Порочное обещание (ЛП) - Джеймс М. Р. (чтение книг .txt, .fb2) 📗

Должна ли я надеть серьги с бриллиантами, чтобы спуститься к завтраку? Все в этой жизни, которой живет Лука, мне так незнакомо. Я подхожу к окну и раздвигаю занавески те, что в гостевой комнате, обычные шторы на окне более нормального размера, хотя и все еще большом, и поднимаю левую руку к свету. Огромный бриллиант сверкает на солнце, и я хмурюсь, понимая, что не подумала снять его прошлой ночью, перед тем как лечь спать.

Я не хочу рассматривать его слишком пристально. Я говорю себе, что это была просто оплошность, что я была слишком смущена появлением ужина в моей комнате, чтобы думать об этом, или что я не хотела оступиться и забыть надеть его обратно сегодня утром. Все, что угодно, кроме возможности того, что я, возможно, уже начинаю привыкать к его весу на моей руке, что мне, возможно, действительно нравится его носить, и я могла бы подумать, что это прекрасно.

Отворачиваясь от окна, я беру пару серебряных обручей, которые выбрала вчера, и собираю волосы в пучок на макушке. Я не сомневаюсь, что стилист, о котором упоминал Лука, вероятно, появится сегодня, так что нет смысла пытаться делать с этим что-то еще. Я спускаюсь по лестнице, стараясь не думать о том, как всего две ночи назад я пыталась вырваться на свободу по этим ступенькам, как это закончилось тем, что Лука прижал меня к своей входной двери, заставляя меня чувствовать то, чего я никогда не чувствовала за всю свою жизнь. Если бы это был фильм, я точно знаю, чем бы это закончилось. Это закончилось бы тем, что это глупо короткое платье задралось бы вокруг моих бедер, и Лука потребовал бы свой приз как первый мужчина, который когда-либо был внутри меня, в то время как я задыхалась, стонала и умоляла о большем, полностью отдаваясь ему. Но это не фильм. Это не какая-либо история, это моя жизнь. Жизнь, которая была, без моего ведома, обещана и обменена много лет назад. И если я уступлю Луке, я потеряю последнее, над чем у меня есть власть.

Это правда, что ночь с ним была бы чем-то за пределами всего, о чем я когда-либо мечтала, что это было бы совсем не так, как я всегда ожидала, что мой первый раз будет неуклюжим, возможно, немного болезненным и почти наверняка не соответствующим шумихе. Даже Ана, как только выяснила, что я никогда ни с кем не спала, предупредила меня, чтобы я не ожидала слишком многого от первого раза. — Позже становится лучше, — были ее точные слова, если я правильно помню. Но с Лукой это не было бы неуклюжим. Возможно, это даже не было бы болезненным. И это определенно превзошло бы все, о чем я слышала, относительно первого раза или, возможно, любого другого. Это также было бы только один раз. Без любви. Страсть без содержания. Удовольствие без всякого смысла.

Если бы у меня раньше было много случайного секса, если бы я не была такой наивной и невинной, когда дело доходило до того, что происходило между двумя людьми в спальне, возможно, я смогла бы насладиться тем, что Лука мог мне предложить, а затем списать это на опыт. Взяла бы у него столько же, сколько он взял бы у меня, а затем отключилась. Но это не так, и теперь этого никогда не будет. Лука взял бы у меня что-то, чего он не может дать мне равноценно эквиваленту взамен. Удовольствия недостаточно, чтобы компенсировать то, что я подпустила его так близко ко мне, позволила ему взять то, что, даже если раньше в этом не было никакого глубокого значения для меня, внезапно кажется последней моей вещью, которой мне позволено обладать.

Я так глубоко задумалась, что сначала, войдя на кухню, не замечаю, что Лука сидит за столом. Он сидит за газетой, и как только он слышит мои шаги, он откладывает ее, его красивое лицо выглядит более умиротворенным в свете раннего утра. На самом деле он выглядит почти… нормально. Во всяком случае, настолько нормально, насколько это возможно для мужчины, который сидит за своим смехотворно дорогим кухонным столом в костюме. Но он держит газету, и перед ним стоит чашка кофе, черного, как его душа, конечно, а перед ним тарелка с яйцами и сосисками, к которым он пока не притронулся.

— Сосиски вредны для сердца, — говорю я ему, направляясь к холодильнику, пытаясь казаться как можно более равнодушной, обнаружив его на кухне. В конце концов, это не настоящий дом, я не могу представить, чтобы это место когда-нибудь стало для меня домом. Но я не думала, что он будет здесь в десять часов утра, фактически, я была почти уверена, что его нога, вероятно, вообще никогда не ступала в эту конкретную комнату.

— Тогда хорошо, что у тебя их нет, — ухмыляясь, говорит Лука.

Он просто пошутил. Мой холодный, расчетливый заместитель главы итальянской мафии, жених, только что пошутил. За завтраком. Средь бела дня. Как будто наша встреча здесь была обычным делом.

Я чувствую себя так, как будто меня бьют хлыстом.

Мне удается скрыть выражение своего лица, я открываю холодильник и нахожу йогурт и свежевыжатый сок. Йогурт в стеклянной банке, а сок выглядит как один из тех сортов по семь долларов за бутылку, которые можно найти в Whole Foods. То, на что Ана всегда жаловалась, что не может себе этого позволить, но этим питаются богатые балерины из Джульярдской школы, чтобы оставаться худыми и постоянно голодными. Но я выхожу замуж через пять дней, и, хотя маленькая, ничтожная часть меня хочет выглядеть наихудшим образом, я не совсем лишена тщеславия. У меня будет только один день свадьбы, и я хотела бы чувствовать себя красивой, даже если я не могу выносить вида моего жениха. Проблема, однако, не в том, что я не могу выносить его вида, даже несмотря на то, что он бессердечный монстр, и я не должна хотеть его ни в каком возможном качестве.

Стиснув зубы, я подхожу к столу, плюхаюсь на один из стульев с решимостью вести себя как можно более нормально. Если Лука не хочет завтракать со мной, он может уйти. Лука снова просматривает свою статью и морщит нос.

— Что ж, полагаю, я должен быть рад, что ты хотя бы заботишься о своей фигуре. Дизайнеры обычно не любят одевать девушек больше четвертого размера.

— Ну, тогда я на пределе своих возможностей, — вежливо говорю я, зачерпывая ложкой черничный йогурт. — Может быть, мне все-таки стоило съесть немного сосисок.

Он не заглатывает наживку.

— Стилист будет здесь через час, — говорит он, глядя на часы. — Очевидно, что работа с твоими ужасными волосами займет некоторое время, поэтому твоя встреча по выбору свадебного платья отложена до позднего вечера. Но я ожидаю, что все это будет сделано к концу дня, поскольку завтра у тебя встреча с отцом Донахью. — Лука откладывает газету, накалывая вилкой одну из сосисок. — В пятницу вечером состоится репетиция, и к вечеру субботы все это дело будет улажено и закончено. — Он отправляет кусочек в рот и задумчиво жует, наблюдая за мной с другого конца стола. — Кармен отправит тебе по электронной почте маршрут на неделю со всеми твоими встречами на случай, если ты забудешь.

У меня вертится на кончике языка указать, что у меня больше нет телефона или какого-либо доступа к компьютеру, но вместо этого я пользуюсь моментом, чтобы выпалить то, что было у меня на уме со вчерашнего вечера, хотя я знаю, что мне следовало придумать план, как спросить его, какой-нибудь способ заставить Луку сказать "да". Но на данный момент я настолько опустошена, что не могу ничего сделать, кроме как позволить вопросу выплеснуться наружу, пока Лука смотрит на меня с другого конца стола.

— Я хочу, чтобы Ана пошла со мной сегодня, чтобы помочь мне выбрать платье, — говорю я, слова спотыкаются друг о друга. — И я также хочу, чтобы она была на свадьбе.

Лука смотрит на меня так, как будто я сошла с ума.

— Я уже говорил тебе, по поводу твоей русской подружки, — говорит он категорично.

— Она моя…

— Да. Я знаю. Единственная подруга. У нее также есть старые связи с Братвой, и…

— Ты согласился, что я могу с ней видеться! — Слова срываются с моих губ, раздражительные и злые, как у ребенка, которым он и назвал меня прошлой ночью, но я ничего не могу с собой поделать. Он уже отнял у меня так много, и я в ужасе от того, что он заберет это последнее, и единственный человек, которого я могу любить в мире и который любит меня, уйдет навсегда.