала из кармана своей длинной фантазийной юбки небольшие квадратные карточки индийского пасьянса. Эти карточки были расчерчены по диагонали на четыре части, в каждой из которых находился фрагмент маленького рисунка. Нужно было выкладывать карточки одну за другой в пять рядов, по пять штук, и если части какой-то картинки совпадали, это и было предсказание. Для их толкования у Кати была специальная карточка, где были расписаны значения всех картинок.
Опытная Катька помнила их все наизусть, поэтому с энтузиазмом начала:
— Значит, гадаем, что будет у Ники с Даней? О, смотрите, сразу «солнце» — это радость, значит, у вас будет что-то хорошее. Дальше, что у нас? О, дальше «очки»! Он хочет узнать тебя поближе! Так, смотрим, что еще… О, «вино»! Это же вечеринка, куда-то пойдете с ним, значит! В целом, прогноз благоприятный, — радостно заключила она.
— Теперь мне! — нетерпеливо воскликнула Настя.
Катя разложила и ей. Выпали «пингвин», «якорь» и «костер».
— Скромность, застой и любовный пожар? — попыталась истолковать Настя.
— Я бы расшифровала так: он всем доволен, влюблен и не хочет ничего менять, — сказала Катя.
— Мне что-то скучно стало так гадать. А давайте придумаем собственные значения, и будем гадать откровенно, только на секс! Например — «колокольчик» — «хочет тебя». А «пингвин» — значит «вялый в постели»! — предложила Настя.
— Погоди, я буду записывать, — подхватила Катя, и взяв из ящика стола бумажку и ручку, начала усердно писать за Настей, при этом озорно хихикая.
Я посмотрела на них и тоже рассмеялась. Может, зря я злюсь на Димона, может он потом пожалел, что ляпнул не подумав. Все — таки, мы и сами не из института благородных девиц. Разве приличные девушки будут ржать при словах «вялый в постели». Мы имеем то, что заслуживаем. Ну и что с того? Остается смириться и делать хорошую мину при плохой игре.
— Очки?! — вопрошает Катя.
— «Старческий секс» или «у него маленький»!? — предлагает Настя.
— Записываю маленького! — отзывается Катька.
— Пять камней?
— Пятикратный оргазм!
— Записано! Весы?
— Секс на качелях? — предполагаю я.
— Грандиозно, записано! — хохочет Катька.
— Якорь?
— Хочет трахнуть! — вопит Настя.
— Уже ведь было «хочет тебя», — замечаю я.
— Есть разница между «хочет тебя» и «хочет трахнуть», поверь мне, — авторитетно говорит она.
После того, как мы придумали «сексуальные толкования» всех картинок, гадать стало действительно веселее.
Мы еще долго гадали и смеялись. Догдались до того, что у меня от смеха заболели щеки.
— Чертова гадалка, — сквозь смех и слезы простонала Настя, — Катька, все! Убирай ее, я больше не могу, у меня живот болит!
Вечером этого же дня мы вернулись домой, и меня накрыл ужас от осознания того, что же я все-таки совершила. Я лежала на кровати в наушниках, слушала все свои кассеты подряд, но даже любимая музыка не помогала мне избавиться от ощущения собственной никчемности и внутренней пустоты.
Но откуда пришла эта пустота? Ведь я хотела этого. Я хотела решить свою проблему и у меня получилось. И то, как это произошло, было прекрасно. Я даже не смела мечтать о таком. Сбылись самые тайные, самые сказочные девичьи грезы. Все было почти как в женских романах с трепетными девицами и неистовыми красавцами на обложке, которые постоянно читает бабушка. Значит все хорошо, значит — спасибо?! Но тогда почему же мне сейчас так больно?!
Или все-таки не больно. Тягостно. Досадно. Обидно. Сколько еще синонимов этого состояния нужно перебрать, чтобы понять, что со мной?
И вдруг я поняла. Мне страшно. Я боюсь. Именно боюсь, того, как теперь он станет ко мне относиться. Считает ли он меня легкодоступной девушкой? Наверняка считает.
Что он думает обо мне? И думает ли он обо мне вообще?
А я? Что я о нем думаю?
Я вдруг поймала себя на том, что в мыслях теперь называю его не так, как раньше — Данила или Даня, я называю его «Он». Словно спотыкаюсь об его имя и не могу его больше произнести, даже мысленно целиком. Виною стыд и трепет, который я испытываю перед ним. Теперь только «Он» или «Д.»
Одна буква, имеющая теперь для меня колоссальное значение. Один человек, который сделал для меня кое-что особенное и от того сам стал для меня особенным.
Хотелось ли мне его увидеть снова? Еще как хотелось.
И если бы у меня был домашний телефон, я бы наверняка сразу по приходу домой начала ему звонить.
Но Настя сказала, чтобы я даже не смела думать об этом.
— Для чего он тогда просил позвонить? — удивлялась я.
— Для того, чтобы показать, что ты ему небезразлична.
— Значит, я могу позвонить?
— И что ты ему скажешь?
Я задумалась. А действительно, что я ему скажу? Предложу встретиться? Напомню, что он собирался увидеться со мной без Насти и Ильи? А если он скажет, что пока некогда и куча дел, и когда эта куча кончится неизвестно…
Заметив мое замешательство, Настя продолжила:
— Никогда не звони сама, если только вы не договорись точно, что ты позвонишь в такой-то день и такое-то время! Не назначай ему свиданий! Если захочет тебя увидеть, пусть найдет!
Легко ей было рассуждать. У нее-то был телефон. И для нее все было просто, позвонил парень, позвал на свидание, проявил инициативу — значит все хорошо, счастье любовь и т. д. и т. п. А если не позвонил — значит сам дурак, и думать о нем не имеет смысла.
В итоге длительных рассуждений, мы с Настей сошлись на том, что план действий будет таким: я сама не звоню Д.; как можно быстрее перестаю страдать о нем, и тихо мечтаю о том, что мы увидимся, когда Настя и Илья снова соберутся куда-нибудь сходить, например, в кино или кафе. В общем, надеюсь, что мы встретимся как обычно, и все решится само собой.
Но как назло шли дни, а Илья никуда не приглашал Настю, общаясь с ней исключительно по телефону. Он объяснял это тем, что впереди у них поездка на рок-фестиваль, где они будут выступать, и поэтому им нужно очень много репетировать, буквально с утра до ночи. А когда Настя попросилась поехать на фестиваль с ним, он сказал, что с ними едут еще ребята из группы «SecondStep» и все места в автобусе будут заняты.
— Чует мое сердце, он это все неспроста, — ныла Настя, — Наверно опять себе кого-то нашел параллельно! Почему он так со мной?! Скотина! Проклятый бабник! Змей! Прощелыга!
Она сыпала отборной бранью в адрес Ильи, и я очень ей сочувствовала, но вспоминая про их бесконечные ссоры и воссоединения, понимала, что это не конец, и страсти будут кипеть еще очень долго.
Прошло еще несколько дней. По нашим подсчетам они должны были вернуться из своей поездки, а Илья все не звонил.
В выходные должен был быть день города, и мы надеялись, что Илья и Даня как-то проявят себя, пригласят нас погулять, и все снова станет как раньше. Но только тишина и забвение были нам спутниками в те мучительные дни.
Я продолжала жить надеждой, хотя ее оставалось все меньше. Я постоянно носила в кармане джинсов уже порядком истертый листочек из блокнота, на котором Д. написал свой номер. Конечно, я уже давно знала этот номер наизусть. Но сам листочек был для меня как талисман. Как залог того, что все, что было, не приснилось мне.
Хотя лучше бы приснилось.
Лето кончалось, и зарядили длинные тоскливые дожди. Мы с девчонками не гуляли, сидели каждая в своем мирке, занимаясь своими забытыми за лето хобби. Настя начала писать новую картину под названием «Демон Илья», Катя изучала новые пасьянсы, а я сочиняла печальные осенние стихи и знала, что никому их не покажу.
В один из вечеров Настя заявилась ко мне неожиданно и очень поздно, и сразу принялась голосить, размахивая в прихожей мокрым зонтом:
— Сидишь, куксишься?
— Сижу, — согласилась я.
— Пошли быстро ко мне!
— Зачем?
