Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП) - Хан Дженни (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– О ком мы сейчас разговариваем?
– Это секрет, – я колеблюсь, но потом добавляю, – Крис считает, что у них по-любому он был. Говорит, что по-другому и быть не может.
Питер фыркает.
– Зачем ты обращаешься к ней за советом? Эта девица ходячая катастрофа.
– Она не ходячая катастрофа!
Он бросает на меня взгляд.
– В девятом классе она напилась «Четыре локо»[8], забралась на крышу дома Тайлера Бойлана и показала стриптиз.
– Ты был там? – требовательно спрашиваю я. – Видел это собственными глазами?
– Чертовски верно. Вылавливал ее одежду из бассейна, как джентльмен.
Я надуваю щеки.
– Что ж, Крис никогда не упоминала мне эту историю, поэтому я не могу это прокомментировать. Но разве они не запретили «Четыре локо» или как там это называется?
– Они по-прежнему его выпускают, но только хреновою разбавленную версию. Однако в него можно вбухать «Пятичасовой энергетик», чтобы получить тот же эффект.
Меня передергивает, что вызывает у Питера улыбку.
– О чем вы с Крис вообще разговариваете? – спрашивает он. – У вас нет ничего общего.
– А о чем мы разговариваем? – задаю я встречный вопрос.
Питер смеется.
– Намек понят. – Он отталкивается от стены и кладет голову мне на колени. Я замираю.
Сохраняя спокойствие, стараюсь, чтобы мой голос звучал совершенно нормально, когда заговариваю вновь:
– Ты сегодня действительно в странном настроении.
Он приподнимает бровь.
– И в каком же я настроении?
Питер, конечно же, обожает слушать о себе, и обычно я не возражаю, но сегодня не в настроении угождать ему. У него в жизни и так уже слишком много людей, говорящих ему, какой он замечательный.
– В несносном, – отвечаю я, и он смеется.
– Я не выспался. – Он закрывает глаза и устраивается на мне поудобнее. – Кави, расскажи мне сказку на ночь.
– Не флиртуй, – огрызаюсь я.
Он распахивает глаза.
– Я не флиртовал!
– Еще как флиртовал! Ты со всеми флиртуешь. Будто не можешь удержаться.
– Ну, с тобой я никогда не флиртовал. – Питер садится и проверяет телефон, а мне вдруг хочется отмотать пленку назад и промолчать.
35
На уроке французского я, как всегда, смотрю в окно, и тут в поле моего зрения появляется Джош, направляющейся к трибунам у беговой дорожки, с обедом в руках. Один. Почему он ест в одиночестве? У него есть группа любителей комиксов; у него же есть Джерси Майк.
Хотя, по-моему, в прошлом году они с Джерси не так уж и много времени проводили вместе. Джош всегда был со мной и Марго. Трио. А теперь мы даже не дуэт, он сам по себе. В этом отчасти виновата Марго, поскольку она уехала. Однако не могу не признать, что я тоже отчасти виновата. Если бы у меня вновь не вспыхнули к нему чувства, мне бы не пришлось выдумывать всю эту историю с Питером К. И я бы просто могла быть его хорошим другом Ларой Джин. Как всегда.
Может быть, поэтому мама сказала Марго поступать в колледж без бойфренда. Когда у тебя есть парень или девушка, ты хочешь быть только с этим человеком, забывая обо всех вокруг, а затем, когда вы расстаетесь, обнаруживаешь, что уже потерял всех своих друзей. Теперь они веселятся без тебя.
Все, что я могу сказать – Джош, несомненно, одиночка, употребляющий свой бутерброд на самой верхней скамье трибуны.
***
Домой я возвращаюсь на автобусе, поскольку Питеру пришлось рано уйти из-за игры по лакроссу со своей командой. Забирая почту из почтового ящика, вижу, как на свою подъездную дорожку заезжает Джош.
– Привет! – окрикивает он, вылезая из машины и подбегая ко мне с болтающимся на его плече рюкзаком.
– Я видел тебя в автобусе, – говорит он. – Махал, но ты, как обычно, летала в облаках. Что ж, как долго твоя машина будет в ремонте?
– Не знаю. Дата постоянно переносится. Они вроде как заказали деталь из Индианы.
Джош проницательно смотрит на меня.
– А ты тайно испытываешь облегчение, верно?
– Нет! Почему я должна испытывать облегчение?
– Да ладно. Я же тебя знаю. Ты ненавидишь водить машину. Наверное, ты рада, что есть повод не садиться за руль.
Я уже собираюсь протестовать, но останавливаюсь. Это бессмысленно. Джош знает меня слишком хорошо.
– Ну, может быть, я совсем чуточку испытываю облегчение.
– Если когда-нибудь понадобится тебя подвезти, ты же знаешь, что можешь позвонить мне.
Я киваю. Я действительно это знаю. Хотя ради себя я бы не стала его беспокоить, но в случае крайней необходимости непременно позвонила бы ради Китти.
– Знаю, у тебя сейчас есть Кавински, но я живу прямо по соседству. Мне гораздо удобнее подвозить тебя до школы, нежили ему. В смысле, это более ответственно по отношению к окружающей среде. – Я ничего не отвечаю, и Джош почесывает затылок. – Я кое-что должен тебе сказать, но чувствую себя как-то странно, поднимая эту тему. А это еще более странно, ведь мы всегда могли болтать друг с другом.
– Мы по-прежнему можем болтать друг с другом, – произношу я. – Ничего не изменилось. – Это самая большая ложь, какую я когда-либо ему говорила, даже по сравнению с выдумкой о моей так называемой мертвой близняшке Марселле. До недавнего времени Джош считал, что у меня была сестра-близнец по имени Марселла, которая умерла от лейкемии.
– Хорошо, а то у меня такое чувство… У меня такое чувство, что ты меня избегаешь с тех пор…
Он собирается это сказать. Он действительно собирается это сказать. Я опускаю взгляд на землю.
– С тех пор, как Марго порвала со мной.
Я вскидываю голову. Вот что он думает. Что я избегаю его из-за Марго? Неужели мое письмо действительно так мало значило? Я стараюсь сохранить спокойное и стереть все бушующие во мне эмоции со своего лица, когда говорю:
– Я не избегала тебя. А просто была занята.
– С Кавински. Знаю. Мы с тобой давно знакомы. Ты одна из моих самых лучших друзей, Лара Джин. Я не хочу потерять и тебя тоже.
«Тоже» – вот камень преткновения. Все дело именно в этом слове, как раз оно меня и останавливает. Оно стоит у меня поперек горла. Потому что если бы он не сказал «тоже», то речь бы шла обо мне и о нем. А не обо мне, о нем и Марго.
– То письмо, что ты написала…
Слишком поздно. Я больше не хочу говорить о письме. Прежде, чем он успевает сказать еще хоть слово, я говорю:
– Я всегда буду твоим другом, Джоши. – А потом я улыбаюсь ему, что требует неимоверных усилий. Улыбка требует слишком много усилий. Но если я не буду улыбаться, то расплачусь.
Джош кивает.
– Хорошо. Так… так что? Мы можем снова тусоваться вместе?
– Конечно.
Джош протягивает руку и легонько ударяет меня по подбородку.
– Значит, завтра я могу подвезти тебя в школу?
– Да, – отвечаю я, ведь в этом-то и был весь смысл, верно? Иметь возможность вновь тусоваться с Джошем, не внимая на письмо, висящее над нашими головами? Просто снова быть его хорошим другом Ларой Джин?
***
После ужина я учу Китти стирать. Сперва она сопротивляется, но потом я говорю, что отныне мы будем выполнять эту работу вместе, поэтому ей лучше просто смириться.
– Когда зуммер выключится, это значит, что стирка закончена, и тебе сразу нужно вытащить белье, иначе оно будет мятым.
К нашему общему удивлению, Китти понравилось заниматься стиркой. В основном из-за того, что она может сидеть перед телевизором и спокойно смотреть свои шоу.
– В следующий раз я научу тебя гладить.
– Гладить тоже? Я что, по-твоему, Золушка?!
Я игнорирую ее слова.
– У тебя получится гладить. Тебе нравится точность и чистота линий. Возможно, ты справишься даже лучше меня.
Это вызывает у нее интерес.
– Да, возможно. У тебя белье после глажки почему-то всегда выглядит помятым.