Святой (ЛП) - Райз Тиффани (книги полностью txt) 📗
1. Какая вторая причина, по которой вы мне помогаете?
2. Какая третья причина, почему нахождение со мной вызывает проблемы?
3. Почему ваш друг поможет мне?
4. Откуда у священника собственный ключ от наручников?
5. У чьих ног я должна сидеть?
6. Почему все в церкви думают, что вас зовут Маркус Стернс, а в вашей Библии написано Сорен Магнуссен?
7. Почему вы хотите, чтобы я подчинялась вам вечно?
8. Вы девственник?
9. Я девственница. Вы ничего не имеет против?
10. Когда вы выполните свою часть сделки?
11. Кто вы?
12. Вы влюблены в меня?
Если у нее будут ответы на все вопросы, она была уверена, что будет знать все необходимое о Сорене.
Она провела День Благодарения с мамой. Они приготовили индейку и картофельное пюре, и шоколадный пирог, о котором умоляла Элеонор маму. Девушка проспала четыре часа подряд после ужина. Она винила индейку в своей коме, но понимала, что это было просто истощение. Ходить в школу пять дней в неделю и проводить семь дней в неделю в церкви выматывало. Однако она не могла жаловаться. Лучше, чем колония.
Следующий день после Дня Благодарения выдался солнечным и холодным, и мучительно красивым. Ей приходилось щуриться, чтобы увидеть небо в ярком свете лучей и их отражений от снега. В тот день ее маме пришлось работать, поэтому Элеонор осталась дома одна. Блаженство. Чистое блаженство. Она ела остатки вчерашней еды, писала, читала и пыталась не зацикливаться на ответах, которые Сорен ей даст. Сегодня вечером она поедет в Пресвятое сердце под предлогом работы над чем-нибудь. Она польет эту чертову палку в последний раз, пойдет в кабинет Сорена и протянет ему листок со списком вопросов. И тогда у нее будет за что благодарить.
Она прилегла вздремнуть. Что, если их беседа затянется до поздней ночи? Ей нужно приготовиться. Но как только она легла на постель, зазвонил телефон.
С проклятиями и стоном она потащилась к нему.
- Алло? - сказала она, пытаясь скрыть раздражение.
- Счастливого Дня Благодарения, Малышка.
- Пап? - Сердце Элеонор рухнуло.
- Конечно, это твой папа. - Он рассмеялся, но Элеонор не смогла.
- Зачем ты мне звонишь?
- Ох, я не знаю. Может, потому, что я люблю свою дочку и соскучился по ней? Может, потому, что я не слышал ее голоса несколько месяцев и знал, что ее мама будет работать сегодня.
- Пап, нам запрещено разговаривать друг с другом.
- Кто сказал?
- Мама. Мой адвокат. Мой... все. - Ее отцу определенно не нужно было знать о Сорене.
- Мы не нарушаем никаких законов. Мужчина имеет право видеть собственную дочь.
- Что значит видеть?
- Я хочу, чтобы ты пришла ко мне, Элли. Пожалуйста? Мне скоро вынесут приговор, - сказал он, его голос был лишен всякого легкомыслия. - Я бы с удовольствием увидел тебя еще раз, прежде чем уйду.
- Куда? - спросила она.
- У меня есть небольшое местечко в Вашингтон Хайтс. Ты можешь приехать туда, скажем, через полтора часа? Мы поужинаем и немного поговорим. Ты вернешься задолго до возвращения мамы. Как насчет этого?
- Это не очень хорошая идея, - ответила она, даже ее сердце сжималось от мысли о том, что отец попадет в тюрьму. Она так и не простила его за то, что он бросил ее в ночь, когда ее арестовали. Но правда в том, что она и не ждала, что он придет и спасет ее, словно рыцарь на белом коне. Это было не в его стиле. Он все еще был ее отцом, и она знала, насколько жестокой может быть настоящая тюрьма.
- Малышка, это, может быть, наш последний шанс увидеть друг друга. Ты же знаешь это, верно? Несколько лет. Твоя мама никогда не разрешит тебе навестить меня в тюрьме. Она всегда работает по ночам в пятницу, верно?
Верно. Элеонор была одна. И ее отец был прав - ее собственный адвокат сказал, что отца, скорее всего, посадят в тюрьму в другом штате.
- Я не знаю...
- Все хорошо. Я понимаю. - По его тону она могла сказать, насколько он был обижен и разочарован. - Но все-таки запиши мой адрес? На случай, если передумаешь?
- Хорошо. Диктуй. - Она подумала, что он ей не навредит. Она записала адрес на клочке бумаги.
- Надеюсь, ты передумаешь. Я так сильно по тебе соскучился. Ты как?
- Хорошо, - ответила она. – Со мной, правда, все хорошо.
- Это здорово, Малышка, - мягко ответил он, с такой нежностью в голосе, что ее глаза наполнились слезами, а к горлу подступил ком. - Я хочу, чтобы ты была счастлива.
- Я счастлива. Клянусь.
- Хорошо. И ты знаешь, как мне жаль за то, что втянул тебя в мои проблемы.
- Знаю. Знаю, тебе жаль.
- Скучаю по тебе. Я дома весь день, если передумаешь.
- Договорились. Счастливого Дня Благодарения. - Она не знала, что еще сказать.
- Я люблю тебя, Элли. Всегда любил и всегда буду.
Элеонор едва могла глотать из-за боли в горле.
- И я тебя люблю, - прошептала она.
И он повесил трубку.
В этом же нет ничего страшного? Встретиться с ним на час? Вот только Сорен запретил ей говорить или видеться с отцом. Может, он разрешит ей, если она попросит? Может, он поймет, что она не увидит отца в следующие несколько лет, и что это, возможно, ее последний шанс.
Она взяла трубку снова и позвонила в Пресвятое сердце. У нее был номер телефона, который стоял непосредственно в кабинете Сорена. Но не Сорен поднял трубку.
- Католическая церковь Пресвятого сердца, - на другом конце линии ответил женский голос.
- Привет, Диана, это Элли, - поздоровалась она с секретарем Сорена. - Отец С там? У меня вопрос к нему по поводу моих часов.
- Нет, милая. Он уехал за город к семье на праздники. Отец Джим О'Нил из Непорочного ведет мессы, пока он не вернется. Я могу тебе помочь?
Сначала Элеонор не нашлась, что ответить. Сорена не было в городе на праздники? Но у них были планы. Он пообещал ей ответить на вопросы, как только она закончит поливать палку. Это должно было быть сегодня. Он даже не сказал ей, что уезжает.
- Элли?
- Нет, все супер. Пустяки.
Ее охватило чувство предательства. Как Сорен мог забыть о ней? Забыл даже предупредить, что уезжает на четыре дня? Он был бы в ярости, если бы она исчезла, не сказав ему, куда направляется. А он сделал это, словно ее чувства и их планы для него ничего не значили.
Она посмотрела на клочок бумаги с адресом.
Если Сорен не считает нужным выполнять свою часть сделки, почему она должна?
Она быстро приняла душ и выбрала лучшую одежду - новую пару джинсов и черный свитер с глубоким вырезом и лейблом на груди, который нашла в Гудвилле, с оригинальным ярлыком на нем. Вашингтон-Хайтс был не самым благополучным районом, но она хотела выглядеть хорошо. Она засунула ноги в ботинки и схватила пальто. Она накопила около ста долларов одной купюрой и еще пять были обмотанны вокруг визитки «Эдж Интерпрайзис» и перевязанные резинкой, которые хранились в ее шкафу. Этого было более чем достаточно, чтобы добраться до города и обратно.
Элли доехала на автобусе до Вестпорта, где села на поезд до Манхеттена, и затем на метро до Вашингтон-Хайтс. Последние три часа она бежала от гнева, но теперь, когда она приехала к зданию ее отца, новое чувство страха угрожало занять его место. Здание выглядело, как будто было в одном шаге от приговоренного к сносу. Мимо нее проходили люди, бросая на нее подозрительные взгляды. Но она не поддастся страху. Она позвонила в квартиру отца. Когда она услышала его голос, тот был почти самодовольным.
Он с деловым видом впустил ее, и она поднялась на четыре ступени вверх в его квартиру. Он открыл дверь, и прежде чем она успела поздороваться, схватил ее и крепко обнял.
- Рада видеть тебя, пап, - сказала она, едва не задыхаясь.
- Черт, не могу поверить, что ты здесь. - Он отстранился и посмотрел на нее. - Кто ты? И что сделала с моей дочкой?
- Я - твоя дочь.
- Не похоже. Ты выглядишь на двадцать лет старше. Когда это произошло?
- Это все одежда и макияж.
- Супермодель.
