Дом у озера Мистик - Ханна Кристин (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
У него из груди вырвался хриплый возглас, словно он сдулся.
— Я не хочу сейчас об этом говорить. Я хреново себя чувствую, мне нужно…
— Ник, Иззи тебя любит. Я понимаю твою боль, но жалость к себе — это непозволительная роскошь. Ты ее отец, ты просто не имеешь права рассыпаться на части. Иззи необходимо, чтобы ты был сильным. Но больше всего ей необходимо, чтобы ты был здесь, рядом.
— Я знаю, — обреченно сказал Ник. Он словно признавал свою неудачу. — В пятницу вечером я приду домой к обеду. Может, это будет началом? Ты этого от меня хочешь?
Энни понимала, что это, скорее всего, еще одна ложь, обещание, которое будет нарушено. Ник потерял веру в себя, он оказался в неспокойном море без компаса и ждет, когда его унесет подводное течение.
— Нет, Ник, — мягко сказала Энни. — Это не то, чего я от тебя хочу.
Если Иззи стояла очень, очень тихо, то она могла чувствовать в доме папу. В воздухе витал его запах, дымный запах, от которого Иззи всегда хотелось плакать. Она прижала к груди мисс Джемми и вышла из детской. Из новой папиной комнаты слышались голоса, и на долю секунды Иззи показалось, что все как раньше, до того, как случилось плохое. Но с ним разговаривала не мама. Мама была на небесах с ангелами и внизу в земле, а как только ты попадаешь в эти два места, обратно вернуться невозможно. Так ей сказал папа.
Она тихонько прошла по темному коридору и спустилась вниз. Все выглядело очень красиво: на столе в вазе свежие цветы, окна открыты. Маме бы понравилось, как все теперь выглядит.
Иззи открыла входную дверь и вышла на веранду. Розовое солнце висело прямо над макушками деревьев, и она знала, что скоро оно поднимется в голубое небо. Но было еще рано, и слой тумана еще держался по краям озера и выглядывал из-за деревьев. Сердце Иззи забилось быстрее, ей стало трудно дышать. Она оглянулась, проверяя, не видит ли ее кто-нибудь, потом выскользнула за сетчатую дверь. Когда она шла по мокрой траве, на верхних ветках большого старого дерева чирикали птицы. Иззи спряталась в свое укромное место в лесу и пристально всмотрелась в туман.
Мама?
Она прислушалась. И через несколько мгновений она услышала мягкий, тихий, как шепот, мамин голос.
Привет, Иззи-медвежонок, ты занята?
Глаза Иззи распахнулись. Она увидела в колеблющемся тумане очертания женщины и ее золотые волосы.
Мамочка, я исчезаю, прямо как ты.
Мамин вздох был похож на шорох ветерка. Иззи почувствовала, как ее волосы нежно взъерошили.
Ох, Иззи…
Мамин голос впервые звучал грустно, казалось, она совсем не рада видеть Иззи. Девочка всмотрелась в туман и увидела сквозь серую пелену голубые-преголубые мамины глаза. Из них вытекли красные, словно капли крови, слезы.
Иззи, мне становится все труднее к тебе приходить.
Иззи запаниковала.
Но я иду так быстро, как только могу!
Она снова это почувствовала — мягкое прикосновение маминой руки в прохладе бриза.
Иззи, дорогая, остановись. Ты не можешь пойти за мной.
Глаза Иззи защипало от слез, и вскоре из-за них она уже ничего не видела. Она заморгала, стряхивая слезы. Туман уплывал от нее. Она побежала за ним, вслед за бледным облаком к краю озера.
Мама, не уходи, в этот раз я буду хорошей, обещаю… я буду хорошей. Я приберусь в своей комнате, буду чистить зубы и ложиться в постель без звука… мама, ну, пожалуйста…
Но вот на поверхность воды упал солнечный свет, прорезал туман, и вот уже от него ничего не осталось. Иззи опустилась на колени на холодный галечный берег и заплакала.
Ник, тяжело ступая, вышел из спальни. На то, чтобы надеть форму, у него ушла целая вечность, а застегнуть воротник оказалось просто невозможно. Опираясь для надежности одной рукой о стену, он двинулся по коридору. Потом стал спускаться по лестнице, цепляясь за гладкие перила, каждый шаг давался ему с трудом. Казалось, его тело стало хрупким, как лист зимой. По его лбу и спине стекал холодный пот. То, что ему удалось спуститься до последней ступеньки и при этом он не упал, можно было считать чудом. Все еще держась мертвой хваткой за перила, он помедлил, втягивая воздух и пытаясь справиться с подступающей тошнотой. От усилия у него даже слезы на глазах выступили. Он заморгал, тошноту удалось побороть.
Когда Ник снова открыл глаза, он заметил, какие перемены произошли в его доме. В камине из серого речного камня плясал огонь, два кожаных кресла блестели, начищенные, теперь они стояли напротив дивана, между ними радовал глаз теплым красновато-коричневым цветом дерева кофейный столик. На столе в кувшине для воды стояли белые цветы в обрамлении листьев папоротника.
Ник часто мечтал о такой вот комнате, только еще наполненной смехом, а не мрачным молчанием и внезапными вспышками раздражения, как это было у Кэти. Тяжело вздохнув, он отошел от лестницы.
И тут он увидел Иззи. Она стояла у широкого окна, выходящего на озеро, солнечный свет создавал ореол вокруг ее головки. В одно мгновение время словно отмоталось обратно, Иззи предстала перед ним такой, какой она была когда-то, — фарфоровой куколкой в красивой одежде с атласными лентами в косичках. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Привет, Иззи! — Ник попытался улыбнуться. — Классно выглядишь.
Она заморгала и не двинулась с места.
Ник облизнул сухие губы, по его виску скатилась капелька пота. В эту минуту из кухни деловито вышла Энни с дымящимся кофейником и блюдом, накрытым крышкой. Увидев Ника, она остановилась.
— Ник! Как чудесно, что ты можешь позавтракать вместе с нами!
При мысли о завтраке его желудок взбунтовался.
— Иззи, проводи своего папу в солнечную комнату, я накрыла стол там. Пойду поставлю еще один прибор.
По-видимому, Энни не догадывалась, как ему плохо. Она продолжала сновать между кухней и солнечной комнатой и все говорила и говорила, о чем — Ник понятия не имел. Ее щебет вился вокруг его головы, как мошкара.
— Энни, я не…
— Иззи, — Энни его не слушала, — пойди и помоги своему папе. Он не очень хорошо себя чувствует.
И она снова исчезла в комнате. Когда Ник и Иззи остались одни, Иззи неуверенно посмотрела на отца широко раскрытыми глазами.
— Иззи, мне не нужна помощь, — сказал он. — Со мной все хорошо, правда.
Она продолжала молча смотреть на Ника, потом медленно двинулась к нему. Ник думал, что она пройдет мимо него, но в последнюю секунду она остановилась и снова посмотрела на него снизу вверх. Ему было невыносимо видеть в ее глазах страх, а чертова черная перчатка на ее руке его просто убивала. Энни была права, он должен быть хорошим отцом. Хватит пить, чтобы притупить воспоминания и горечь собственных неудач, он должен заботиться о своей малышке. Чувствуя себя неловко и неуверенно, Ник улыбнулся дочери:
— Пошли, Иззи-медвежонок.
Он осторожно взял ее за руку, которая была без перчатки, своей большой рукой. Вместе они пошли в солнечную комнату, Ник постарался подстроиться под шаг ребенка. Между ними висело печальное молчание дочери, которая больше не говорит, и отца, который не знает, что сказать.
Когда они вошли, Энни удовлетворенно кивнула. Солнечная комната была похожа на картинку в женском журнале. Голубая скатерть на столе и в центре — зеленые ветки кизила в керамической вазе. На тарелках лежала яичница-болтунья и оладьи, рядом стояли стаканы с молоком и апельсиновым соком.
— Садитесь завтракать, — сказала Энни. Она помогла Иззи сесть и подвинула ее стул к столу.
Ник сел, стараясь не шевелить головой, в которой гремели барабаны, и проговорил:
— Мне только кофе. Я себя хре… — Он покосился на Иззи. — Я себя неважно чувствую, голова болит.
Взглянув на Иззи, Ник понял, что она все знает про папины «головные боли». На него накатило острое чувство вины перед дочерью. Он потянулся к стакану с апельсиновым соком, но задел рукой вазу и опрокинул ее. Вода брызнула во все стороны, зеленые ветки упали в яичницу, ваза с громким стуком рухнула на пол.
