Святочный сон (СИ) - Тартынская Ольга (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Вот тут-то она и просчиталась, обнаружив свою искусность в любви. В один миг развеялся образ несчастной, беззащитной институтки. Перед Мартыновым возникла распутная вакханка, безудержная в своих страстях. Он тотчас понял ошибку и испугался. Сколь жалок был этот юнец, когда, поминутно путаясь и запинаясь, толковал ей, почему непременно тотчас должен ехать в деревню.
Вернулся он уже не один, а с молодой супругой Сашенькой, соседкой по саратовскому имению. Свежее хорошенькое личико обратило на себя внимание, и несколько лет вокруг Мартыновой кипели страсти. Амалии было не до того: она очертя голову бросалась из одной амурной истории в другую. На ее богатство и яркую красоту мужчины слетались, как бабочки на огонь. Терпели ее остренький язычок, далеко не безобидные, порой вовсе оскорбительные выходки. Амалия же и не думала о замужестве. Связывать себя с кем-то при нынешней независимости казалось ей совершенным безрассудством. Она добилась репутации московской Аспазии, ее салон хоть и имел скандальную славу, но исправно посещался знаменитостями и всякого рода выдающимися людьми. Попасть на ее вечер считалось вопросом чести.
А годы шли. Мартыновы внезапно уехали из Москвы, и о них надолго забыли. Толпа поклонников вокруг Амалии стала редеть. Мужчин уж не прельщали ни поблекшая красота хозяйки салона, ни ее ум и деньги. Теперь она не гнушалась глупым молодняком, пробующим свои силы в свете. С годами она приучилась быть менее разборчивой и уже не столь непримиримо смотрела на замужество.
Амалия даже желала бы теперь соединиться узами брака с кем-нибудь. Холод одиночества и увядания уже коснулся ее. Когда она оставалась наедине с собой, то чувствовала его особенно. Но теперь уже никто не принимал всерьез роман с Амалией, и тем более никому не приходило в голову предлагать ей руку и сердце. Нет, искать надобно не в Москве, уже решила было Штерич. Тут вернулись Мартыновы, и Сашенька переманила последних, самых застарелых воздыхателей Амалии, за что и будет непременно наказана. Амалия таких вещей не прощает. Что до замужества...
Дама стряхнула пепел и глубоко вздохнула, прислушиваясь к шуму из гостиной. На днях в Москву прибывает ее кузен, удаленный за какие-то грехи из Петербурга. Это верный шанс. Кузен, правда, изрядно моложе Амалии, да что за беда. Проще будет властвовать над ним. А уж она постарается! Не менее чем через полгода пойдет с ним под венец. Теперь же надобно придумать, как досадить Мартыновым и поколебать их безмятежное счастье.
Амалия поправила корсаж и глянула в зеркало, висевшее в простенке. Глаза по-прежнему хороши, но вот ключицы выпирают и плечи костлявые. Искусственный румянец не скрывает бледности лица. Сквозь фальшивую улыбку проступает усталость... Краем глаза Амалия увидела, как Митенька уводит любознательную особу в дальние комнаты. Что ж, пусть не будет столь глупа и восторженна и узнает настоящую жизнь.
Марья Власьевна Аргамакова сдержала слово: не прошло и недели, как она явилась в дом Мартыновых и торжественно возвестила:
- Нашла!
Неделю назад она взялась добыть для Миши гувернера-иностранца и приложила к этому немалые усилия. Подняла на ноги родных и знакомых, а это, почитай, вся Москва.
- Оставайтесь с нами обедать, - предложила Сашенька, и Марья Власьевна великодушно согласилась.
Мартыновы жили замкнуто, гости в их доме бывали редко, тем ценнее было это предложение. Бодрая, жизнерадостная дама шестидесяти лет (старухой ее никак не назовешь) сделалась своей во многих домах Москвы. Она с готовностью бралась за всякие деликатные комиссии по просьбам бесчисленных друзей и родных. Ей были рады еще и потому, что Марья Власьевна исполняла роль газеты, сообщающей последние новости, а еще передавала поклоны и приглашения, мирила поссорившихся, сватала невест, словом, была незаменима. Потому ей прощали некоторую грубость характера, за которой скрывалось добрейшее сердце.
- Что ты, мать, прислугу распустила, - не удержалась Марья Власьевна от замечания за обедом. - Девки без дела слоняются, не работают.
Сашенька удивленно подняла брови, но Владимир Александрович успокаивающе коснулся ее руки. Не получив ответа, Аргамакова со знанием дела взялась за жаркое из цыпленка. Тут Соня не утерпела:
- Марья Власьевна, ну же!
- Что, Сонюшка? - с деланным непониманием отозвалась та.
- Вы сказали, что сыскали гувернера. Каков он?
Марья Власьевна сжалилась:
- Врать не буду, не видела.
- Как? - разочарованно воскликнула Мартынова.
- Бояться нечего: верные люди рекомендовали. Сказывали, он в доме какого-то петербургского князя служил. Настоящий француз, рекомендации при нем. Правда, по-нашему ни бельмеса не смыслит.
Соня авторитетно заявила:
- И славно. Миша будет говорить с ним по-французски, да и девочки подучатся.
Наконец голос подал Владимир:
- Полагаемся на вас, Марья Власьевна.
- Или я когда-нибудь подводила? - готова была впасть в амбицию почтенная дама.
- Полно, сударыня, я и не думал вас задеть. Когда же этот господин приступит к своим обязанностям?
- Да хоть завтра! Сами-то готовы принять? - ловко опрокидывая стопочку водки, поинтересовалась Марья Власьевна.
Мартыновы переглянулись.
- Что ж, учитель займет комнату возле Сониной и детской., не отправлять же его вниз, к прислуге.
- А жалованье какое положите? Что передать ему? - деловито осведомилась Аргамакова.
Мартыновы вдругорядь переглянулись.
- А что нынче платят учителям-иностранцам? - спросил Владимир.
Марья Власьевна ответствовала:
- Вон у Львовых англичанке две тысячи в год отваливают. А она у них, почитай, как в родной семье живет, на всем готовом.
Соня вздохнула:
- Дорого.
- Да, изрядно, - подтвердил ее кузен.
- Что ж, - отчаянно тряхнула чепцом Аргамакова, - воля ваша предложить менее, авось, уговорим.
- Вот если хотя бы тысячу...- просяще смотрела на Марью Власьевну Соня.
- Тогда за вами платье, сапоги на год да еще к праздникам подарки, -азартно торговалась бойкая дама.
- Добро, - согласно ответили Мартыновы.
На том и порешили.
Предстоящее событие взбудоражило весь дом. Горничная Сашеньки шепталась с сенными девушками. Господа молчали, но по некоторым репликам можно было предположить, что их тоже весьма занимают грядущие перемены в доме. Лишь дети были вполне беззаботны, их мало беспокоило, что будет завтра.
Миша, впрочем, важничал и дразнил Соню.
- А грамматику я не выучил и из Святого Писания тоже не выучил. И кто же теперь с меня спрашивать будет?
- А вот как придет сердитый, старый дядька с розгами, твой новый учитель! То-то он тебе задаст! - подыгрывала ему Соня.
Миша смотрел на свою няньку с недоверием: неужто правду говорит? Будут сечь? Это ни в какие ворота.
- Так и знай, - бесцеремонно ткнул он в бок Соню, - хоть раз меня тронет, убегу в Америку!
- Что ж, покажи на карте, каким путем побежишь, - предложила Соня.
Они два часа ползали по полу, где был разложен огромный старинный атлас из папенькиной библиотеки, и прокладывали маршрут для Мишиного побега. Мальчик должен был назвать города, которые он минует, пока доберется до моря, рассчитать прогоны, "собрать" поклажу из необходимого в путешествии, объяснить, как действует компас и прочая. Лиза и Катя деликатно заглядывали в Мишину комнату и, видя, как азартно спорят, лежа на полу Соня с братцем, тихонько прикрывали дверь.
- И как изволите доставлять бочонок с солониной? - язвила разошедшаяся учительница. - На собственном загривке? Нет, только сушеное мясо и сушеная рыба! Как у самоедов! Ты бы еще погребец с собой взял для совершенного удобства.
- Отчего же не взять? - не менее горячился отважный путешественник.
Соня смотрела на него строго, но не выдерживала, принималась весело хохотать и тузила Мишу почем зря. А после, вечером уже, когда весь дом засыпал после общего чтения вслух в маленькой гостиной, где жарко пылал камин, Соня долго лежала с книгой и, не понимая ни строчки прочитанного, все думала, думала...
