Подарок на совершеннолетие (СИ) - Бергер Евгения Александровна (книги .txt, .fb2) 📗
Каждое его слово ранит до крови…
— Прости, Алекс, — шепчу еле слышно. — Прости, мы не хотели…
Молчит… и я жалею, что не захватила носовой платок. Как пить дать, буду реветь… понимаю, что Алексово разочарование разрывает меня изнутри. Жжется… свербит… прорывается гулким вскриком:
— Прости! — почти в голос. Он только качает головой.
— Я не держу зла… просто разочарован. — И добивает: — Сама прости себя. Это сложнее всего… — тогда я утыкаюсь лицом в ладони и плачу.
Так мы и сидим до самого рассвета.
И около шести я крадусь в свою комнату… Эрика все еще спит, уткнувшись носом в пушистый комок шерсти. Хватаю чемодан и выскальзываю за дверь — некрасиво, конечно, уходить, не попрощавшись, но ни одному из нас троих не хочется затягивать свое пребывание в этом городе…
Сбегаем? С каждым бывает.
Бастиан с Алексом ждут меня у автомобиля; зябко повожу плечами и тороплюсь закинуть чемодан в распахнутый зев багажника.
— Ничего не забыли?
— Нет.
Я вот-вот готова нажать на педаль газа, когда сверху на капот падает что-то маленькое, но достаточно увесистое… Мы испуганно переглядываемся.
Мяу! Мяу…
Котенок?!
Бастиан распахивает дверцу и снимает с капота Спичку со вздыбленной на спине рыже-коричневой шерстью.
— Это найденыш Эрики. Откуда он здесь?
— Не знаю, они обе спали, когда я забирала свой чемодан.
Задумчиво смотрим друг на друга, и Бастиан наконец произносит:
— Просто оставим его здесь. Никуда он не денется… — И в тот же момент получает увесистый удар по лбу.
— Что за черт! — ругается он, потирая свое и без того достаточно пострадавшее во вчерашней потасовке лицо, а от отеля уже бежит женская фигурка с безразмерным рюкзаком за спиной.
— Эй, бросить меня хотели?! — кричит она в возмущении. — И вот, заберите, не нужны мне ваши деньги, — подхватывает с земли предмет, которым запустила Бастиану в лоб, и он оказывается комком из смятых купюр, в середину которого вставлен камень-голыш.
— Вот ведь ненормальная, — не выдерживает Бастиан. — Ты меня чуть не убила! Головой думать надо.
Но та выхватывает у него котенка и, поглаживая его, произносит:
— Ага, такого убьешь… — И с вызовом: — Ты на себя в зеркало-то смотрел? Франкенштейн и то краше выглядел.
— О, так ты с ним лично знакома?! — парирует мой обычно невозмутимый брат. — Два монстра нашли общий язык…
— Сам монстр! — и Эрика плюхается на переднее сидение рядом со мной.
У меня такое чувство, словно я никогда не знала собственного брата: гляжу на него большими глазами и даже не моргаю… вообще.
— Доброе утро, — вот все, что я могу произнести, а девушка обиженно ворчит:
— Было бы мне доброе утро, кабы Спичка не разбила меня вовремя… Да, моя хорошая? — целует ее в розовый носик, и я вижу, как Бастиан брезгливо морщится… — Проснулись бы мы, а вас нет… Вот тебе и доброе утро! Приехали. — И мне в лицо: — Предатели.
Окончательно обалдевшая от такого наезда, я только и делаю, что хлопаю глазами.
— Хочешь с нами поехать? — осведомляется Алекс с заднего сиденья, и Эрика оборачивается к нему:
— Хочу. Не возьмете?
— Возьмем, — отзывается парень. — Но только с одним условием…
— Каким? — Эрика прищуривает глаза.
— Дашь подержать котенка?
Она тяжело вздыхает:
— Дам, — и добавляет, — если разделишь расходы на ее пропитание.
Алекс расплывается в широкой улыбке.
— Договорились. — И они жмут друг другу руки.
Бастиан не выглядит довольным и усаживается на место с самым кислым выражением на лице. Однако я жму на газ, и мы наконец трогаемся с места…
— Дай котенка-то, — клянчит у Эрики Алекс, но та пожимает плечами:
— Сейчас моя очередь релаксировать, — и целует животное в мордочку.
Бастиан не выдерживает:
— Ты ее хоть искупала бы, что ли… Смотреть противно!
— На тебя тоже смотреть противно, однако я ничего не говорю, — пререкается Эрика, демонстративно прикладываясь губами к рыжей мордочке. — Ишь какой чистюля выискался, — шепчет она в пушистое ухо, — думает, «чистая шерсть» — важнейший показатель… Как бы не так, Спичечка моя дорогая.
Бастиан фыркает, я улыбаюсь, а Алекс осведомляется:
— Слушай, а почему ты ее Спичкой назвала?
Эрика закатывает глаза.
— Что ж тут не ясно, посмотри, какая она худющая… Настоящая спичка и есть.
— А если раскормишь? — не унимается Алекс.
— Тогда и поговорим.
В этот момент я обращаю внимание на старенький «опель-адмирал», движущийся за нами какое-то время.
— Что случилось? — интересуется девушка, заметив мое беспокойство.
— Просто мне показалось, что вон та красная машины следует за нами от самого Инсбрука…
— Которая? — Эрика неожиданно бледнеет и старательно глядит в боковое зеркало.
Еще раз указываю на красный автомобиль, и девушка восклицает:
— Да это ж турбобабули! Они нас преследуют?
— Понятия не имею, — пожимаю плечами, и мы вчетвером следим за дорожными маневрами трех старых леди. За рулем скорее всего Мария Ваккер: робкая-робкая, а водит она как заправский участник «формулы-1».
— Сверни на ближайшую заправку, — произносит Алекс, улыбаясь. — Тогда-то мы и узнаем, преследуют ли они нас на самом деле или это просто забавное совпадение…
Так я и делаю: давлю на газ, выскакивая на левую скоростную полосу, а потом ловко иду на съезд, пытаясь максимально запутать неожиданных преследовательниц.
Не тут-то было: стоит мне заглушить двигатель «фольксвагена» — винтажный «опель-адмирал» паркуется в двух машинах от нас, и мы замираем в неловком ожидании.
Я подпрыгиваю на месте, когда пожелтевший листок бумаги со всей силы шмякается на боковое стекло слева от меня, и рука, его прижимающая, похожа скрюченные когти пернатого хищника…
18 глава
18 глава.
Когда та же руку дергает ручку моей двери, мне до странности хочется нажать блокиратор и забаррикадироваться в машине по добру по здорову, вот только я недостаточна расторопна — дверь распахивается рывком, и моя секундная слабость сходит на нет.
— Доброе утро, фрау Риттерсбах.
Маленькая старушка, похожая на ангела-мстителя, молча приказывает нам выйти из автомобиля. Это и смешно, и пугающе одновременно…
Может она раньше работала надсмотрщицей в тюрьме строгого режима? Уж больно устрашающей она выглядит.
Мы молча вываливаемся из автомобиля и попадаем под перекрестный огонь трех пар осуждающих глаз.
— Сбежали! — по обыкновению берет на себя инициативу говорливая старушка. — Бессовестно сбежали, в который раз не удосужившись даже попрощаться… — Ее подруги молча кивают в такт ее словам. — И это после того, как я с опасностью для жизни лупила ради тебя, — указующий перст в сторону Бастиана, — огромного детину в клубе своим бесценным маленьким ридикюлем.
— … И после того, как я залечивала твои раны, — вставляет Кристина Хаубнер, смотря в сторону Алекса.
— А я, — добавляет робкая фрау Ваккер, — поделилась с вами историей моего отца.
— И после всего этого вы даже не попрощались в нами! — подытоживает Хайди Риттерсбах трагическим голосом.
Мы стоим, словно нашкодившие котята, не смея даже переброситься взглядами, а наш строгий оратор присовокупляет:
— Теперь мы поговорим по-настоящему! За мной. — И увлекает нас в сторону небольшого ресторанчика с едой на вынос; мы занимаем столики в самом углу, и Алекс с восхищением произносит:
— Мария, отлично водите! Научите меня в свое время?
И фрау Ваккерт смущенно краснеет.
— Я всегда любила автомобили. — И даже не взглянув на его инвалидное кресло: — Когда хочешь начать обучение?
— В любое удобное для вас время.
— Договорились.
Гляжу на Алекса и не верю своим ушам: неужели он наконец-то поверил в себя, неужели осознал, что, действительно, сможет ходить?
Вспоминаю его неловкое, но столь многообещающее «я сам» в момент потасовки в стрип-клубе… Улыбка невольно расцветает на моем лице: Алекс, Алекс, если бы ты нал, как долго я ждала этого момента! Замечаю взгляд Эрики и краснею. Ну да, она ведь тоже думает, что я девушка Бастиана… К счастью, фрау Риттерсбах привлекает всеобщее внимание такими словами:
