Сексуальный папочка (ЛП) - Блэйкли Лорен (полная версия книги TXT) 📗

— Никакого галстука, — говорит она, осматривая мой наряд.

— Вообще? — спрашиваю я, и мне нравится, что она смотрит на меня, думает обо мне.

Она сжимает губы, привлекая мое внимание к ним — они блестящие и глянцевые. Она качает головой.

— Тебе больше не нужно быть парнем в галстуке. Кроме того, мне нравится, когда мужчины не носят галстук.

— Почему это?

Эбби пожимает плечами, и указывает на меня.

— Это говорит о доверии. О том, что ты такой классный, что тебе даже не нужен галстук.

Я прищуриваюсь, принимая добродушный вид.

— Парень. Парень без галстука, — говорю я своим лучшим сногсшибательным учтивым тоном в стиле Джеймса Бонда.

Она смеется.

— Отлично. Хотя я бы сказала, что тебе больше подходит образ Криса Хемсворта, — говорит она с легкой улыбкой. — Вы как две капли воды.

О, да.

Это комплимент.

И я с удовольствием его приму.

— На этой ноте я должен откланяться.

— Удачи сегодня, — говорит она оптимистично и весело. Ее взгляд встречается с моим, и несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза. Ни один из нас ничего не говорит. Я просто наслаждаюсь видом ее прекрасного лица.

Это великолепное неприкасаемое лицо.

Я повторяю это слово про себя. Неприкасаемая. Она для меня под запретом.

Ее тон становится мягче, когда она добавляет:

— И если орлы проголодаются, я пришлю тебе сообщение, Саймон.

Мое дыхание сбивается, когда я просто слышу, как она произносит мое имя. Я сглатываю и чувствую, что мое горло пересохло. Как я могу завестись настолько сильно лишь от мысли, что она может отправить мне сообщение о хищной птице? Конечно, я знаю ответ. Он так же стар, как и само время.

Я хочу ее.

Вхожу в комнату Хейден. Она крепко спит под одеялом, и ее непослушные каштановые волосы разметались по наволочке лавандового цвета. Я оставляю мягкий поцелуй на ее лбу и слегка касаюсь пальцами ее волос.

— Сладких снов, маленький дельфин.

Я выхожу, тихонько закрываю дверь и возвращаюсь в гостиную, по пути хватая свой телефон.

— Увидимся через несколько часов, — говорю я Эбби, устроившейся на диване со своим iPad.

— Увидимся позже, Парень. Парень без галстука, — говорит она и машет мне рукой со своего места, посреди мягких подушек. Она выглядит хорошо, свернувшись на диване — так, будто это место ее. Будто она моя, и собирается остаться на ночь.

Я хочу ударить себя прямо сейчас, потому что я ходячее клише — отец-одиночка, страстно желающий свою няню.

Стоя в зеркальном лифте, я качаю головой и бормочу:

— Возьми себя в руки, мужик.

Я, может быть, и хочу ее, но я слишком сильно уверен, что не могу ее получить. Об этом я напоминаю себе позже, когда получаю от нее смс.

Глава 3

Саймон

Габриэль указывает на торт, созданный ангелами.

— На вкус он похож на сладкую подушку, тающую во рту, не так ли?

— На черничную подушку, — добавляю я, поскольку торт покрыт черникой и черничным соусом.

Он прижимает пальцы к губам и целует их.

— Словно ты дома у камина. Вот чего я хочу. Я хочу, чтобы посетители ресторана «Габриэлс он Кристофер» чувствовали это, — говорит он, поскольку уже выбрал место в Гринвич-Виллидж для нового ресторана, который хочет открыть — свой первый ресторан на Манхэттене, наступающий на пятки его дико успешным закусочным в Майями и Лос-Анджелесе. В нем течет итальянская и бразильская кровь, и все его творения — слияние обеих кухонь.

Он поворачивается к мужчинам из своей свиты и говорит что-то на французском, своем родном языке. Он говорит очень быстро, и мне хочется полностью понимать то, о чем он говорит, а не улавливать только слово то там, то тут, особенно когда его управляющий, с козлиной бородкой, спрашивает у меня что-то о вине. Эдуардо говорит пронзительно тихо, поэтому его вопрос, в основном, проходит мимо моих ушей. Габриэль вклинивается в разговор и повторяет то, что тот только что сказал.

— Конечно. Еще вина, — говорю я, пододвигая бокал ближе к нему, потому что «еще вина» всегда является правильным ответом в пищевом бизнесе. Ресторан, в котором мы ужинаем сегодня вечером, находится в нескольких кварталах от того, что он хочет открыть.

Габриэль наливает еще каберне, ставит бутылку на стол, а затем убирает свои длинные непослушные волосы с плеч. Этот человек — рок-звезда среди поваров, во всех смыслах этого слова. Эти волосы, татуировки, и, конечно же, талант. Что касается меня, то я очень хорошо умею кипятить воду и даже заказывать еду на дом, а еще я отлично разбираюсь в талантах. И Габриэль, несомненно, им обладает.

Беда в том, что после победы в популярном телевизионном кулинарном шоу почти каждый крупный ресторанный инвестор в городе так же, как и я, разнюхал о его таланте и захотел получить шанс, чтобы поддержать его первое заведение на Манхэттене. Тем более, что оно станет флагманом при расширении его бизнеса по производству посуды, кулинарных книг и многого другого. Вот почему в последние несколько недель я с головой зарылся в бумаги, разрабатывая предложение, которое, надеюсь, он выберет для расширения своего бизнеса.

Еще несколько минут мы болтаем о еде и Нью-Йорке.

— Манхэттен нуждается в вашем шарме, Габриэль, — говорю я, когда мой телефон легонько жужжит в кармане. Я не могу сейчас посмотреть, что там, так как хочу полностью сосредоточить свое внимание на них. Кроме того, если бы с Хейден что-нибудь случилось, то Эбби, скорее всего, позвонила бы, а не писала смс. — Нам очень не хватает стиля, присущего вам, не говоря уже о вашей смелости на кухне.

— Я начинаю переживать за ваш город, — говорит он, игриво сжимая губы.

— Вот именно. Но только представьте, как вы сможете осчастливить вкусовые рецепторы всех людей на Манхэттене.

Он откидывает голову назад и смеется.

— Я прямо слышу, как они скандируют «Габриэль», — говорит он, подражая целому ряду поклонников, зовущих его по имени. Дело в том, что у него есть поклонники, и не только потому, что он мастерски владеет сковородкой и ножом. Женщины стекаются к нему в ресторан и посещают все его мероприятия, и я не думаю, что это благодаря его рецепту лазаньи.

К тому времени, когда ужин подходит к концу, у меня есть предчувствие, что я смогу заключить эту сделку. Мы обошли стороной тему гонорара, но сегодня не время для этого. Кроме того, он знает мой послужной список, и что когда дело доходит до инвестиций, кроме моего большого опыта, я еще и обладаю впечатляющими возможностями.

Я съедаю последний кусочек торта, а затем откладываю вилку, оставляя десерт наполовину не тронутым.

— Это грех, — говорит он, прищурив глаза.

Я смеюсь.

— Так и есть. Моя дочь сказала бы мне, что в животе всегда найдется место для десерта.

Габриэль смотрит на кусочек торта на столе.

— Теперь в наказание за то, что вы не доели свой десерт, вы должны взять кусочек торта домой, для своей маленькой девочки.

Я принимаю серьезный вид.

— Наказание принято. И благодарю вас. Она будет в восторге.

— Сладости — путь к сердцу женщины, — добавляет он.

Эдуардо говорит что-то по-французски. Габриэль смеется и сразу же переводит мне все, указывая себе на грудь.

— Он говорит, не мой ли это девиз?

— А он ваш, Габриэль? — Я откидываюсь назад.

— Женщины, как известно, млеют от моего крем-брюле, — говорит он, смущенно пожав плечами.

Возьму-ка я еще один кусочек для Эбби.

Раньше я никогда не приносил домой десерт для взрослой женщины. Моя бывшая была одной из тех людей, кто против сахара, поэтому сладости всегда были под запретом. Я никогда не приносил ничего сладкого для Мириам. Она бы издевалась над нарушителем ее пунктика по поводу сладкого, рассказывая, сколько калорий в куске пирога, кусочке торта, пирожном.

На переполненном тротуаре, за пределами ресторана, мы желаем друг другу спокойной ночи. Я пожимаю руку Габриэлю, Эдуардо и другим, а затем ловлю такси и позволяю им уехать первыми. Я сажусь в следующее такси сразу же после них, и, наконец, проверяю свой телефон.