Отвергнутый дар - Боумен Салли (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
– Вы знаете, что происходит? Вы понимаете? – сказал он тихо.
– Не знаю. Не уверена. – Она заколебалась. – Мне немного страшно.
– Мне тоже, – улыбнулся Эдуард.
– Я могу уйти. – Она посмотрела на дверь, потом снова на него. – Может быть, если я уйду прямо сейчас…
– Вы этого хотите?
– Нет. – На щеках ее вспыхнули полосы румянца. – Просто… просто я не ожидала… я не планировала…
Она запнулась, и Эдуард потянулся к ней и взял ее за руку. Он ласково держал ее руку в своей и смотрел ей в лицо. Он был тронут, но ему показалось забавным, что столь юная женщина так серьезно рассуждает о планах, и, наверно, она почувствовала это, потому что слегка нахмурилась, словно малейшая ирония на эту тему вселяла в нее неуверенность.
– Вы думаете, это глупо?
– Нет, не думаю. – Лицо Эдуарда посерьезнело. – Я всю жизнь прожил по плану. Все упорядочено и рассчитано до мелочей. Я жил так много лет, с тех пор как… – Он запнулся. – Очень долго.
– А теперь?
– А теперь я знаю, что планы не имеют ни малейшего значения. Впрочем, я всегда это знал. – Он пожал плечами, отвернувшись. – Планы. Расписания. Стратегии. Они наполняют время. Они упорядочивают его – помогают забыть, что оно пусто.
Он все еще легко держал ее руку, но смотрел в сторону. Элен стояла неподвижно, глядя на него. Молнии плясали в ее мозгу, она чувствовала призрачное спокойствие, сквозь которое проступала горячечная уверенность. Эта уверенность жила в ней с того момента, когда она впервые увидела его, и весь вечер старалась от нее избавиться. Весь вечер, сидя напротив него в «Купель» и изображая спокойствие, она спорила сама с собой. Ничего не происходит, говорил сначала внутренний голос, потом: да, происходит, но еще не поздно, еще можно остановиться.
А потом, когда они приехали в Сен-Клу и она увидела этот дом во всем его великолепии, заговорили другие мерзкие голоса, другими мерзкими словами. Они говорили голосом ее матери и Присциллы-Энн, они напоминали ей, что мужчины лгут женщинам, особенно когда желают их, лгут так, как Нед Калверт.
Все эти предостережения шелестели у нее в голове, пока она не вошла в эту комнату и пока Эдуард не заговорил. Теперь голоса тянули свое где-то на задворках ее сознания, но их речи казались не только грубыми, но и абсурдными. Она подумала, глядя на Эдуарда, что даже такой мужчина, как он, может быть легко уязвим.
– Эдуард. – Она впервые назвала его по имени, и он стремительно повернулся к ней. – Как вам кажется, вы можете понять… или кто-нибудь вообще может понять… – если нечто столь истинно, что просто нет никакого иного выбора…
– Да. Я могу это понять.
– И я. – Она посмотрела на него с некоторой торжественностью и, прежде чем он заговорил, глубоко вздохнула, словно желая успокоиться, и чуть-чуть шагнула вперед.
– Я хочу остаться, – сказала она. – Я вовсе не хочу уходить. И, по правде сказать, не хотела. Ну вот… я сказала. – Тут ее охватили сомнения, подбородок поднялся, и на лице появилось выражение дерзкого вызова. – Женщинам не полагается говорить таких вещей, правда? Но, по-моему, притворяться глупо. Не вижу в этом смысла. Я правда хочу остаться. Я бы осталась с вами и прошлой ночью, если бы вы попросили об этом. А может быть, и в нашу первую встречу. Мы бы сели в вашу машину и приехали прямо сюда, и я бы… осталась. Вот так. Совсем вас не зная. Только у меня такое чувство, словно я знаю вас. Вы мне нравитесь. Вы думаете, это плохо? Вы шокированы?
Это было и смешно, и трогательно. Ее своеобразная серьезная манера говорить, странное сочетание прямоты и застенчивости, простодушное предположение, что ее прямота отличает ее от женщин, к которым он привык и которые выражают свои желания обиняками, – все это тронуло его до глубины души. Ее простодушие отозвалось в нем укором, но он знал, что она будет оскорблена, если заметит, как оно забавляет его. Он шагнул к ней и взял ее ласково за руку.
– Нет, – сказал он со всей серьезностью. – Я не шокирован. И я, разумеется, не думаю, что это плохо. Я хочу, чтобы вы остались. Я хочу этого больше всего на свете. Ну как – вы шокированы?
Ее губы дрогнули в малозаметной улыбке.
– Нет.
– Когда я ушел из конторы в тот вечер, когда мы познакомились… – Эдуард заколебался. Он не знал, стоит ли продолжать, и уже почти решил не говорить. Но тут она подняла глаза, и он вдруг почувствовал, что должен сказать ей правду. – В тот вечер… я искал женщину. Любую. На то были причины… нет смысла объяснять какие, во всяком случае сейчас: это прозвучало бы как извинение, а я этого не хочу. Я искал любую женщину – и такое нередко бывало и в прошлом, – но нашел ту самую. Вот что я почувствовал. Вы должны знать это. Я хочу, чтобы вы знали. И я отдаю себе отчет в том, как это звучит. У вас нет оснований верить мне, но я клянусь, что это правда.
Он внезапно замолчал и опустил руки. Яркий румянец залил ее лицо. Эдуард отвернулся, он был в бешенстве на себя, что сказал это. Она слишком молода, чтобы понять, у него не было права устраивать такие сложности. Наверняка он показался ей самым пошлым соблазнителем.
– Простите. – Голос его звучал весьма официально. – Зря я это сказал. Вы теперь, вероятно, хотите уйти…
Он отвернулся и отошел. Элен смотрела на него, слегка нахмурясь. Она знала, каково это – напрашиваться на отказ, предвкушать боль, и тем самым помешать другим причинить ее; год за годом она осваивала эту технику в Оранджберге. Раньше она наивно предполагала, что это свойственно ей одной, теперь распознала эту черту в другом человеке. Она шагнула вперед, и он повернулся к ней.
– Эдуард, это не имеет значения. Я рада, что вы сказали мне. Я все равно хочу остаться.
И тогда его глаза вновь ожили. Она взяла его руку и прижала к своей груди.
Они смотрели друг на друга. Под пальцами Эдуард чувствовал биение ее сердца.
В его спальне она встала чуть поодаль от него и расстегнула платье. Оказавшись обнаженной, она застыла в неподвижности, с опущенными руками, чувства ее выдавало лишь частое дыхание, резко поднимавшее и опускавшее грудь.
Грудь цвета слоновой кости, соски уже напряглись, обведенные широкими ореолами. Эдуард смотрел на длинную безупречную линию изгиба от ног и ягодиц к узкой талии, на серьезное детское лицо и женскую негу. Элен закусила губу; она стояла совершенно неподвижно. глядя, как он раздевается.
Когда он оказался обнаженным, она ступила ему навстречу и опустилась на колени. Она прижала лицо к его животу, а потом, со стремительной непосредственностью животного, легко поцеловала темные волосы, идущие от груди к пупку и вниз.
Поперек его постели лежала полоса расшитого китайского шелка цвета сливок с рисунком из бабочек, райских птиц и цветов. Она взглянула на шелк и на мгновение снова увидела комнату миссис Калверт. Ей представилось, как Нед застилает шелковое покрывало белым прямоугольным чехлом и лицо его расплывается в самодовольной ухмылке. Эта картина воочию встала перед ней, она вздрогнула, и видение исчезло. Эдуард поднял руки и привлек ее на покрывало рядом с собой. Она почувствовала тепло его кожи, его тело прикоснулось к ней, она услышала собственный краткий испуганный вздох и застыла в неподвижности.
Потом они долго лежали рядом, почти не двигаясь. Затем чуть заметным движением Эдуард повернулся к ней, взглянул в глаза, и она ответила ему взглядом.
Сначала она почувствовала его дыхание на своей коже, потом прикосновение губ, потом рук. Глаза ее закрылись, она ничего не слышала, существовало только прикосновение, вымывавшее ее душу дочиста. Он бережно вошел в нее, она испытала легкую боль, а после – великий покой. Ей казалось, что они вместе погружаются в море, сажень за саженью, в изумрудную темноту, туда, где волны двигались и сменяли одна другую в ее крови.
– Подожди, – сказал Эдуард, когда она уже была близка к концу. Он почуял это, потому что она была неопытна и слишком стремилась к своей развязке. – Элен. Подожди. Двигайся со мной, а не мне навстречу.
